Вера Армстронг - Из тени в свет...

Взрослым людям приходится рисковать…

Ингрид застонала и отбросила фотокарточку Кена.

Черт возьми, кого она пытается обмануть? Перестань предаваться мечтам, дурочка, твердо сказала она себе. Бросив последний взгляд на фотографию, она выключила свет.

Во сне Ингрид увидела как бы продолжение их отношений с Кеном — они брели, держась за руки, по безлюдному парку… Они болтали и смеялись, счастливые и довольные друг другом, сидя под ветвистым деревом. Потом ели свежую клубнику и целовались до того, что ею овладело какое-то болезненное томление. И когда она проснулась воскресным утром, все ее существо наполняло ощущение неудовлетворенного желания.

Трудно представить его слепым. Тяжело думать, что он желает встретиться с ней единственно из-за своего несчастья, которое делает его бесконечно одиноким и изолированным от мира. Если бы у него было нормальное зрение, к его услугам были бы десятки женщин. И все они могли бы вести с ним оживленный, содержательный разговор, который бы его занимал и привлекал, поддерживая в нем интерес к подобным знакомствам. И происходило бы это лично, а не по телефону.

Ингрид решительно поднялась с постели, задвинула куда-то фотографию Кена и почувствовала в себе готовность встретить наступающий день.

Отношения с окружающими складывались у Ингрид не слишком-то удачно. А Кен, по его словам, находился на стадии приспособления к новой для него жизни в человеческом обществе. Ему нужно было научиться не казаться смешным, натыкаясь на мусорные ящики и избегая столкновения с маленькими детьми.

Что значит для слепого, одинокого человека бесцельно провести длинный, ничем не заполненный воскресный день? Если бы она находилась вот так, в замкнутом пространстве, то как бы ей было приятно иметь друга, который пригласил бы ее на прогулку.

Да, сказала себе Ингрид, конечно, я была бы на седьмом небе, представься мне такая возможность.

— Боже, что я здесь делаю? — пробормотала Ингрид, разглядывая толстую стеклянную дверь, которая встала на ее пути.

Конечно, следовало вначале позвонить, а не бросаться сломя голову к автостоянке, где была запаркована ее машина. Но она боялась звонить. Все повторилось бы — размышления, раскладывание по полочкам, колебания, сомнения…

У нее вспотели ладони. От страха пересохло во рту. Сердце гулко стучало в груди. Даже помыслить об этом казалось безумием! Она засунула трясущиеся руки в карманы шортов и повернулась, чтобы уйти. В этот момент к подъезду подошел молодой человек с велосипедом, держащий в одной руке дорожный шлем.

— Добрый день, — сказал он. — Вы здесь новенькая и живете на десятом этаже, верно? Меня зовут Энди Голлен, я живу на седьмом. Помните меня? Мы встречались на прошлой неделе у входа в конференц-зал. Вы забыли взять ключ? — И прежде чем она успела ответить, продолжил: — Вот, пожалуйста. Ни о чем не беспокойтесь.

Он дал ей подержать шлем, а сам засунул два пальца в невероятно тесный карманчик спортивных штанов. Он извлек оттуда ключик и вставил его в замок.

Распахнув перед Ингрид дверь, он пригласил ее войти в лифт. Она протиснулась в кабину рядом с велосипедом, изобразив улыбку на лице и покорно кивнув, когда он заметил, что сегодня отличная погода. Молодой человек нажал десятую и седьмую кнопки и, пока они поднимались, старался поддерживать дружеский разговор.

На седьмом этаже молодой человек вышел, и Ингрид кивнула ему на прощание.

Она поднялась на десятый этаж, и тут же, нажав нужную кнопку, спустилась на первый. Здесь в списке жильцов, рядом с лифтом, она отыскала фамилию Кена:

«К. Рэнсом, 120».

У нее снова сильно забилось сердце. Она ощутила прилив сил, предвкушая встречу с Кеном. Лифт быстро поднимал ее вверх, а Ингрид не чуяла под собой ног. Ингрид нажала кнопку звонка возле двери Кена, затем отступила на шаг и стала ждать.

Воскресным утром по телевидению не передавали ничего стоящего. Это навеяло глубокую тоску на Кена. Он выключил телевизор с помощью дистанционного управления и положил пульт на стол.

Через приоткрытую балконную дверь в комнату ворвался прохладный ветер, спутав волосы на голове Кена. Он сделал глубокий вдох и вышел на балкон. Там он принялся ходить взад-вперед, словно зверь в клетке. Долетал ли до него запах свежескошенной травы? Чувствовал ли он дыхание океана? А может быть, сюда проникал лишь смрад автомобильных выхлопов, а все остальное — лишь игра воображения?

Ему захотелось отсюда выйти!

Ну, так выйди! — сказал он себе и ощутил сухость во рту.

Трус. Не хватает смелости. Но ты можешь это сделать. Он мысленно представил себе Чака Мидлтона, который призывал его сделать решительный шаг. Чак работал со слепыми многие годы. Он давал им консультации, учил их, как приспособиться к жизни в мире, который вдруг стал для них невидимым. Он понимал страхи, которые обуревают Кеном, поскольку слышал о них тысячи раз.

Кен подумал, что ему совершенно необходимо сейчас выйти из дому одному, чтобы поверить в себя. Для этого нужно только воспользоваться теми знаниями, которые он получил от Чака, настроиться на то, что происходит вокруг него, и стать составной частью происходящего.

— Все, — решительно сказал он, возвращаясь с балкона. — Хватит об этом думать. Настало время действовать. Рэнсом, ты идешь на улицу. Идешь самостоятельно.

Он осторожно повернулся, чтобы не потерять ориентацию, и направился к двери, нащупывая в карманах ключи и бумажник.

Кен сделал шесть размеренных шагов, пройдя между шезлонгом и козеткой и направляясь к двери. В том месте, куда он вернулся прошлый раз с Чаком, он протянул руку, нащупал трость и ухватился за ее верхний конец. Он замешкался для того, чтобы сделать глубокий вдох, и потянулся к дверной ручке.

В этот момент прозвенел дверной звонок.

Кен едва слышно выругался и поставил палку на место. Если окажется, что пришла очередная дама со своими утешениями, то он выставит ее вон. Он рывком открыл дверь, уловил запах духов — легкий и приятный — и сразу же решился. Женщины, обитающие в этом доме, должны понять, что заполучить его не так-то просто.

— Ингрид, — сказал он, протягивая руку в том направлении, откуда исходил запах духов, и наткнувшись на обнаженное женское плечо. — Любимая! Этот запах я могу узнать среди тысяч других. Я думал, что ты никогда сюда не придешь.

Одной рукой он крепко ухватил женщину за плечо, притянул к себе, а другой обнял за талию. Он услышал, как от неожиданности она ахнула. Затем прижался губами к ее губам так решительно, словно она была обретенной вновь любовницей, которая вернулась к нему после долгой разлуки.