Фрида Митчелл Митчелл - Испытай меня

— Ну что ж… Значит, вы не ищете приятного времяпрепровождения, легкого романа, который можно будет вспоминать долгими лондонскими вечерами? Это хорошо. Теперь мы, по крайней мере, оба знаем, чего хотим, верно?

Фернан произнес это со своей всегдашней самоуверенностью, но что-то в его голосе подсказало Джейн, что он недоволен.

Прекрасно! Значит, самовлюбленному Фернану Тамилье не понравилось, что простушка англичанка, на которую он и не взглянет второй раз, прямо отказала ему. Джейн почувствовала внутреннее удовлетворение и поспешила опустить глаза, чтобы он не заметил этого.

— Так мы едем? — Она попыталась спросить это по возможности спокойно, но, встретившись с ним взглядом, снова ощутила на себе гипнотическую силу, которая была для него абсолютно естественной и оттого еще более губительной.

— Конечно. — Фернан поднялся с какой-то звериной грацией, и, несмотря на решимость оставаться спокойной, Джейн почувствовала, что ее сердце снова бешено забилось, когда он подошел к ней. — Прошу вас!

Он подал ей плащ с изысканной галантностью, а потом легким прикосновением к плечу развернул лицом к себе и посмотрел сверху вниз со странным выражением, смягчившим жесткие черты его лица.

— Надеюсь, вам понравится у меня дома, Джейн, — спокойно, без тени насмешки, сказал он. — И этот вечер доставит нам обоим удовольствие. Вы — гостья Пьера и близкая подруга Норы. Мне тоже хотелось бы стать вашим другом.

Джейн настороженно взглянула на него, но лицо Фернана было абсолютно серьезным. Какой все-таки странный человек! Сейчас он кажется таким чистосердечным — ни следа обычного высокомерия и цинизма…

— Я тоже надеюсь, что мы будем друзьями, Фернан, — сказала она тихо. — Ведь Пьер и Нора считают вас членом своей семьи.

Дальше все произошло так неожиданно, что Джейн не успела опомниться. Она вдруг оказалась в его объятиях.

— А раз это действительно так, — сказал Фернан, околдовывая ее взглядом своих черных как ночь глаз, — значит, я не такой монстр, как вам поначалу показалось.

Его теплые, твердые губы коснулись ее губ в нежном поцелуе, который показался Джейн бесконечным. Затем он поцеловал ее в лоб и тут же отпустил.

Джейн машинально повернулась и пошла к двери, но ноги плохо слушались, голова кружилась. Это, очевидно, принято у французов, твердила она себе. Так же, как безупречные манеры, слегка покровительственное, но галантное отношение к женщинам. В тех случаях, когда англичанин жмет руку, француз целует.

Он ведь только что ясно дал понять, что предлагает ей свою дружбу ради гармонии в отношениях с Пьером и Норой. Так что поцелуй был просто дружеским жестом, как бы сильно он ни подействовал на нее.

Ведь не мог же Фернан догадаться, что она чувствует по отношению к нему! Джейн содрогнулась от одной мысли об этом. Конечно же нет! Да и что такого особенного она чувствует? Он просто смущает ее, приводит в замешательство. Другая культура, другой подход к женщинам, вот и все…

— Всего доброго, Бланш. — Низкий голос Фернана вывел ее из оцепенения, и Джейн поняла, что даже не видела, как горничная вошла в гостиную.

— О, прошу прощения, Бланш. — Она обернулась и с ласковой улыбкой коснулась плеча служанки. — Ты так незаметно вошла… Я обещала Полю взглянуть на Флобера, накрыть его клетку на ночь и все прочее, так что не беспокойся о нем. Хорошо?

Поль ночевал у приятеля и всегда волновался о своем попугае, когда покидал дом.

— О, спасибо, мадемуазель! — Бланш посмотрела на нее с явным облегчением.

Отношения между горничными и непредсказуемой птицей были предметом тайных шуток всех домочадцев. Флобер прекрасно знал, что Мари и Бланш его побаиваются, и безжалостно пользовался своей осведомленностью.

— Ты на сегодня свободна, скажи Мари и Терезе, что, когда они управятся на кухне, тоже могут ложиться спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мадемуазель, месье.

Февральский воздух встретил их прохладой, запахами трав и лимона. Все это, казалось, находилось в миллионе миль от Лондона, который именно в этот день накрыл один из самых жестоких снежных ураганов за последние годы. Высоко в темном небе плыла луна, мириады звезд сверкали подобно алмазам на черном бархате.

— Какое чудесное небо! — воскликнула Джейн, стараясь забыть переживания последних минут. — Слишком красивое, чтобы быть настоящим, правда?

— Пожалуй, действительно чересчур красиво, — согласился Фернан, разглядывая ее профиль. — Пойдемте, иначе мы так никогда не доберемся.

Он подвел Джейн к черному «ситроену», припаркованному у входа, и открыл для нее дверцу.

— Но это не та машина, на которой вы подвозили меня из аэропорта. — Джейн разглядывала дорогой автомобиль с таким видом, словно он мог укусить ее.

— У меня их две, — сухо заметил Фернан. — А что, эта вам не нравится?

— О нет, нравится, — поспешно ответила Джейн. — Она очень… — Джейн хотела сказать «симпатичная», но побоялась, что это определение может покоробить владельца элегантного автомобиля, и пролепетала: — впечатляет.

— Я вообще люблю машины. — Фернан жестом пригласил ее сесть, но Джейн замешкалась, подавленная представительным и в то же время каким-то хищным видом машины. — А эта просто прекрасна. Готова выполнить любое мое желание — совсем как идеальная женщина.

Джейн резко вскинула голову, собираясь ввязаться в словесную баталию, но заметила в его глазах веселые огоньки и промолчала.

— Не сердитесь, — примирительно сказал Фернан. — Я дал себе слово не дразнить вас сегодня, но, как видите, не удержался. А этот автомобиль действительно очень послушный. Немаловажное качество. Для машин — в том числе…

Он медленно проехал по широкой извилистой аллее, окаймленной вековыми деревьями, и вырулил через раскрытые кованые ворота на шоссе.

Джейн еще летом влюбилась в Ниццу. Красота окружающих пейзажей, очарование узких улочек и маленьких площадей пленили ее сердце, но сейчас все эти прелести проносились мимо нее незамеченными. Она чувствовала только, что опять сидит рядом с Фернаном Тамилье и это действует на нее совершенно недопустимым образом!

Держись, держись! — повторяла про себя Джейн, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и беззаботной.

Нора говорила, что родовое поместье Тамилье расположено среди обширных апельсиновых садов, которые предки Фернана выращивали на протяжении столетий и которые заложили основу благосостояния семьи. Правда, уже дед Фернана занялся более современными и прибыльными отраслями бизнеса, что привело к созданию империи Тамилье. Теперь Фернан являлся единственным наследником огромного состояния: его родители погибли во время крушения яхты, когда он был еще подростком.