Продавец пороха - Лидия Сивкевич
Мужчина недовольно нахмурил тёмные брови, но ничего не сказал. Он знал, что маты для дочери слова несвойственные и если она это сказала, значит, кровати действительно «пиздец». Арина прожевала и продолжила:
— На них спать невозможно! Скрипят даже от дыхания! Один повернулся — все проснулись! Завхоз, чтоб не скрипели, каркасы дрянью какой-то вонючей смазывает, потом дети в корпусе задыхаются.
— Ладно. — Мужчина поднялся со стула, снял с его спинки мрачно-синий китель с золотыми ветвями на воротнике, надел. — Пал Олегычу позвоню. Пускай намекнёт своим.
— Спасибо, па. — Арина поднялась и помогла ему застегнуть форму. — Пузо втяни!
Мужчина изобразил грозный вид, но спустя пару секунд нежно улыбнулся дочери:
— Ну, всё, опоздаю.
— Да у тебя же мигалки.
— Аринка! По лбу дам!
— Всё! — посмеялась она и застегнула невидимый замок на губах. — Молчу!
Девушка подала отцу фуражку с подставки, протянула его кожаный рабочий портфель, набитый бумагами, обняла и закрыла за ним дверь. Прошлась по квартире, в которой жила до восемнадцати, пока не поступила в университет. Заглянула в свою старую комнату, по-прежнему заваленную её подростковыми вещами. Пару минут постояла в родительской спальне, улыбаясь фотографиям покойной матери. Нахмурилась фотографиям отца, со всех портретов смотрящего суровым взглядом, которого требовал высокий чин. Помыла кружки от кофе и уехала в свою квартиру.
Осмотрев своё спокойное, но не скромное по размеру жильё, она вдруг поняла, что эта квартира не сильно отличается от родительской. Белые стены и потолки, офицерская строгость в вещах и армейский порядок в расположении мебели. Одни лишь книги на открытом стеллаже были расставлены пёстрым ярким беспорядком, словно протест. Шторы и покрывала во всех комнатах отдавали спокойной синевой, чуть мрачноватой и так напоминающей цвет отцовского кителя.
Светлая квадратная кухонька встретила её светом недавно взошедшего солнца и тоже предложила кофе. Девушка не нашла причин отказаться, ведь мысли выстроились в очередь для раздумий.
Глава 3. Что это за чувство?
1
Телефон зажужжал на соседней подушке. Арина проигнорировала первый звонок, но спустя пару минут проснулась от второго. Она глянула на часы и посчитала, что проспала всего 5 часов.
— Алло? — буркнула в трубку, не пытаясь придать бодрости сонному грубому голосу.
— Извини. — Лёша сразу понял, что разбудил.
— Извинения приняты, что хотел?
— Хочу тебя видеть.
— Мы виделись этим утром.
— Я забыл у тебя спросить, когда мы увидимся в следующий раз.
— Ты не забыл. — Она села на темно-синей постели. — Ты изначально не планировал. Что изменилось?
— Ты мне приснилась. — Чуть помедлив, мягко сказал мужчина.
— Дешёвый приём. — Она не сомневалась, что это ложь, но расплылась в улыбке.
— Но сработал ведь? Ты улыбаешься.
— Я сегодня занята.
— Переводом?
— И им тоже.
— А ещё?
— Слишком много вопросов.
— А если угадаю? — предложил он, девушка не ответила, что послужило согласием. — Ведёшь в тир очередного беспризорника?
— Я не могу таскать их куда хочу и когда хочу.
— Хм, значит, едешь к ним?
— Еду.
— Это нельзя отложить на завтра?
— Ради чего? Ради секса — нет.
— Даже ради отличного?
— Даже ради великолепного. — Она с усмешкой закатила глаза и пояснила. — Я обещала детям.
Он какое-то время молчал, видимо, ведя диалог со своими мыслями в голове. Затем спросил с поддельным пренебрежением:
— Что это, интернат или детский дом?
— Второе.
— И чем же ты занимаешься с чужими детьми? Преподаёшь языки, читаешь нотации?
— Не без этого. — Она зевнула в трубку и услышала на том конце его улыбку.
— А что сегодня?
Девушка долго сомневалась, стоит ли так много сообщать ему о себе, но заговорила:
— Буду их фотографировать.
— Хм, очередное увлечение?
— Да. Ладно, раз уж ты меня разбудил, я буду собираться.
— Когда увидимся?
— Я позвоню, когда буду свободна.
— Почему мне кажется, что этого не случится?
— Ну, скорее всего тебя часто обманывали, и теперь ты не доверяешь людям. — В ответ послышалась ухмылка, которая означала, что так оно и есть. — Пока, Лёш.
— Пока, Арина.
2
— Так! Все без фингалов? — она обвела взглядом лица, которые осматривали друг друга. — Супер! Всем умыться, причесаться и, по возможности, надеть чистое! Я к девчонкам. Встречаемся во дворе в 18:30.
Среди мальчишек были те, кто поспешил выполнять её указания, те, кто лениво поплёлся и те, кто с кислыми минами не сдвинулись с места. Но девушка знала — уговаривать никого не придётся. Любопытство, желание не быть хуже остальных или же стадное чувство приведет на площадку всех. Даже тех, кто не любит смотреть на свое лицо в зеркало, не то, что на фотографиях. Тех, кто считает себя уродливым по вине других людей. Тех, кто кажется себе не достойным ничего в жизни.
Аллея древних, поскрипывающих от ветра, тополей перед левой частью корпуса стала локацией для фотосессии. Арина строго приказала детям не соваться под окна правой, чтобы не дразнить малышей. В ней жили дети от шести до одиннадцати лет. Их учили и воспитывали по-другому, ещё заботились, пытались слепить приличных людей. Арина с этими детьми общаться не могла, потому, как не видела в большинстве из них личность. Только отголоски и повадки, впитанные от тех, кто их окружает и лепит.
Галдеж десятков голосов за спиной не отвлекал девушку от съёмки. Те, кто уже попозировал для личного портрета, ждали пока отснимутся остальные, чтобы сделать фото с близкими друзьями.
Арина заплетала в косу густые вьющиеся волосы следующей модели, скромной и задумчивой девочки с яркой восточной внешностью по имени Камилла.
— Арина! — окликнул её Никита из-за спины и подбежал. — Это у меня чё, галлюцинации? — парень косился на закрытые ворота в облезшем зелёном заборе.
Арина перевела взгляд туда же и чуть не оторвала Камилле косу.
— Блин! — выругалась она и закатила глаза.
Лёша стоял оперевшись руками на решетку забора, на фоне своего темно-серебристого Эскалейда, и невозмутимо наблюдал за мероприятием по ту сторону. Во всем чёрном: джинсах, футболке и кроссовках, с круглыми солнечными очками на глазах.
Арина доплела девочке косу, под оживлённое обсуждение детей и только потом направилась к забору.
— Камилла, не растрепайся, вернусь через пару минут. — Девушка прошла до середины детской площадки, развернулась и строго прикрикнула. — Вернулись на аллею все, быстро!
Любопытные мордахи поникли и отступили назад к аллее.
— Лёш, ты нормальный? — она, так же как мужчина, сложила руки на горизонтальных прутьях, просунув меж вертикальными.
Алексей поднял очки и усадил на идеальную волну русых волос.
— Ну-у-у, — протянул он, чуть прищурив взгляд,
