Зеленый (ЛП) - Смит Т. Л.

— Наслаждайся ночью на диване.

— Я люблю тебя, Роуз.

Закрываю за ним дверь и на минуту жалею о том, что сделала. Нынешнее Рождество выходит совершенно не таким, как я надеялась.

Болит голова, ноет сердце.

Черт.

Глава 13

Блэк

Если скажу и это приведет ко мне, то она может пострадать. Я не готов втягивать в это Роуз. Не готов рисковать ею. Она — мой главный приоритет, и так будет всегда.

Позади меня скрипит пол. Там Изабель, я понимаю это, даже не оборачиваясь. Она самая тихая из троих.

— Сегодня улизнуть тебе не удастся.

Иза включает свет и идет ко мне. Она одета, но не обута. Изабель садится на один из свободных диванов.

— Она реально злится на тебя. Так сильно впервые.

Я киваю. Раньше Роуз меня из спальни не выставляла. Может быть, это такая угроза. Но, если подумать, я уже давно не убивал никого за ее спиной. Особенно после моего лживого обещания остановиться.

— Надеюсь, ты серьезно готов целовать ее в задницу? Эта готовность будет кстати.

Качаю головой в ответ на ее слова.

— Слушай, тебе не пора?

Изабель пожимает плечами.

— Себастьян слишком липучий. Мне нужна пауза.

— Так говорят те, кто ввязался в серьезные отношения.

Иза искренне смеется. Дверь спальни открывается и выходит Роуз. Она одета, обута и готова к выходу.

Смотрю, жду, когда она посмотрит в ответ.

Она должна посмотреть.

Но не смотрит.

Роуз идет прямо на кухню, наливает себе кофе и направляется к входной двери.

— Пока, мам, — протяжно кричит Изабель и весело смотрит на меня.

— Пока, дорогая. Наслаждайся днем с папой.

А потом Роуз уходит в сопровождении смеха Изабель.

— Кажется, сегодня за нами присматриваешь ты. Наверное, будет весело.

Я качаю головой и иду одеваться. Когда возвращаюсь, все трое сидят за столом и ждут. Чего именно? Не уверен.

— Пап, чем мы будем завтракать? Я умираю с голоду.

— Я что, похож на вашего раба? У всех есть по две руки, правильно?

Изабель закатывает глаза.

— Воскресенье — день блинчиков в виде лица, нарисованным шоколадным кремом. Обычно их делает мама. Кажется, сегодня твоя очередь.

— Ешьте хлопья или тосты. Что там нормальные люди едят.

Хайден отрывает взгляд от телефона, Лиам младший недовольно морщится, а Изабель продолжает улыбаться.

— Ладно.

Я начинаю готовить дурацкие блинчики с тупым шоколадным топингом. Раздаю всем по порции, пока дети улыбаются, а потом начинаются жалобы.

— У маминых блинчиков всегда счастливая улыбка, почему у твоих — грустная? — Лиам младший отталкивает свою тарелку в мою сторону.

— Ешь такой или останешься голодным.

Кончики его губ приподнимаются в озорной улыбке, мой сын не отступает.

— Ладно. Будь голодным.

— Я маме расскажу.

— Вперед.

Малыш показывает мне язык и убегает играть в PlayStation.

— Знаешь, если он пожалуется маме, у тебя, скорее всего, станет гораздо больше неприятностей. Понимаешь… дети голодают, и все такое, — говорит Изабель, стараясь сдержать смех.

— Лиам, что тебе надо?

Лиам младший разворачивается и смотрит на меня.

— Я хочу, чтобы блинчик улыбался.

Пробую еще два раза, прежде чем на сраном блине появляется выражение, которое его удовлетворяет. И он съедает только половину. Чертов пацан.

Остальная часть дня также связана с кормлением Лиама. Как, черт возьми, он умудряется так много есть, я понятия не имею. Куда это все девается? В этом он фантастически похож на Джейка. Хайден уходит к своей девушке, чтобы закончить делать рождественские покупки. Изабель сидит в своем телефоне и безостановочно жалуется на Себастьяна. Лиам младший не отрывается от игровой приставки.

Роуз возвращается через целых четыре часа. Она не ответила на мои звонки и смс ни разу, а по возвращению притащила полные пакеты с едой. Я забираю у нее большую часть и, наконец, удостаиваюсь взгляда.

— Как прошел день?

У меня складывается впечатление, что она выдавливает из себя слова силой.

Ставлю сумки на пол, обхожу ее, обхватываю за талию и прижимаю к себе.

Роуз тяжело дышит, а затем делает глубоких вдох.

— В этот раз не сработает, — замечает она, но не отталкивает меня.

— Роуз, я тебя люблю.

Она кивает, и я целую ее в шею. В ответ приподнимает попку так, чтобы упереться прямо в мой пах.

— Я знаю, Лиам. И тоже тебя люблю. В этом я не сомневаюсь.

— Но я все еще отлучен?

Роуз согласно кивает.

— Да. Расскажешь, где ты был?

Я продолжаю целовать ее, игнорируя вопрос. Ей не стоит это знать.

— Ладно. Тогда давай по-другому. Ты сделаешь так еще раз?

— Не знаю, что ты имеешь в виду.

Она снова глубоко вздыхает.

— Значит сегодня ты снова спишь на диване. Надеюсь, тебе нравится.

— Завтра Рождество.

Роуз пожимает плечами.

— Скажи, где ты был, и это будет самое лучшее Рождество, которое у нас было.

Притягиваю Роуз к себе и целую в шею, но она отталкивает меня. Раньше она никогда не избегала моих прикосновений. Иногда отстранялась, но только до того момента, пока мы не оказывались наедине. Сейчас все иначе.

— Беру свои слова обратно, несмотря на то, что ты мне врешь. Этот праздник будет самым лучшим, я сделаю его таким. Завтра придет Сэнди, и я не уверена, что ощущаю по этому поводу. Но она точно не увидит, что наши отношения дали трещину.

Взяв за руку, я разворачиваю ее так, чтобы она посмотрела на меня. Роуз не смотрела мне в глаза с тех пор, как вернулась. Ее ярко-голубые глаза пристально смотрят на меня, как бы прижимают к себе и обнимают так чертовски крепко.

— Наши отношения в порядке, Роуз. Никакой трещины нет.

Она не отвечает ровно один удар сердца, а потом кивает. Затем придвигается и кладет голову мне на грудь.

— Сегодня канун Рождества, а я даже не испекла детям блинчики.

— Не говори мне про блинчики еще очень долго, — умоляюще произношу я.

Роуз отстраняется, смотрит на меня и смеется. На ее губах застывает широкая улыбка.

— Лиам очень придирчивый, ты знаешь, — и снова приникает к моей груди, — но ты все еще спишь на диване.

Целую Роуз в макушку и изо всех сил удерживаюсь от того, чтобы не взять ее прямо сейчас, на этом диване, на глазах у любого, кто осмелится войти в парадную дверь.

Глава 14

Роуз

Как всегда в Рождество я просыпаюсь первой. Иногда Лиам тоже встает, чтобы помочь мне, иногда я делаю все сама — зависит от его работы.

Выхожу из спальни, пока еще не рассвело, уже полностью одетая и готовая начать день, а Лиам уже проснулся — одеяла сложены на диване, а подарки завернуты в подарочную упаковку.

— Ты проснулся, — говорю я, глядя на елку, и киваю в сторону подарков, — и помог… с упаковкой.

— У тебя слишком много стресса в последнее время. Я хотел помочь.

Стараюсь улыбнуться искренне, но выходит только натянуто.

— Мне нужно что-то приготовить на завтрак. Скоро проснутся дети, — говорю и ухожу прежде, чем сдамся окончательно и не получу ответов на свои вопросы. На этот раз я действительно хочу знать, нуждаюсь в этом знании. Но не поддаться на эту его доброту сложно — мы как инь и ян, части друг друга.

Лиам идет за мной, как делает всегда. Обхватывает ладонями лицо, касается своими губами моих. Мягко помечает меня, как свою собственность. Хотя думаю, что ему не нужно так поступать. Ведь я уже принадлежу ему с того самого момента, как мы впервые встретились.

Эта размолвка не разрушит наши отношения — мы просто столкнулись с проблемой, над которой нужно поработать. Единственное, сколько времени у нас это отнимет? Я не уверена.

От его прикосновений и поцелуев слишком трудно отказаться. Моя воля не так сильна, и он в курсе этого факта. Блэк целует меня нежно, нетребовательно. Успокаивающе. И я позволяю ему взять то, в чем Лиам так нуждается. И затем, когда чувствую, что уже готова дать больше, отстраняюсь, прерывая поцелуй.