Эшли Саммерс - Опасное увлечение
Реджина неодобрительно посмотрела на него.
— Вы поступаете несколько неэтично.
— Просто людям говорят то, что они хотят услышать, и им становится интересно давать деньги на нужды заповедников. Грустная правда, Реджина, состоит в том, что людей нужно побуждать делать добрые дела.
— Хм, — сомневаясь, пробормотала она. — Так как же вы оказались в Кении?
— У меня есть друг, тоже ветеринар, он делает там действительно большую работу. — Клинт сделал паузу, а она сняла жакет и повесила его на спинку стула. От движения кремовая шелковая блузка натянулась, обрисовав ее высокую грудь. — Ему приходится не только зашивать львят и неосторожных друзей, но также преследовать браконьеров, следить за ранеными животными, чтобы спасти их или уничтожить при необходимости. — Увидев ее гримасу, Клинт торопливо добавил: — Если животное слишком сильно ранено и спасти его нельзя, то следует его уничтожить, поскольку оно представляет смертельную опасность для любого, кто повстречается ему, в том числе и для охотника. У меня несколько раз волосы вставали дыбом при встречах с ранеными животными. Но я люблю работать в Кении. Я люблю землю, людей, прекрасных животных.
Реджина, намазывая маслом ломтики хлеба, поглядела на него с нежностью.
— Это и помогло вам справиться? То, что вы уехали в Африку после того, как потеряли вашу… вашу любовь?
— Да. — Его резкий ответ завершил тему. Клинт недоуменно смотрел на гору хлеба. — Что вы затеяли?
— Гренки с сыром.
Положив кусочки чеддера, она поместила хлеб в разогретую сковородку с длинной ручкой. Клинт покачал головой.
— Что? — спросила она. — Гренки с сыром — слишком плебейская еда на ваш вкус?
— После того, что я ел в Африке, — это деликатес, — немедленно отозвался Клинт. Восхитительный аромат жарящегося хлеба дразнил его. — Но, знаете, вам не обязательно их делать, — заявил он.
— Что делать? — Она достала пакет из холодильника и открыла его.
— Кормить меня каждый раз, когда я приезжаю.
— Просто я не люблю есть в одиночестве.
Разложив гренки на двух тарелках, она добавила укроп, редиску, морковь и сельдерей.
Как он и думал, еда оказалась изумительной.
— Такое я ел в детстве, — сказал он с полным ртом. — Зимой мама часто делала то же самое для нас, когда мы приходили домой. И еще консервированный томатный суп. Я тогда думал, что в мире ничего нет вкуснее.
— А у меня любимым блюдом была миска пряных орехов и сладких печений. Удовольствия больше, чем от секса. — Она вздохнула, но секундой позже покраснела, осознав сказанное. — Я забыла про напитки. Что будете пить?
Они выбрали ледяную колу. Реджина ела, не ощущая вкуса. Поскольку она увлекалась фотографией, то сейчас мысленно поместила лицо Клинта в видоискатель. Ей захотелось сфотографировать его глаза, только глаза — такие синие глаза — сразу после любовных ласк. Видения, которые возникли, вызвали у нее горячую дрожь.
Клинт взглянул на нее именно в этот миг и уловил ее чувственную улыбку. Их взгляды встретились, и у них одновременно вспыхнуло какое-то дикое и сладкое чувство.
— Клинт… — Его имя, произнесенное охрипшим голосом, должно было означать протест, но эффект оказался противоположным.
Их тянуло друг к другу. Они придвигались все ближе и ближе, пока ее губы не окунулись в его теплое дыхание. Сладкая боль пронзила Реджину. А потом настал сладкий, дразнящий миг поцелуя.
Ей захотелось большего. Ей захотелось поймать его лицо ладонями и целовать чувственные губы Клинта крепко и долго, захотелось почувствовать его волнующее объятие, ощутить, как его руки безнадежно запутываются в ее волосах…
Раздался звонок в дверь. Вздрогнув, Реджина дернулась назад и попробовала обрести прежнее здравомыслие, успокоить дыхание. Пытаясь вернуть самообладание, она встала.
— Я открою.
— Кто там может быть? — проворчал Клинт. — Никто не знает, что я здесь.
— Ну, Клинт, у меня тоже есть друзья, в конце концов!
Поправив одежду и прическу быстрыми, нервными пальцами, она поспешила в холл и открыла дверь.
Миниатюрная, изящно одетая женщина с тщательно уложенными волосами стояла у двери. Две женщины смотрели друг на друга с одинаковым удивлением.
— Кто вы и что здесь делаете? — Гостья положила руку на дверь, чтобы Реджина не попыталась закрыть ее.
— Я… я — Реджина. Живу здесь. — Голос Реджины окреп. — Можно мне спросить, кто вы?
— Кэтрин? — раздался удивленный голос Клинта. — Неужели это вы? Боже, как хорошо! Входите же. О, это Реджина Флинн, и она действительно живет здесь. Она работает сторожем. Реджина, это Кэтрин Брандт, моя дорогая теща, — представил он, смеясь и обнимая пожилую женщину.
— Я рада, что вы все еще так думаете обо мне, — заметила Кэтрин Брандт, погладив его по щеке. — Хотя и сомневаюсь в искренности ваших слов, так как вы даже не побеспокоились сообщить, что вернулись домой. Я узнала об этом от подруги. Точнее, от Кэролайн. — Улыбка появилась на губах Кэтрин. — Она, кажется, всерьез увлеклась вами, мой дорогой!
— Никакого сводничества! Вы знаете мое правило номер один с друзьями и их семьями. Никаких знакомств с красивыми женщинами.
— Извините, — улыбнулась Реджина. — Мне надо прибраться на кухне, миссис Брандт.
Склонив голову, Реджина оставила их. Его теща. Он сказал это на удивление естественно. Но ведь ее нельзя так теперь называть? Или она все равно теща, поскольку не было развода? И удивительно, что он любит ее! У мужчин тещи всегда считаются смертельными врагами.
Ее непослушные мысли беспорядочно неслись, пока Реджина загружала посудомоечную машину и протирала стойку. Нахлынуло огорчение. Она и Клинт так наслаждались обществом друг друга…
Кто знает, куда это могло бы привести? И ты хотела бы там оказаться, Джина? Это опасно, девочка, произнес ее внутренний голос.
О, заткнись, не стала с ним церемониться Реджина. Я и без тебя могу решить, что мне делать.
Но напрасно надеялась она, что Клинт и миссис Брандт попросят ее присоединиться к ним. Подождав немного, она пошла в свою спальню переодеться после работы.
Реджина выбрала удобные джинсы и трикотажную рубашку. Пусть все видят, что она не строит западню Клинту, думала она, вспоминая изысканную одежду миссис Брандт. Ей понравилась невысокая женщина, несмотря на ее холодное отношение. Было видно, что Кэтрин по-прежнему считает Клинта членом своей семьи.
Быстро причесав волосы щеткой, Реджина возвратилась, босая, на кухню. Клинт и его гостья сидели в кабинете, и она могла слышать их голоса, но не разбирала слов. Возможно, им захочется кофе или чего-нибудь еще. Реджина подошла к закрытой двери кабинета и уже подняла руку, чтобы постучать, когда услышала слова, заставившие ее замереть.
