Эми Эндрюс - Жаркие ночи
— А почему ты решил, что будет следующий раз?
— Хочешь сказать, не собираешься больше вламываться в мою комнату в такую рань?
Клаудия закатила глаза:
— Уже семь часов. И завтра ты уезжаешь, забыл?
— Но сегодня я еще в отпуске.
— Тот еще отпуск, — фыркнула она.
И оба снова усмехнулись.
— Иди отсюда, — сказал посерьезневший Люк.
Клаудия снова скрестила руки:
— Ты же не собираешься снова спать, да?
— Нет. Я иду в душ. Просто подумал, что ты не захочешь оставаться здесь, когда я сброшу простыню.
Вдруг привычная легкость между ними испарилась, и обстановка накалилась.
— Конечно нет. — Она собиралась сделать шаг, но ноги будто приросли к месту. — Это будет избыточная информация.
Люка рассмешило это заявление.
— Клод?
На этот раз Клаудия зашевелилась, смутившись своей медлительности.
— Ладно, да. Я просто… я найду тебя… позже.
Она не стала ждать его ответа, через две секунды ее и след простыл. Люк со стоном повалился на кровать.
Ему не нравилось это притяжение между ними. Этого не должно быть.
Хорошо, что завтра он уезжает, вернется к работе, карьере, которая вновь пойдет вверх. Особенно теперь, когда они с Клаудией единодушны в том, как управлять курортом.
Образ Клаудии, постукивавшей себя по животу, возник у него в голове.
Он потянулся к подушке и спрятал под нее голову. Когда-то еще наступит завтра.
— Сюрприз! — сказала Эйвери, стоило Клаудии войти в большую ярко освещенную комнату, заполненную пальмами в горшках и с фреской во всю стену с изображением подводного мира. Ей непривычно было видеть комнату пустой, лишенной обычной суетливой толпы за завтраком.
Родители, ее и Люка, улыбались за соседним столиком.
Увидев их, Клаудия чуть не уронила планшет. Когда обрушился ураган, бесстрашные путешественники были далеко на сафари, где-то в Большой Песчаной пустыне, и даже о нем не слышали. Но как только вернулись к цивилизации и посмотрели новости, связались с Клаудией.
Они настаивали на возвращении домой, она умоляла их не делать этого. Не хватало ей волноваться о четверых бродягах.
Но, черт, как приятно было их видеть.
Она с трудом справилась с внезапно появившимся комом в горле. Прогнала слезы. Хватить плакать.
— Мам? Пап? Когда открыли дороги?
— Сегодня утром, — улыбнулась Лена, ее мать.
— Вам не обязательно было приезжать, мы справляемся.
— Мы знаем. Но не могли не приехать.
И тут она бросилась к ним в объятия. Все обнимали ее в ответ и говорили хором. Тони, подавая завтрак, рассказывал о бедствии и предстоящей расчистке, потом он тоже сел за стол и поел с ними, делясь своими собственными впечатлениями об урагане, замечая, что это была самая страшная буря из всех, что он видел за сорок лет жизни.
— А где Люк? — спросила Глория, его мать. — Все еще спит, да? На него это не похоже.
— Думаю, смена часовых поясов его добила, — сказала Эйвери.
— Мы хорошо его припахали. Заставили этого офисного белоручку поработать, — ухмыльнулся Джона.
Сайрус, Тони и Брайан, отец Люка, засмеялись.
— Он скоро спустится, — перебила Клаудия. — Он собирался принимать душ, когда я выходила от него.
За столом внезапно стало тихо, все смотрели на нее. Прошла секунда, прежде чем Клаудия поняла почему, да и то взглянув в широко раскрытые от удивления глаза Эйвери.
— Ой, не так, я просто рассказывала ему о своих идеях насчет курорта. Думала, он тоже рано встает.
Еще более глубокое молчание.
— Он спал? — в конце концов спросила Глория.
— Как бревно, — подтвердила Клаудия.
Родители Люка переглянулись. Клаудию снова поразило, насколько Люк похож на них обоих. Фигурой — на отца, карими глазами и отличным цветом лица — на мать.
— Он по-прежнему спит голышом? — спросил Брайан.
Клаудия отвела взгляд, покраснев, и не заметила, как тот подмигнул Джоне.
— Наверное. — Она пыталась говорить нормальным голосом и не сбиться, вспоминая о кубиках его пресса. О дорожке волос.
Она бросила взгляд на Эйвери, предпочитая не смотреть на Брайана, думая о нагом Люке. Эйвери многозначительно переглядывалась с Глорией.
— Он улетает завтра вечерним самолетом, — выпалила Клаудия. Она не знала, зачем сообщала об этом, но ей показалось: нужно дать им знать, что Люк уже не является частью «Тропиканы».
Ее «Тропиканы».
— Что ж, прискорбно, — отозвалась Глория.
Клаудия была более чем согласна с ней, но, как ни странно, почувствовала необходимость его защитить.
— Карьера для него важнее.
Глория похлопала ее по руке:
— Да, дорогая, мы знаем. А теперь расскажи о тех планах, которые вы обсуждали с Люком.
Клаудия, обрадованная возможностью сменить тему, пустилась с энтузиазмом рассказывать о своих задумках. Много было неизвестного, многое нужно было еще обдумать, но она не могла скрыть возбуждения.
Еще в прошлом году казалось, что она действует как марионетка. Нет, она любила «Тропикану», никогда не хотела ничего менять, но теперь вынуждена думать о переменах, нравится ей это или нет.
Необычно осознавать, что она хочет перемен.
Но она не хозяйка, а всего лишь управляющий, потому и нервничала, поскольку надо было убедить родителей принять ее точку зрения.
Их восторженные кивки помогли ей успокоиться. Эйвери была на седьмом небе от радости.
— А Люк тебя поддерживает? — спросила Глория.
— Конечно, поддерживает, — раздался голос сзади.
Родители, его и ее, обняли Люка. Было трогательно видеть, как близок он с ее семьей. На нем были другие шорты и футболка, край которой задрался и немного приоткрыл те мышцы живота, которые она совсем недавно имела возможность рассмотреть, как на экране хорошего телевизора. Она быстро отвела взгляд.
Когда приветствия в конце концов иссякли, он поставил стул рядом с ней и улыбнулся:
— Напоминает воссоединение семьи.
Клаудия улыбнулась в ответ, забыв на мгновение о его мышцах. Прошло уже много времени с тех пор, когда они вот так сидели все вместе за столом, и ее охватила ностальгия.
— Так ты завтра уезжаешь? — спросила мать Клаудии, небольшого роста блондинка, как и дочь. Она всегда начинала разговор с самой сути.
Люк кивнул:
— Нет необходимости ходить вокруг да около. Расчистка в основном закончена. Клод и я придерживаемся одинаковых взглядов на будущее курорта. Я могу оставить дело в ее руках, мы будем общаться по электронной почте.
Люк не заметил, как его мать и мать Клаудии переглянулись с Эйвери. Он занялся беконом. Клаудия пыталась не думать о мускулах Люка.
