Город И - Елена Владимировна Вахненко
Забавно было слышать подобные философские рассуждения из уст совсем молоденькой и явно неопытной особы, тем более что Филипп был категорически не согласен с ее точкой зрения. Мир, увы, не так прост, как хотелось бы упрямице Миа! Впрочем, спорить парень не стал. Зачем? Каждый имеет право на свое собственное мнение. Со временем жизнь на практике убедительно докажет этой миловидной рыжеволосой художнице, что умеет быть очень и очень сложной и даже жестокой. Так что пусть девочка помечтает… пока еще может мечтать.
–Я бы хотел увидеть твои картины, – сказал он после минутного молчания.
Она обернулась к нему, не скрывая удивления.
–Ты не похож на ценителя искусства!
“Надо же, искусства!” – мысленно ухмыльнулся Филипп, а вслух произнес:
–Я и не ценитель. Но мне все равно любопытно будет взглянуть.
Миа склонила голову набок и окинула его критическим взглядом:
–Ладно… – наконец, кивнула она. – Я покажу некоторые свои работы.
* * *
Квартирка юной художницы была совсем маленькой и состояла из кухоньки, санитарного блока, миниатюрной спаленки и комнатки побольше, явно игравшей роль студии: повсюду картины, тюбики с красками, мольберты… Типичный “творческий хаос” – как подозревал Филипп, сознательно сформированный. Мол, я личность креативная, не могу обитать в цитадели мертвого Порядка…
Полотна Миа Филиппу, скорее, понравились, показались милыми, но не более того. Покупать их, а тем более – вешать у себя дома, он бы не стал. Созданные широкими выразительными мазками, ее картины были полны жизни и солнца и по-своему впечатляли, однако умиротворения не приносили. Слишком уж яркие и многоцветные… пожалуй, через полчаса от них разболится голова.
Дольше всего Филипп стоял перед широкой картиной в тяжеловесной деревянной раме. Работа представлялась набором разномастных цветных пятен и, судя по надписи, изображала безлюдное пестрое поле под столь же колоритным (и совершенно нереальным) небом. Причем линию раздела между небом и землей трудно было сразу заметить. Полотно было мощным и… странным. Другого определения Филипп подыскать не сумел.
–Не нравится? – уверенно спросила Миа.
Филипп помолчал, подбирая слова. Откровенно врать не хотелось, но и обижать – тоже… творческие личности невероятно ранимы!
–Не знаю, – наконец, искренне признался он. – Впечатляюще и немного непонятно. Картина с настроением.
Миа издала короткий смешок:
–Да ладно тебе изощряться в красноречии! Я вижу, что не нравится. Скажи прямо. Мне все равно.
“Все равно ей, как же!” – не поверил Филипп и уклончиво пояснил:
–Я не разбираюсь в искусстве. Но могу добавить, что твои картины яркие, живые… в них много цвета.
–Я даже рада, что тебе не нравится.
–Рада? – он изумленно взглянул на нее. И в самом деле, Миа казалась странно безмятежной. Играет? Или действительно рада? Но чему тут можно радоваться?
–Да, – кивнула она. – Мои картины не для всех. Их нужно понять… прочувствовать.
Эти слова, сказанные со всей серьезностью, насмешили Филиппа, и он не без усилий сохранил внешнюю серьезность.
–Хорошо, если так… – протянул он, искоса поглядывая на девушку. Ему очень хотелось ее обнять и, возможно, поцеловать, однако обстановка как-то не располагала… хотя, напросившись в гости к Миа, он поневоле надеялся на что-то большее, чем просто “осмотр картин”… эх, не суждено!
Миа словно почувствовала неладное – глянула на спутника с подозрением и даже отступила на шаг, хотя Филипп не предпринимал (и не собирался предпринимать) ровным счетом ничего крамольного.
–Ладно, думаю, нам пора, – напряженно сказала она, силясь улыбнуться.
–Пора, – мрачно согласился он.
* * *
Миа проводила его до самого отеля и даже зашла вместе с ним в роскошно оформленный холл.
–Вот и всё… – устало сказала девушка, и он не умом, а, скорее, на уровне чувств, понял, что она подразумевает этой короткой фразой.
Действительно “всё”! Уже вечер, а завтра с утра – в путь. Они никогда больше не встретятся. Никогда… Только сейчас Филипп по-настоящему осознал это, и подобная мысль его совершенно не порадовала.
–Это был замечательный день, – помедлив, протянул Филипп, досадуя на так некстати утраченное красноречие. Он хотел сказать очень многое, но просто не знал, как.
Миа подняла взгляд, ее светлые глаза мерцали. Казалось, она понимает спутника без слов, как, впрочем, и он – ее.
–Мне тоже понравилось, – тихо призналась художница, мучительно вглядываясь в его лицо и словно отыскивая в нем отзвуки каких-то своих мыслей. – Тоже…
“Поцелуй ее, ну же! – взвыли чувства, и разум на сей раз был полностью с ними солидарен. – Она ждет этого, она тоже хочет!”
Филипп почти поддался этому порыву… но в последний миг отступил. Впоследствии он и сам не понимал причины внезапной робости. Обычно он бывал более напорист! Что с ним вдруг произошло?!
–Что ж… прощай, – грустно произнесла Миа, так и не дождавшись от Филиппа каких-либо решительных действий. – Возможно, мы еще увидимся.
“Маловероятно” – с горечью подумал Филипп, наблюдая, как она пересекает холл и покидает отель.
* * *
И все-таки они увиделись – на следующий день, утром, когда она пришла окончательно проститься с ним.
Миа отыскала Филиппа у входа в отель, в толпе других туристов, невыспавшегося и сердитого.
–Привет! – позвала его девушка, выскользнув откуда-то сбоку, из-за чужих чемоданов.
Филипп вздрогнул от неожиданности и неприлично обрадовался.
–Миа! – ликующе, как мальчишка, воскликнул он. – Что ты тут делаешь?!
–Хочу сказать последнее “прости и прощай”, – со слабой улыбкой ответила девушка, наверняка польщенная его неприкрытым воодушевлением.
Она тоже была очень взбудоражена и даже немного раскраснелась. Оказалось, легкий румянец идет ей не меньше мраморной бледности. Да и вообще, юная художница была дивно хороша сегодня: волосы она на сей раз распустила и чуть завила, надела узкое короткое платье, подчеркнувшее точеность ее форм, слегка подкрасила глаза… Миа явно старалась понравиться ему, и Филипп это оценил.
–Я рад тебя видеть, – просто сказал он, с улыбкой глядя на нее сверху вниз.
–Я тоже, – отозвалась Миа. – Мы провели вместе всего лишь 1 день, просто гуляли, но почему-то это много значит для меня…
–И для меня, – искренне признался Филипп. И вновь его охватило желание обнять ее, приласкать… хотелось ощутить тепло гибкого тела этой изящной девушки, почувствовать ее горячее дыхание. Однако люди вокруг уже косились на них… похоже, он упустил свой шанс!
“Но шанс сказать ей самое важное я не упустил!” – подумал Филипп и, осторожно сжав ее хрупкие запястья, решительно произнес:
–Миа, наверно, это прозвучит странно… и
