Мария Барская - Ищу идеального мужчину
— А ты мне еще зубы пересчитай! Только не забудь: я не лошадь и мы не на базаре.
Нонна надулась.
— Для тебя, между прочим, стараюсь.
Лена с братом в прихожей топтались и шушукались. Видно, он тоже свою долю инструкций получал. Идиотская ситуация.
Нонна тем временем меня в покое не оставляла:
— Ничего, правда, у Лены? Уютненько. Я тоже мечтала светлую мебель купить, — поскребла она острым наманикюренным ногтем по белой ткани дивана. — Но ведь мои оглоеды в один миг угваздают. Пришлось с темной кожей приобрести. И крепче, и немарко. Так все равно потом чехлы сделала. Мое семейство и кожа не выдержит.
Шушуканье оборвалось. В дверях комнаты возникли брат и сестра. Я была изрядно поражена: и впрямь вполне фактурный мужик. Они с Леной были очень похожи — оба темноволосые и светлоглазые. Разве что у Аркадия черты лица крупнее и четче. Высокий. Чуть полноват, но не рыхлый, плотного сложения.
— Вот, девочки, познакомьтесь! — весело проверещала Лена. — Мой любимый братик Аркадий. Совершенно случайно ко мне забежал, а мы его не отпустим, правда?
— Ленусь, у меня же дела, — нараспев как бы запротестовал он, при этом опускаясь в кресло.
Взгляд его жадно перебегал с меня на Нонну и обратно. Что он ее оглядывает? Плохо объяснила сестра, на кого надо смотреть?
— Подождут твои дела, тем временем трещала Лена. — Сперва посиди, поешь. А то ты ведь холостой, питаешься в сухомятку.
— Да я себе домработницу нанял. Убирает, готовит.
— Когда ты успел?
— Неделю назад, — с гордостью сообщил Аркадий. — Очень доволен. И что я раньше мучился.
— А почему мне не сказал, — обиженно протянула Лена.
— Забыл.
— Откуда же ты ее взял? Неужели без рекомендации?
— Томилины свою сосватали. Теперь день у них, день у меня.
— Томилин — это Аркашин компаньон, — пояснила Ленка. — От них надежно. Теперь я спокойна.
Аркадий, жуя салат «Цезарь», продолжал шарить по нам с Нонкой глазами и делал это довольно бесцеремонно. Я все отчетливее ощущала себя лошадью, выставленной на аукцион. Дернуло меня согласиться на Ноннино предложение. Однако не встанешь же и не уйдешь.
Полчаса жевания и ничего не значащей светской беседы привели меня к сколь неожиданному, столь и ошеломляющему открытию, Лошадь-то не я. На меня Аркадий теперь почти не смотрел, зато Нонну так и ласкал взглядом! Видимо, плохо слушал Ленкины наставления в коридоре. Либо вовсе решил, будто ему обеих привели, на выбор.
Только он что, слепой? Видно же, что Нонка замужем. Кольцо на пальце блестит. Или мужики на подобные вещи внимания не обращают? Не то чтобы мне стало досадно. Но ведь неприятно. Я, свободная и вполне привлекательная женщина, отчего-то ему не понравилась, а Нонка, которая внешне ничем не лучше меня, чем-то ему приглянулась.
Еще двадцать минут спустя стало ясно: подруга не просто ему приглянулась, а очень понравилась. Он уже успел ее и по коленке похлопать, и ручку поцеловать, и над шутками ее какими-то глупыми ухахатывался, и сам соловьем разливался.
Теперь я ощущала себя полной и набитой дурой. Пожалуй, лучше бы уж быть лошадью на аукционе. Ленка, в свою очередь, тоже успела понять, что к чему, и тихо кипела. А что поделаешь? План ее полностью провалился, зато эти двое на наших с ней глазах буквально сливались в экстазе общения! Ладно он — человек свободный, но подруга-то моя о чем думает? Если что между ними случится, Петька ее убьет. А вдруг она вообще Петьку бросит и уйдет к Аркадию. Тогда я окажусь кругом виновата. Вроде как из-за меня семья развалилась.
Лена, видимо стремясь разбить намечающийся сексуальный союз, вдруг решила вспомнить, что Нонка еще не видела новый шкаф в ее спальне. Ну, мы все отправились смотреть. Только потом хуже прежнего вышло. Эти двое улеглись рядышком на диване и продолжали любезничать настолько тесно, насколько позволяло им наше с Леной присутствие.
Мне оставалось только делать вид, будто я с большим интересом поддерживаю беседу с Ленкой. На самом деле мне было совсем неинтересно, и я с тоской размышляла: неужели я стала такой непривлекательной, что мужики на меня уже не реагируют? Права, видимо, Нонна: забросила я себя, запустила. Вот она — другое дело: и макияж по последней моде, и стрижка, и маникюрчик. И это, несмотря на большое семейство, хозяйство и работу. А я сто лет уже ногти не красила. Ни к чему как-то. Надо срочно менять жизнь! Что это я впрямь себя раньше времени превращаю в старуху!
Сидели мы так, сидели, а потом все вдруг разом домой засобирались. Аркадий предложил нас подвезти. Нонна немедленно согласилась.
— Ой, спасибо! — воскликнула.
А я тоже согласилась по принципу: с паршивой овцы хоть шерсти клок. Хоть в метро назад не тащиться.
Эти двое, конечно, сперва меня завезли, хотя логичнее было сначала высадить Нонну, дом которой находился на полпути между Лениным и моим. Однако Аркадий начал бубнить нечто невразумительное по поводу неудобных поворотов и разворотов и, по его словам выходило, будто отвезти сперва меня, а потом Нонну и есть кратчайшее расстояние между тремя точками. А Нонна, главное, ему поддакивает. Да плевать мне! Надо вам наедине побыть, пожалуйста!
Не успела я в лифт войти, мобильный заверещал. Нонна. Давно не общались.
— Верочка, — ласково так просюсюкала, — умоляю, сегодня мне не звони, пока я сама тебе не позвоню. А если Петька разыскивать меня начнет, ну вдруг, скажи, будто ты раньше меня ушла, а я у Лены еще оставалась. Ну, будешь другом?
— Буду, — сквозь зубы ответила я.
Она мне даже спасибо в ответ не сказала. Совсем завелась баба. А как обычно о нравственности рассуждает, заслушаешься!
Настроение у меня совсем испортилось. Счастье еще, ума хватило дома не доложить, с какой целью в гости иду. Иначе не избежать бы сейчас наводящих вопросов, как мужик, понравился ли, оставил ли мне телефончик и так далее и тому подобное в том же роде. В краткой форме удовлетворила их любопытство. Мол, ничего особенного, средний класс. И квартира и Лена. Ничего примечательного.
— А что мрачная такая вернулась? — От моей дочери никогда ничего не укроется! Хорошо хоть, мать занята. Строчит очередное письмо художнику-шведу, который, в отличие от английского полицейского, с ней не живопись, а кулинарию обсуждает.
— Что, Лена с Нонной хвастались слишком много? — продолжала допытываться она.
— Да нет. Вина выпила, вот голова и разболелась.
— Значит, вино плохое, — заключила дочь.
— Вино вполне приличное. — Я выдавила из себя улыбку. — Голова плохая. Пойду лягу.
— А я сейчас бабусю оттягивать от компьютера буду, — вздохнула Надежда. — Мне тоже есть с кем пообщаться.
