Красные Орлы - Лариса Шубникова
А народ ждал давешнего шоу с криками и препирательствами. Не дождался и разошелся по рабочим местам. Гнать из под деревянных заготовок для мебели золотую ароматную стружку, творить из досок стулья, столы, шкафы и прочее другое.
– Вам, может, помощь нужна? Или сами надрываться планируете? – Снова неведомое дергало за язык Мишку.
– Да ни боже мой! Какая с вас помощь? Только гвоздик подержать и подать, – не осталась в долгу Машка.
– Вам, Марья Сергеевна, нужно щиток к языку прикрепить. Он у вас, натурально, динамо-машина.
– Вот заметна в вас, босс, купеческая жилка. Все на халяву хотите. Дармовая энергия, это же такой прибыток в хозяйстве.
– На том стоим. Вы бы аккуратнее. Упадете, лечи вас потом даром.
– Какие проблемы? Упаду, отнесете меня в поле и оставите там одну, как и грозились. Как там говорят? Баба с возу – кобыле легче? Это ничего, что я вас с кобылой сравнила, а? – Машка успевала и болтать и работать.
– Так то баба, а вы, простите, нечто среднее. Не она и не он. Выражаясь вашими же словами, не конь и не кобыла, – Мишаня начал закипать, привычно.
– То-то я смотрю, вы уже минут пятнадцать пялитесь на мой зад. Вам нравятся особы неопределенной гендерной принадлежности? – Машка начала говорить пошлости, что явилось показателем и ее нестабильного эмоционального состояния.
– Отчего не посмотреть, когда охотно показывают? Впрочем, интереса ровно на пятнадцать минут. Неприятным фоном идет озвучка пошлого содержания.
Машка собралась уже ответить наглому барину, но во дворе фабрики появились грузчики и дальнейшие препирательства с руководством стали невозможны. Волохов ухмылки себе не позволил, поняв, что Кан хоть и стерва, но его реноме кое-как поддерживает.
– Маша, аккуратнее. Могу прислать кого-нибудь в помощь.
– Спасибо, я справлюсь. Работайте спокойно.
Первые приличные слова в адрес друг друга удивили их самих.
Волохов развернулся и направился к зданию фабрики. Окинул взглядом работников, вдохнул запах древесины. Посмотрел в окно, приметив, что Кан со столба сползла и направляется теперь куда-то во внутренний дворик. Мишке не то, чтобы было интересно, но как-то немного любопытственно. Он и пошел по цеху, заглядывая в окна. Маша шла, торопилась, оглядывалась. Такого серьезного лица, какое было на ней сейчас, Волохов еще не видел, потому и подумал – есть повод для тревоги? А даже если и есть! Сама ввязалась, путь расхлебывает теперь.
– Гора, Жора! – он не успел мысль свою додумать, а язык уже воплотил ее в жизнь. – Пойдите во двор оба. Там мастер новый, помощь нужна. Сорвется еще, собирай ее потом по косточкам.
Два высоких плечистых парня абсолютно одинаковой внешности сложили инструменты и вразвалочку пошли к выходу. У двери ускорились, столкнувшись плечами в проеме. Мишка заметил, что к Кан близнецы подбежали. Психанул, поняв, что появление в селе такой вот девицы может быть чревато. Чем? Догадаться не сложно. Маша была притягательна как женщина. Отличалась от девушек, которые в большом количестве проживали в Красных Орлах и были, мягко говоря, не в тренде. Одинокие молодые девушки, на которых не обращают внимания мужчины – это страшное дело. Много злости, много зависти к более удачливым своим товаркам. А далее по списку, как говорится. Злые слова, клевета, жестокие шутки.
Волохов заглянул в бухгалтерию – та занимала часть второго этажа – и обрадовал дам, что виден уж свет в конце тоннеля и их ненаглядная «одинэска» скоро заработает. Занятно, что часто он в окно поглядывал. Боялся за склочную Кан? Да там впору за близнецов опасаться.
Пока обсуждал с главным бухгалтером документацию, отчетность, пока ставил подписи и печати, утро перешло в день. Народ расселся обедать кто где. Приятнее всего было на толстых бревнах переднего двора. Там и солнышко грело, и запах наичудеснейший. Мишка не пошел к народу, не желая напрягать своим присутствием подчиненных. Остался сидеть в своем кабинете-закутке. Редко он его посещал теперь…
– Машутка! Подь сюды! На ка, ешь. Да ну перестань. Мне жена навертела. Глянь тока и котлеты, и огурья. Смотри, какие пупырчатые. Жёнка моя самые лучшие огурцы маринует в Орлах. Ешь давай, а то худенькая больно, – Пронин угощал Машу так громко, что Волохов услышал и потянулся, невольно, к окну.
Кан сидела в окружении мужчин и улыбалась. Рядом с ней пристроились близнецы, Георгий и Егор Черединцевы, и во все глаза любовались столичной фифой, а она будто и не замечала. Весело трещала с Прониным, угощаясь домашней едой.
– А вот обскажи нам, Мария, с чего тебя к нам занесло? – Вопрос нормальный, да?
Волохов навострил оба уха. Ему самому было интересно, «с чего»?
– Захотелось деревенских яиц и молока, – попыталась Машка уйти от ответа, но ей не дали.
– Ну и приехала бы, купила и домой, а ты работать. – Не отставали мужики.
Маша прожевала «пупырчатый огур» и сказала просто и с легкой грустью:
– Так получилось, ребята. Вот и Василий Иванович расспрашивал вчера. Я вам скажу так же, как и ему. Врать не хочу, а начать все рассказывать пока не могу. Не обижайтесь. Дядя Слава, спасибо вам за огурья и котлеты. Жене поклон передайте, готовит вкусно очень.
Ну, мужики на то и мужики, чтобы прекратить расспросы, когда следует. Вряд ли у Маши получилось бы так легко съехать с темы, будь возле нее женщины.
Потом все разошлись дорабатывать свой день. Машу видно было то тут, то там. Мишка поражался ее трудоспособности, неутомимости. Правда, замечал в этом ее упрямом труде некий надлом. Попытку забыться? Вероятно.
Вспомнил Мишка себя, когда переехал в Подмосковье. Работал как проклятый, чтобы забыть беды свои. Не помнить кошмарных тех дней, когда каждую минуту жизнь его висела на волоске. Вот оно что, Кан… Сюда приехала тоску глушить? Сбежала? Что ж служилось с тобой, фифочка?
Уже вечером, когда разошелся рабочий люд по домам сериалы смотреть, Волохов отдал последние распоряжения охранникам и двинулся на выход.
В этот момент вспыхнул свет, жужжанула техника. Вот настырная эта Кан! Починила таки! Стало быть, придется оставить барышню в селе. Вот только говорить ему об этом не хотелось. Снова начнет фифочка изгаляться. Потому взял и сбежал. А что? Пусть помучается неизвестностью, заноза.
Машуля плелась домой. Забавно, что настроение ее было совсем не таким, как ее походка. Впрочем, не так уж и забавно. Ведь запросто можно словить кайф от продуктивного рабочего дня. Для многих это может быть диким, странным или невозможным. Но Маша работу свою любила. Что тут скажешь – повезло.
Дома увидела она полный разброд и шатание. На приятном адреналине взялась за недособранную мебель, и через час домик ее стал вполне себе уютным. Быстро протерла пол, пыль, поставила на полочки фотографии отца, мамы и их общую семейную. Осталась
