Линн Грэхем - Игра стоит свеч
– Мой дом находится в горах. Как большинство моей недвижимости, раньше он принадлежал моей матери. В прошлом году я сделал в нем ремонт.
Злость уступила место любопытству.
– Твоя мама умерла, когда ты был еще совсем молод, правда? – спросила она и увидела, как напряглось его лицо. Выразительные глаза блеснули.
– Да. – По лицу, обычно не выражающему эмоций, пробежала тень.
– Я тоже рано лишилась родителей, – призналась Тэбби, пытаясь заполнить повисшую тишину. – Я воспитывалась в интернате. Там мы познакомились с Джеком и Соней, мамой Эмбер.
– Ты не говорила про интернат, – сказал Эш. Теперь ему было понятно, откуда у нее эти дворовые повадки.
– Это были не лучшие годы в моей жизни, – объяснила Тэбби. – Зато там я нашла лучших друзей.
Эш сжал губы в угрюмом молчании. Она понимала, что ему нисколько не интересна ни ее биография, ни она сама. Но, увы, внешность Ашерона Димитракоса все же не давала ее гормонам успокоиться.
Заехав на самую вершину горы, машина остановилась у каменного здания цвета орхидеи. Тэбби пришлось вновь закусить губу, чтобы не выразить своего изумления. Ведь то, что он называл своей виллой, на деле оказалось настоящим дворцом. Перед фасадом, разбрасывая капли в круглый бассейн, всеми цветами радуги играл фонтан. Здесь же стояли огромные вазоны с посаженными в них цветами. Добавить к этому красоту раннего заката, и получится истинная картина роскоши и одновременно умиротворения. Выходя из машины, Тэбби уловила легкое движение в кустах. А уже через секунду на авансцену горделиво выступил белый павлин, демонстрируя всему миру яркие переливающиеся перья. Он словно позировал перед гостями – на одной ноге, с гордо поднятой вверх головой. Несмотря на одиночество, павлин буквально источал величие.
От вида холла захватывало дух. Блестящий мрамор на полу под арками, разделяющими холл на несколько частей. Тэбби первый раз видела, чтобы в декоре внутреннего убранства использовалось столько оттенков белого. Не очень практично для семьи с ребенком. Хотя, во-первых, они не останутся здесь надолго; а во-вторых, Эмбер была еще слишком мала, чтобы ей были опасны все эти стеклянные столы с острыми углами и скульптуры на пьедесталах.
– Впечатляюще, – дала свою скромную оценку Тэбби.
– Мне нужно сделать несколько звонков, – извинился Эш и ступил на лестницу из кованого железа и мрамора.
Высокий широкоплечий мужчина в прекрасно сшитом легком костюме из дорогой ткани, играющей в свете проникающего в окна света.
– Я хотела поговорить…
Эш слышал эту фразу от многих женщин. И разговор всегда сводился к драматическим сценам, требованиям большего внимания и дорогим подаркам.
– Не сейчас. Позже.
– Нет, сейчас! – требовала Тэбби. Голубые глаза засияли злобой.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросил Эш, остановившись.
Тэбби прошла из холла в комнату, уставленную дорогой старинной мебелью. Она остановилась, расправила плечи, гордо подняла подбородок:
– Это правда, что по завещанию твоего отца ты бы потерял половину своей компании, если бы не женился до конца года?
Эш напрягся:
– Кто тебе это сказал? Касма?
– То есть это правда. – Пламя ярости разгоралось у Тэбби в груди.
– Завещание отца не имеет к тебе отношения.
Но Тэбби была не в том настроении, чтобы купиться на общие фразы. Она шагнула от него назад, ее глаза потемнели от обиды.
– Я, как дура, поверила, что ты делаешь это ради Эмбер!
– Разве это не так? – спросил Эш тоном, который вряд ли мог успокоить ее расстроенные чувства.
– Я была полностью честна с тобой, а вы со своим адвокатом меня надули!
– Чем же? Я сделал все, что обещал. Женился на тебе, помогаю с процедурой удочерения, обеспечиваю вам обеим будущее. Любая женщина убить готова, чтобы получить хотя бы половину этого.
Тэбби сжала руки в кулаки. Ей хотелось дать пощечину этому дерзкому пижону, считающему остальных людьми второго сорта.
– Жаль, я не приемлю насилия, – процедила она сквозь зубы. – Иначе ударила бы тебя по лицу, ты это заслуживаешь.
Его широкий, чувственный рот скривился в ухмылке.
– Продолжать разговор не имеет смысла, – сказал Эш. – Завещание моего отца относится к категории конфиденциальной информации.
– Я имела право знать, что мне не за что тебя благодарить, – продолжала Тэбби. – Потакать твоим просьбам и прихотям, чтобы узнать, что эта свадьба одинаково выгодна и тебе! Ты использовал мое неведение, чтобы получить надо мной власть.
– Все это относится только к моему бизнесу, а он тебя не касается, – декларировал Эш.
– Это бред! То, что мы в одинаковых условиях, сильно меняет правила игры.
– Нет никакой игры! – бросил Эш. – Я на тебе женился, и теперь ты пытаешься извлечь выгоду из своего нового статуса.
Голубые глаза округлились.
– Выгоду? Тем, что пытаюсь отстоять свою позицию?
Эш сделал шаг вперед, обхватил ее и поднял вверх, даже не дав ей опомниться.
– В этом деле у тебя нет и не может быть своей позиции! – отчеканил он.
Тэбби уже не могла контролировать себя. Это был перебор.
– Если ты сейчас же не поставишь меня на пол, я ударю тебя ногой, – злобно выпалила она.
Вместо ответа, он еще сильнее сжал руки вокруг нее:
– Ни ногой, ни рукой ты меня не ударишь.
– Кто это сказал? – прошипела Тэбби сквозь сжатые зубы.
– Твой муж, – отрезал Эш, словно столь весомый аргумент только что пришел ему в голову.
Глаза Тэбби блеснули яростью.
– Ты мне не муж! – закричала она.
Эш усилил хватку:
– И кто же я тебе?
– Никто! – Тэбби тщетно пыталась высвободиться. – Поставь… меня… на пол!
Эш не хотел этого. Он не знал, как и почему это произошло, но в следующий момент он действительно слегка опустил ее вниз. Но не на пол. Он опустил ее ровно на то расстояние, чтобы ее губы оказались прямо напротив его. И он буквально впился в них своими губами – настолько сильно было его желание снова почувствовать их вкус.
– Нет! Нет! – пыталась возразить Тэбби, но ее голос был едва слышен под натиском его горячего, обжигающего поцелуя.
Никто еще не целовал Тэбби так, как он сейчас. Страстно, как голодный зверь, давший волю своим животным инстинктам. Он требовал, он получал, он словно вложил в этот поцелуй всю накопившуюся в нем сексуальную агрессию. Это было невероятно возбуждающе.
Эш поднял ее выше, схватив за ягодицы. Ее руки давно были свободны, но вместо того, чтобы пытаться высвободиться, Тэбби одной рукой обхватила его плечо, а второй впилась в его волосы. Он сделал несколько шагов вперед и положил ее на что-то мягкое. Какие бы мысли ни проносились сейчас в голове Тэбби, она знала, что больше всего на свете ей хочется чувствовать на себе его мускулистое тело. В каждой клетке кожи она ощущала электрический разряд, когда он касался ее чувствительной груди. Она лежала перед ним бездыханная, утопая в новом приливе эротических эмоций. Желание было настолько сильным, что Тэбби уже не отдавала отчета в своих действиях. Словно ничто и никогда не было ей так нужно, как эта дрожь от прикосновений его горячего рта и крепких рук. Спазмы возбуждения сотрясали ее изнутри подобно буре. Но громкий внезапный грохот вернул ее на землю. Это был звук разбившейся фарфоровой посуды, и сразу за ним – быстрые удаляющиеся шаги.
