Сара Крейвен - Скромница в ловушке
И почти потеряла дар речи, когда Эрнесто, пожелавший ей удачи без капли осуждения в голосе, вдруг заметил:
— Это так неожиданно, Елена. Я и не знал, что вы с графом Манзини знакомы.
Анджело не замедлил ответить:
— Но я должен благодарить именно вас, синьор Альберони. Впервые я увидел Элли на вашем ужине. И вот к чему это привело.
Позднее, с румянцем смущения на щеках, Элли слушала, как Анджело вежливо парирует любой вопрос о дате свадьбы.
Наконец оставшись одна в своей комнате, она закрыла окна, спасаясь от полуденной жары. Закрыла дверь. Ненужный, но инстинктивный жест. Она все еще дрожала от неожиданного прикосновения губ Анджело по пути к ее комнате и от его шепотом сказанных слов: «Скоро мы будем и отдыхать вместе, моя дорогая». Она знала: эти слова для публики и Анджело не имел в виду ничего из сказанного. И тем не менее…
Уговаривая себя не быть дурочкой, Элли ворочалась в постели, пытаясь расслабиться. Ее роза, которая украшала обеденный стол, сейчас стояла, благодаря Джованни, в узкой стеклянной вазе рядом с кроватью. Аромат цветка против воли будил опасные воспоминания. Предупреждал — грядущие дни и недели будут самыми сложными в ее жизни.
Основной проблемой стало предложение, быстро превратившееся в приказ — время для подготовки к свадьбе пройдет во дворце Дамиано в Риме. Конечно же все это ради того, чтобы избежать сексуального искушения до брачной ночи.
«Я хочу вернуться к прежней жизни, — в отчаянии говорила Элли сама себе, — в мою квартиру, к моей работе, друзьям и главное — к моей «Каза Бьянка», белому домику на берегу моря».
Элли пыталась не замечать настойчивого внутреннего голоса, который твердил ей: ее жизнь изменилась, и, как бы она ни старалась, прежнего уже не вернуть.
Платье, выбранное для ужина, Элли еще ни разу не надевала: до колена, из темно-синей шелковистой ткани и с цельнокроеным рукавом. Узкий поясок из синих и золотых шелковых цветов подчеркивал ее тонкую талию. Одевшись, она обнаружила — платье идеально подходило к сапфиру, подаренному графом. «Как будто так и было задумано», — мысленно простонала она.
Джованни открыл перед ней дверь, и она остановилась, сделав глубокий вдох. Ей казалось, будто она выходит на сцену, не зная, какая пьеса разыгрывается, не говоря уже о словах, которые ей нужно говорить. Но улыбка мажордома и одобрительный кивок помогли ей наконец войти в комнату, хотя тишина, воцарившаяся при ее появлении, могла запросто смутить.
На секунду она подумала, что опоздала, но, быстро оглядевшись, поняла: еще не все собрались. Ни Эрнесто, ни ее кузины пока не было.
— Дорогая, — князь Дамиано подошел к ней, — ты очаровательно выглядишь. — Он повернулся к Анджело, который оказался рядом с ним: — Ты счастливый человек, граф.
— Я отлично понимаю, насколько мне повезло, — вкрадчиво произнес Анджело. Он улыбался, но в его темных глазах не было ни капли тепла, когда он взял безвольную руку Элли и легко поцеловал ее. — Моя дорогая, бабушка Козима очень взволнована и хочет поближе познакомиться со своей будущей внучкой. Можно я отведу тебя к ней?
От слов, выбранных Анджело, ее сердце на секунду замерло…
— Да, — хрипло ответила она, беря себя в руки.
Графиня сидела на диване, беседуя с синьорой Киприанто, которая тактично отошла при появлении Элли.
— Я привел к тебе мое сокровище, бабушка, — легко сказал Анджело. — Уверен, ты будешь ею так восхищена, будто сама ее выбрала. — Он замолчал, когда графиня закусила губу и слегка переменилась в лице, потом обернулся к Элли и улыбнулся: — Принести тебе что-нибудь выпить, моя дорогая?
«Что-то здесь не так, — решила Элли. — Что-то, о чем я не знаю».
Вдруг гнев овладел ею, а заодно и желание покапризничать. Она взглянула на Анджело:
— Да, как обычно, пожалуйста. — И, награжденная вспышкой досады в его глазах, добавила ему вслед: — Дорогой.
Графиня подалась вперед и взяла Элли за руку:
— Елена… надеюсь, я могу тебя так называть, а ты можешь называть меня бабушка Козима. Мы познакомились при… довольно щекотливых обстоятельствах, но сейчас должны оставить все это позади и смотреть вперед. Ты согласна со мной?
Элли была поражена: графиня говорила так, будто обсуждала мелкую проблему, разрешенную к всеобщему удовольствию.
— По-моему, сложно забыть обо всем так быстро. Но, поверьте, я постараюсь. Надеюсь, эти слова вы хотели от меня услышать?
В темных глазах собеседницы мелькнула вспышка, сразу напомнившая Элли ее внука.
— Не совсем, — сказала графиня, — но для начала подойдет.
И затем она со всем своим обаянием начала задавать вопросы. Элли сама не заметила, как стала рассказывать о своих родителях, друзьях, работе в издательстве, раскрывая больше, чем ей бы хотелось. И наконец, она рассказала графине о своей квартире.
Когда она упомянула, что живет одна, графиня удивленно подняла брови:
— Тогда чем быстрее ты согласишься переехать во дворец Дамиано, тем лучше, дорогое дитя.
Элли застыла:
— Не вижу в этом никакой необходимости. Я люблю свою квартиру. Это мой дом.
— Больше нет! К тому же ты выходишь замуж и вскоре будешь жить в доме мужа.
— Когда я… выйду замуж, так и сделаю. Но пока я останусь у себя.
— Но это невозможно. — Графиня почти упрашивала ее. — Анджело нельзя будет приезжать к тебе. С этого момента вокруг ваших отношений не должно витать ни одного слуха.
Элли открыла было рот, чтобы сообщить: визиты графа Манзини не входят в ее расписание и между ними нет никаких отношений, но услышала спокойный голос Анджело:
— Твой напиток, Елена. Кампари с содовой. — И он мягко добавил: — Как ты любишь, дорогая.
«Ну конечно, — подумала Элли, скрипя зубами, — он спросил у крестной. Так я и знала».
Взяв бокал, она поблагодарила, мечтая выплеснуть вино на Анджело и подмочить его насмешливое лицо и безвозвратно испортить его рубашку. После чего покинуть комнату. Вместо этого Элли выбрала маску сдержанности, односложно отвечая на любые обращенные к ней вопросы и благодаря Бога, когда князь с женой и другими гостями присоединились к ним и беседа наконец перешла на другие темы.
Когда Джованни объявил о том, что ужин подан, Элли поняла — кое-кого не хватает. Она вполголоса обратилась к княгине с вопросом о том, где же Эрнесто и Сильвия.
— Их здесь нет, — спокойно ответила ее крестная. — У Сильвии началась мигрень, такая сильная, что Эрнесто отвез ее обратно в Рим. Какой хороший, заботливый муж! И не волнуйся о своем возвращении! Чезаре уже сказал, ты поедешь с нами. Можно также сразу распорядиться о том, чтобы вещи из твоей квартиры перевезли во дворец. Так удобнее, ты согласна?
