Раутборд Шугар - Сладость мести

— Почему, почему он так поступает с ней? — вопрошала преданная секретарша.

— Ну, что бы он там ни делал, предоставим ему делать то, что он считает нужным. — Арни Зельтцер вновь был голосом разума. Он покачал головой. — Этот малый — просто гений. Он потрясает всех раз за разом. Когда уже никто не верит и не надеется, он снова вытаскивает кролика из шляпы. «Кингаэр» платежеспособен, процентные платежи исполнены, самолеты в воздухе!

Арни Зельтцер развел свои коротенькие руки и с протяжным гудением сделал круг по комнате — маленький, лысый «боинг-747».

— Иногда я начинаю задумываться, а человек ли он? — Джойс Ройс с отвращением швырнула газету на стол.

Арни застучал клавишами и ввел несколько цифр в свой любимый «Ванг».

— Гениям вовсе не надо иметь сердце, гениям требуется одно — финансирование. Кингмен взял и предложил профсоюзу чертовски соблазнительную сетку окладов. Питер Шабо — и тот сегодня утром вел себя ЛОЯЛЬНО.

— Сьюки пишет, что Кинг и Сириэлл отужинали с президентом «Банк насьональ де Франс». Если ей верить, тот — двоюродный брат Сириэлл. — Джойс, не удержавшись, снова сунула свой нос в колонку Сьюки.

— Кинг пошел навстречу всем требованиям профсоюза, кроме раздачи привилегированных акций, — ухмыльнулся Арни. Пилоты «Америкен» и «Глоубл» уже угрожают начать забастовку, если им не установят оплату на уровне служащих «КИНГАЭР».

— А Сьюки пишет, что Кинг и Сириэлл вдвоем мотались из Парижа в Лондон и обратно уже более шести раз.

— Хук уже распаковал последнюю посылку из Франции?

— Нет еще, сейчас позвоню.

— Привет, разбойники! — Флинг прогулочным шагом вошла в приемную кингменовского кабинета. На ней были джинсы в обтяжку и майка с надписью «Пропавший без вести». Бедняжка Флинг. Печаль, скрытая за улыбкой. — Какие новости с фронта? — Брови Флинг приподнялись с надеждой и ожиданием.

— Сегодня ничего, дорогая, — ответила Джойс Ройс, с состраданием глядя на нее.

— Я последний раз видела Кинга больше месяца назад. Он ничего не сказал, когда он собирается приехать домой? — Губы поджались, брови опустились.

Джойс поднялась из-за стола и поспешила к Флинг.

— Уверяю тебя, моя дорогая, все, чем он сейчас занимается в Европе и в Азии, — это бизнес, и ничего более. Он шлет тебе тысячу приветов. — Джойс сама смутилась от своих слов.

— Да, конечно, — тихо произнесла Флинг, — но когда он собирается позвонить непосредственно МНЕ? — Она безуспешно пыталась сдержать слезы.

Джойс сразу не нашлась, что сказать. Потом решила перевести разговор на другую тему:

— Кстати, пойдем посмотрим, Хук сейчас распаковывает посылку из Франции.

Флинг и Пит Буль поплелись в кабинет Кинга. Им обоим его недоставало. Глаза Флинг казались чуть опухшими.

— Гейл хотела бы свидеться с тобой — надо обсудить новый аромат, когда у тебя будет время, золотко. — Джойс прошла за ней в кабинет.

Она казалась озабоченной.

— Привет, Хук! — Флинг улыбнулась как можно беззаботнее. — Что там в ящиках?

— Пока что ворох поролону и рваная бумага.

Хук и один из рассыльных, тужась, вытаскивали из ящика гигантский холст с абстрактным, на первый взгляд, узором из лиловых пятен, тонких серых мазков, акцентированных гроздьями радужных ирисов и сверкающих жирных зелено-красных мазков. «Сцена в саду», семифутовая в длину картина де Реснэ, с величайшим трудом и предельной тщательностью была наконец распакована. Флинг с ужасом следила, как полотно размещают на том месте, где еще вчера висела ее фотография работы Валески.

Флинг отшатнулась в ужасе и, поскользнувшись, ухватилась за скульптуру работы Бранкузи. К горлу подступила тошнота, бронзовый Бранкузи ввинчивался в пространство, опрокидываясь, лилово-розовые пятна лилий и радужные гроздья ирисов плыли перед глазами.

— Как он мог! Как он мог этого де Реснэ… и сделать все это!

«Так вот он что задумал — снять все мои фотографии и завесить этим де Реснэ все стены», — истерически подумала она и, разразившись рыданиями, выбежала из комнаты.

Арни Зельтцер сделал себе пометку: спросить Кингмена, кто такой Отто Убельхор, когда Кингмен в час, как и договорено, позвонит ему из Лондона. Между Нью-Йорком и Лондоном разница в четыре часа. Только что прибыл подписанный лично Кингменом чек на счет компании «Кингаэр», чек, с которым надо было все выяснить. Кто, черт побери, этот Отто Убельхор?

Звонок от Кингмена, если верить безупречным зельтцеровским наручным часам в стальном корпусе, раздался в час тридцать. Он звонил на вершину мира, сам расположившись в роскошной спальне фешенебельного клэриджеского отеля в Лондоне, где они с Сириэлл де Реснэ только что сняли номер, так что прислуга еще вовсю суетилась, распаковывая багаж, наполняя ванные и гладя шелковые тряпки Сириэлл.

— Кинг, я вышлю тебе факсом окончательный проект соглашения с профсоюзом пилотов. Я все еще не могу поверить, что ты сумел все это провернуть.

— Да, я большой мастер по части сюрпризов и……

Сириэлл тем временем стащила с себя вельветовые бриджи и напялила красное кимоно, подарок Мишимы, по тону идеально подходящее к губам и ногтям рук и ног, выкрашенным в цвета «Красного коварства». Пристроив трубку на плече, раскуривая сигару, Кингмен внимательно наблюдал за каждым ее движением. Эта девица со своей вызывающей надменностью искренне уверовала, что взяла его в невольники и манипулирует им по своему усмотрению. Ха! Это им-то! Виртуозом по части манипулирования!

Энн придала ему класса и помогла внедриться в мир большого бизнеса и светских знаменитостей. Флинг добавила ему блеска, открыла для него финансирование и сделала его имя известным во всем остальном мире, при ней «Кармен» из паршивого бездомного пса превратилась в процветающий мировой косметический конгломерат. А теперь вот Сириэлл, эта поджарая гончая сука международного класса, кинула ему спасательный круг, позволив, сама того не зная, использовать коллекцию ее деда де Реснэ как залог под выплату долга. Мишима обожал картинки де Реснэ даже больше, чем своего старого……….. императора. И вот результат — Кинговская авиакомпания и Всемирная служба новостей — намази. Европейские банки приоткрывают ему двери своих подвалов, как фам фаталь[33], соблазняя клиентов, многозначительно раздвигает бедра и приподнимает платье. На бесконечных континентальных завтраках, обедах и ужинах Кингмен ковал железо. Блеск и аристократизм Сириэлл, как заклинание «Сезам, откройся!», распахивали до сих пор запертые для него двери. Сириэлл — его великосветская отмычка. Итак: первая жена — для класса, вторая — для блеска, а потенциальная третья — для царствования. Он не может позволить себе быть сентиментальным.