В голубых канадских водах - Спэнсер Кэтрин
Данте откинулся назад и закрыл глаза. Каким чувством совершенства она наполнила его жизнь! Где взять терпение, целых четыре месяца ожидая свадьбы?
Мучительный, горький день наконец кончился. В четверг около восьми Лейла вернулась домой выжатая как лимон, с непреходящим ощущением тошноты. Как ей, сохраняя приличия, выбраться из создавшегося положения? Кто мог предвидеть, что все так усложнится?
— Лейла! — На пороге кухни появилась Мэв. —Мы оставили тебе обед… Боже милосердный! Дорогая, у тебя ужасный вид. Ты заболела?
Лейла и вправду скверно себя чувствовала последние несколько дней. Она объясняла свое состояние стрессом. Но, видит Бог, сегодняшние события и человека со стальным здоровьем заставили бы позеленеть.
— Нет. Только устала и потрясена. — Лейла повесила пальто и прислонилась к двери.
Вытерев руки о передник, мать обняла ее и повела в столовую, где в камине горел огонь.
— Как Энтони? Травмы оказались серьезнее, чем ты думала? — Озадаченная Мэв пожала плечами и обратилась к кузине: — Это похоже на психическое расстройство, что ты скажешь, Клео? Тебе, дорогая, надо немного выпить. —Мать усадила ее в кресло и достала из буфета бутылку хереса.
Чтобы стереть из памяти образ Энтони, требуется что-то покрепче хереса, подумала Лейла. Телефонный разговор с миссис Флетчер не подготовил ее к встрече с неподвижной фигурой в кресле-каталке. А лицо! Измученное. В глазах пустота. И это бывшая спортивная звезда!
Только когда он увидел ее, стоявшую рядом с родителями, лицо засветилось. Улыбка стерла пугавшую пустоту глаз.
— Я знал, что ты придешь, любовь моя, — прошептал он, вцепившись в ее руку. — Я знал, что ты придешь.
У Лейлы слезы побежали по щекам, сердце разрывалось от жалости. Он такой слабый и беспомощный! А тут еще эти невыносимые вспышки камер, устремленных на них. Пресса и местные телерепортеры ловили момент их встречи.
Конечно, этого следовало ожидать. Флетчеры —известная семья, одна из самых богатых и влиятельных. Но Лейла никак не предвидела, что и она окажется в свете прожекторов.
Мистер Флетчер, напротив, был к этому готов.
— Наш сын приехал домой героем, — заявил он, когда его попросили сделать заявление. — Его мать и я гордимся им. Мы глубоко благодарны, что его удалось спасти. — Он обернулся и кивнул в ту сторону, где Энтони еще сжимал руку Лейлы. Ободрив их улыбкой, он закончил:— Вы видите, у него есть стимул бороться за жизнь. Мы все знаем: ничто так не помогает мужчине выздороветь, как любовь женщины.
— Я там была, мама, — объяснила Лейла. — Стояла с открытым ртом. Но так и не смогла прояснить ситуацию.
— Но ты же прервала все отношения с ним за несколько недель до его отъезда в Восточную Европу! — воскликнула мать. А Клео печально фыркнула и налила себе щедрую порцию хереса.
— Но он не помнит, — вздохнула Лейла. — В этом вся беда. У него мозговая травма и, видимо, потеря памяти. Он считает меня своей девушкой.
— Дорогая, но как же быть? Ты же помолвлена с Данте!
— Вот именно. — Лейла сделала глоток хереса и почувствовала, как взбунтовался желудок. — Но попробуй сказать это родителям, чей сын перенес такое. Ему нельзя причинять боль. Ты бы, мама, видела его! Он страшно похудел, глаза ввалились, голова обрита. Будто черти на нем ездили. Он не может шагу ступить без чьей-либо помощи — теряет равновесие.
— У тебя тоже вид не лучше, — заметила Мэв. —Когда ты в последний раз ела?
— Не помню. Горничная Флетчеров накрыла стол в столовой, но я не чувствовала голода. Да и никто ни к чему не притронулся, мы только пили кофе. — Лейла поднесла херес к губам, но обычно приятный его запах показался отвратительным. — Может быть, у меня расстроился желудок, —пробормотала она и отставила бокал в сторону.
— Моя дорогая, ты и утром жаловалась на желудок, еще не притронувшись к еде. Раньше ты не бывала по утрам такой раздражительной.
— Я скучаю по Данте. Как только он вернется, у меня снова появится аппетит.
— Напрасная уверенность, — пробормотала Клео, уставившись в карты, которые она разложила на столе.
— Какая же может быть другая причина? —Лейла сглотнула, пытаясь избавиться от слабых, но постоянных позывов тошноты. — В любом случае уверена, что хороший сон все поставит на место.
На следующее утро она едва успела выскочить из постели — на нее снова напала рвота. На этот раз приступ был таким сильным, что она бегом вбежала в ванную.
— Боже мой, — бессильно прошептала Лейла, протирая лицо холодной салфеткой, которую протянула мать. — Это грипп, наверно.
— Ты так думаешь? — спросила с порога Клео. —Давно вы знакомы с Данте, святая наивность?
— Около восьми недель.
— Это нахальство с моей стороны, но я спрошу: у вас были интимные отношения?
В свои двадцать девять лет Лейла не потеряла способности краснеть.
— Мы взрослые люди, Клео.
— И не сомневаюсь, что с нормальными, здоровыми аппетитами.
— Можно сказать и так.
— Конечно. — Клео потуже затянула пояс халата и подошла к краю ванны. — И, как разумные взрослые люди, вы, естественно, предохранялись?
— Клео! — Мэв пришла в ужас. Но поскольку Лейла не ответила, тоже спросила дрогнувшим голосом: — Доченька, вы принимали меры предосторожности?
— Когда вернулись с Пойнсианы домой, конечно, принимали.
— А до этого?
— Нет. — Вопросы были неприятны Лейле. —Остров не уставлен аптеками с противозачаточными средствами. Но если вы предполагаете, что я беременна… — Она замолчала: говорить помешал новый приступ рвоты. — Я не беременна, —возразила Лейла, когда спазм прошел.
— Все так говорят, — заметила Клео.
— Клео права, — поддержала ее Мэв. — Когда меня начала мучить утренняя тошнота, я несколько месяцев отрицала, что беременна. Но от этого ничего не изменилось. На следующее лето родилась ты. Может быть, Лейла, тебе не ходить сегодня на работу? Лучше пойти к доктору. Потому что, если ты беременна…
— Она беременна, — упрямо повторила Клео.
— …тогда тебе нельзя ждать до свадьбы. Понадобится букет величиной с дом, чтобы скрыть твое состояние.
— Пойду выведу машину, — объявила Клео. Она имела в виду древний «шевроле», которым пользовалась раза два в год. — Может быть, когда специалист подтвердит то, в чем я не сомневаюсь, вы станете больше доверять мне.
Он пришел в офис рано, еще не было семи. В офисе никого не было. Дурак, он хотел устроить ей сюрприз — поставил на ее стол орхидею. Она переступит порог и при виде цветка сразу поймет, что это от него, что он на четыре дня сократил свои странствия, чтобы поскорее увидеть ее.
А получилось, что сюрприз ждал его самого.
Едва увидев, что Данте уже сидит за столом, Карл Ньюбери тотчас же заботливо подсунул ему утренний номер местной ежедневной газеты.
— Помните, дружище, я пытался предупредить вас? — В голосе Ньюбери слышались горестные ноты, но глаза выражали ликование: он предвкушал реакцию Данте. — В ночь банкета на Пойн-сиане что только я не делал, чтобы заставить вас понять, какого сорта эта особа. Но вы не вняли.
— Не знаю. — Данте все еще не терял слабой надежды, что вот-вот на пороге появится Лейла и убедительно объяснит, как она попала в объектив, держа за руку наследника империи Флетчеров.
— Я с самого начала подозревал, что она из породы охотниц за богатством. Мне не доставляет удовольствия говорить гадости, но то, что вы можете предложить ей, выглядит как жалкая кучка бобов по сравнению с наследством Энтони Флетчера.
Неоспоримая, хотя и отвратительная, правда! Данте зарабатывал достаточно, чтобы его мать и семьи его сестер ни в чем не нуждались и чтобы он сам мог жить по высшим стандартам. Но Карл прав, это не идет ни в какое сравнение с империей Флетчеров.
Данте отослал Ньюбери, кратко напомнив, что ему платят зарплату за другие обязанности и что это не его ума дело. А сам остался ждать. Девять часов. Десять. Десять тридцать.
Медленно разгоравшаяся ярость наконец захватила его целиком. Факт оставался фактом: Лейла так и не пришла.
