Леона Диксон - Вспышка молнии

— Я знаю, госпожа Йоханссон, что это трудно, — прервал ее размышления голос врача. — Но попытайтесь не волноваться. Кардиограмма неплохая, так что я рассчитываю на положительный результат. Конечно, всегда существует элемент риска, но в данном случае он минимальный. Немного удачи, естественно, тоже не помешает, как и в любом деле. Но волноваться особенно не стоит. Вознесите молитву Всевышнему за успех операции, пока я буду работать. Это не помешает. Думаю, что к Рождеству мы уже сможем отпустить его домой. А скорее всего, гораздо раньше. Шрам на голове, правда, останется, но при современном развитии пластической хирургии эта проблема легко решается. Правда, это уже не по моему профилю работы. Итак, поскольку вы согласны, я сейчас пришлю администратора, чтобы оформить необходимые документы. Прочтете и поставите свою подпись. А я пойду готовить вашего мужа к операции.

Лина молча кивнула, не особенно полагаясь на свои голосовые связки и нервную систему. Боялась, что, как только начнет говорить, снова ручьем потекут слезы. Она проводила взглядом удаляющегося врача, стиснув кулаки и пытаясь не допустить нервного срыва. Главное — набраться терпения и не думать о самом плохом. Все будет хорошо. Она не считала себя особенно верующей, но в такую минуту обращение к Господу не помешает. Хирург был прав. Наверное, вера в высшие силы укрепляется именно тогда, когда они больше всего нужны. Может быть, это звучит кощунственно, но для спасения жизни дорогого ей человека она была готова обратиться сейчас за помощью к кому угодно. Даже к языческим богам, в которых веровали ее древние предки. И готова была пройти по следам легендарного короля Швеции Гюльфи, посетившего страну богов — Асгард, чтобы попросить у мудрого и грозного Одина, отца богов и создателя мира, счастья для обоих — для Карла и себя.

А после молитвы надо подумать о земных делах. О том, что делать дальше. О том, как перехитрить Моргана. Как сделать так, чтобы он и его мать узнали как можно позже о происшествии с Карлом. Она вспомнила фразу врача, произнесенную достаточно уверенным тоном, о том, что пациента можно будет отпустить домой к Рождеству. Значит, надо подумать о том, где его можно будет спрятать от злобных интриганов-родственников. Причем так, чтобы об этом не узнали на фирме, где у Моргана, по его словам, есть свой информатор. Пока что «братец» знает, что они в деловой поездке, и в течение недели он вряд ли будет их разыскивать. А вот потом скрываться от него станет значительно труднее.

И еще одна сложная проблема. Кто будет заниматься делами фирмы в отсутствие Карла? Есть официальный заместитель — вице-директор компании Йоран Бринкман, довольно надежный и проверенный человек. Но все люди меняются, когда меняются обстоятельства. И неизвестно, как он себя поведет, если Карл не сможет больше управлять делами фирмы, даже оставаясь формально ее владельцем.

Вот над чем надо ей сейчас подумать, но что-то не получается. Никак не удается сконцентрировать свои мысли на делах. Опять к глазам начинают подкатывать слезы. И перед ней все время всплывает распластанное на обледенелом асфальте бессильное тело Карла и его откинутая в сторону окровавленная голова. Сейчас эту голову и тело кромсает скальпель хирурга… Нет, так нельзя. Надо отогнать от себя зловещие мысли. Надо просто читать молитвы. Все, которые помнишь. И можно придумать что-то свое.

Периодически ее отвлекали от мыслей и молитв входящие в комнату сотрудники отделения. Вначале она механически, не задумываясь, подписала необходимые для операции и оформления страховых платежей бумаги. Потом отвечала на многочисленные вопросы для заполнения его истории болезни. Слава Богу, что, работая почти два года вместе с Карлом, она узнала о нем достаточно, чтобы ответить хотя бы на половину из них. Потом просто кто-то заходил, чтобы поддержать ее морально и физически словами утешения и чашкой кофе. Однако во всем этом было что-то нарочитое, неестественное, и произносимые слова звучали слишком заученно и неискренне. А может, ей просто так казалось. Во всяком случае, успокоения это не приносило. Потом вдруг на нее надвинулась какая-то темная волна, в глазах все поплыло, она услышала звон в ушах и почувствовала, как сползает со стула на пол.

Лина выплыла из окутывавшего ее серого тумана спустя какое-то время. Она лежала на софе. Над ней хлопотала медсестра. Заметив раскрывшиеся, прояснившиеся глаза, медсестра мягко и сочувственно проговорила:

— Не волнуйтесь. Ничего страшного. Небольшой обморок после нервного перенапряжения. Я вам сделаю укольчик, и скоро все пройдет.

— А как там… мой муж? — с трудом выговорила она.

— Думаю, что все в порядке. Сейчас придет хирург. Он сам все расскажет. Лежите спокойно, расслабьтесь. А, вот уже и сам доктор пожаловал. Стоило только вспомнить о нем.

— Как мой муж? — повторила Лина свой вопрос, разглядев сквозь проясняющийся туман знакомое лицо хирурга.

— Все нормально. Он вне опасности. Кровотечение остановлено. Серьезных внутренних повреждений нет. Есть небольшие трещины в двух нижних ребрах, но это вполне излечимо. Так что… в данный момент… особых опасений за его будущее нет.

— Что значит «в данный момент»? — уловила Лина какой-то странный подтекст в его фразе. Было похоже на то, что врач что-то недоговаривает. — Доктор, не надо ничего от меня скрывать. Я должна знать правду.

— А я ничего не скрываю. Просто на данный момент я не заметил ничего такого, что могло бы сказаться на его здоровье в длительной перспективе. Кстати, я переговорил с нашим социальным работником. Она сказала, что сможет вас разместить в больнице на то время, пока ваш муж будет находиться в реанимации. Мы специально держим несколько комнат для родственников пациентов, нуждающихся в интенсивной терапии. Я сейчас распоряжусь, чтобы перенесли ваши вещи в отведенную вам комнату.

— Спасибо, доктор. Это очень любезно с вашей стороны. А когда я смогу увидеть мужа? — На этот раз слово «муж» прозвучало для нее самой уже более привычно.

— Господин Йоханссон сейчас находится в реанимации, он пока еще не отошел от наркоза. Думаю, придет в себя примерно через час. Полагаю, что смогу выделить вам минутку, чтобы вы могли взглянуть на него сразу же после того, как это случится. Но никаких разговоров. Только посмотрите на него, и все. А пока используйте этот час, чтобы перебраться в отведенную для вас комнату. Вы сможете регулярно общаться с ним только после того, как он пройдет курс интенсивной терапии и мы установим, что его состояние позволит это делать без риска для здоровья. Надеюсь, вы меня правильно понимаете?