Мой темный Ромео (ЛП) - Шэн Л. Дж.
Хотя в бесполезных венах Брюса не течет ни капли крови Косты, что является оскорблением многовековой кумовской традиции Коста, Ромео Коста-старший считал себя слишком благородным, чтобы забыть своих гарвардских юниоров.
Итак, Брюс, к моему великому неудовольствию, стал неотъемлемой частью нашей жизни.
У него была раздражающая привычка называть меня младшим при каждом удобном случае. Восемь лет назад он даже стал обращаться к моему отцу как к Ромео, а не как к мистеру Косте, просто потому, что дал мне прозвище.
Он также, очевидно, находился в одной комнате с моими родителями.
Его глубокий, раздражающий нервы голос успокаивал Старшего.
— Ромео, Мон, — Мон, а не Моника, как будто они были приятелями по гольфу, — в наши дни дети взрослеют медленнее. Возможно, младший еще не готов. Не к браку и не к работе.
Это.
Вот почему я предпочитал числа и электронные таблицы людям.
Я знал, что старший наполовину ожидал, может быть, даже хотел, чтобы я не устоял перед его вызовом и остался один.
Единственное, что было у Брюса, чего не было у меня, так это жена. Мышка по имени Шелли.
В Шелли не было ничего откровенно неправильного, кроме ее пристрастия к мужчинам. В ней также не было ничего откровенно правильного.
Она была белым хлебом людей. Такая же мягкая, как неприправленная куриная грудка, и почти такая же соблазнительная.
— Я не собираюсь отдавать одну из самых прибыльных корпораций США бездушному холостяку, к которому половина компании боится подойти.
Мой отец ошибался.
Именно моя бездушность сделала меня идеальной кандидатурой на работу по доставке сверхмощного оружия в руки сомнительных правительств и банановых республик.
Не то чтобы его заботило мое семейное положение.
Его заботило только одно – продолжение родословной Косты.
— Ну же, Ромео, — Брюс снова вклинился в разговор, — это не может быть хорошо для твоего кровяного давления.
Брат Брюса руководил фармацевтической корпорацией-голиафом, на фоне которой «Пфайзер» выглядел Дэвидом, поэтому он часто делал вид, что заботится о здоровье старшего.
По правде говоря, мы оба хотели, чтобы этот человек умер. И мы оба играли хорошо, чтобы сменить его на посту генерального директора, прежде чем он сдохнет.
Ну, я играл хорошо.
Брюс засунул язык так глубоко в зад моего отца, что я удивился, как он не щекотал его миндалины.
Старший проигнорировал Брюса, продолжая свою напыщенную речь.
— Особенно с учетом того, что «Licht Holdings» дышит нам в затылок.
Как вы уже догадались, «Licht Holdings» принадлежала отцу Мэдисона Лихт. Конкурирующая оборонная фирма набирает популярность у крупных шишек в округе Колумбия.
Конечно, называя это обороной, я на самом деле имел в виду оружие.
Моя семья произвела огромное количество оружия и продала большую его часть в США. Подводные пушки, высокоточное огнестрельное оружие, вооруженные роботизированные системы, электрошокеры, гиперзвуковые ракеты.
Если оно могло убивать тысячи людей одним ударом, мы, вероятно, производили его.
Война была прибыльной отраслью.
Гораздо больше, чем мир.
Извини, Толстой. Похвальная идея, однако.
— Вообще-то, я нашел ее, — я вздохнул с досадой, вспомнив, что моя так называемая единственная, вероятно, сейчас меняет имя, подделывает фальшивый паспорт и сбегает в страну, где нет законов об экстрадиции.
— Нашел? — Моника вздохнула от волнения.
— Нашел? — скептически спросил старший.
— Нашел? — голос Брюса звучал так, будто я только что засунул ему в зад баллистическую ракету.
— Да, — я вызвал «Убер», чтобы отвезти меня к месту жительства моей будущей невесты, так как в этой адской дыре даже не было автосервиса. — Не могу дождаться, когда вы с ней познакомитесь.
— Какая она? — жемчужины в пальцах Моники, вероятно, скрутились от ее нетерпения.
— Гордая обладательница пульса и матки, твои единственные два требования.
Не то чтобы она собиралась использовать свое чрево.
Моника залилась радостным смехом.
— О, Ром. Иногда ты действительно можешь быть грубым.
«Убер Бизнес» подъехал к обочине. Прошлогодний «Рендж Ровер». Мне нужно было уехать из Чапел-Фолс вчера.
Я скользнул в кабину автомобиля, игнорируя зрительный контакт, который водитель пытался навязать мне. Единственное, что могло сделать сегодняшний день еще более неудобным, так это светская беседа с незнакомцем.
— Когда мы встретимся с девушкой? — если бы это зависело от Моники, Даллас была бы доставлена к ее порогу двухчасовой прайм-доставкой.
— Как можно скорее.
Мне нужно было уничтожить любые шансы на то, что Брюс станет достойной альтернативой мне на посту генерального директора. К сожалению, это означало еще несколько часов в замкнутом пространстве с Даллас Таунсенд.
Моника чуть не взорвалась от радости.
— Ох. Ты действительно так взволнован, чтобы показать ее?
Я смотрел в окно.
— Лопаюсь по швам.
— Младший… Господи, парень, — и тогда я узнал, что Брюс нашел одно из вирусных видео прошлой ночи. — Мон, Ромео, я думаю, вы должны кое-что увидеть. Помните Клинтона Брансуика из Пентагона? Его жена переслала видео моей Шелли. С сожалением обращаю на это ваше внимание, но мне было бы неловко не говорить об этом, потому что младший сделал ужасн…
Это был мой сигнал повесить трубку.
Когда я сбросил звонок и увидел, как мимо меня проносится водопад Чапел во всей своей славе маленького городка, я подумал, что жениться на девушке Таунсенд было не такой уж и плохой идеей.
Я бы оставил ее заниматься своими делами - шопингом? Обеды? Ботоксные вечеринки? - и лишь периодически появлялся бы в ее жизни, чтобы вытащить ее на торжественные мероприятия или важные встречи на высшем уровне, где я должен был выглядеть как респектабельный семьянин.
Она, вероятно, ускользнет обратно в Чапел-Фолс через год или два и некрасиво состарится, проводя время, утопая в материалистической расточительности и бессмысленных сплетнях, чтобы притупить вкус собственной бессмысленности.
Я вернусь к своей нормальной жизни в Потомаке.
Моя работа. Мои друзья. Мои планы.
Через несколько лет, десять или двенадцать, когда ее по-настоящему пронзит страсть материнства, я подумаю о том, чтобы дать Даллас развод. В зависимости от того, насколько полезной она будет для меня к тому времени.
Хотя она бы подписала брачный контракт.
Эта женщина не стоила и половины состояния Косты.
Да, я решил. Женитьба на девушке из Таунсенд будет анекдотом в моей жизни, а не поворотным моментом.
Неважно, насколько она громкая.
Мое молчание всегда будет громче.
ГЛАВА 6
Ромео
Мне показалось уместным, что в особняке, сделанном из печенья, поселилась моя невеста, помешанная на печенье.
Со своим свежим слоем белой краски, черными ставнями, императорскими колоннами и ярко-красной дверью довоенный колониальный дом мог бы украсить страницы «Южной жизни».
На балконе второго этажа два кресла-качалки качались от силы того, кто занимал их несколько секунд назад. Это подтвердило мои подозрения.
Печенька ждала моего скорого прибытия, чтобы забрать мое новейшее приобретение.
Ее.
Я обдумывал идею дать ей все выходные, чтобы попрощаться с семьей и друзьями, в основном, чтобы облегчить себе ее обременительное существование.
Но лучше было покончить с этим как можно скорее.
Шеп Таунсенд открыл дверь в своем воскресном наряде. Конечно, они только что вернулись из церкви.
Ничто так не кричало о благочестивом христианине, как попадание чужой руки между ваших бедер.
— Кольцо приемлемо? — он выхватил сумку с драгоценностями из моих рук, разорвав ее. — Потому что я не позволю тебе больше унижать мою дочь.
Я, может быть, и был жалким человеком, когда втянул его брыкающуюся и кричащую дочь в брак, но он был первоклассным придурком, позволившим это сделать.
