Диана Рейдо - Выбрать навсегда

Она собиралась как следует погулять — за всю прошедшую неделю — и не хотела позволять кому бы то ни было помешать ей в этом. О том, что будет дальше, Робин старалась попросту не думать. Или, если уж совсем честно, она забыла обо всех возможных неприятностях…

Под вечер Робин оказалась на другом конце города. Ноги уже гудели и ныли от усталости. Зато на душе было легко и спокойно. Она словно сбросила со своих плеч надоевший груз, и чем дальше шагала по переулкам и площадям, тем легче ей становилось. Однако пора было подумать и об ужине… А потом о том, как возвращаться домой. На муниципальном транспорте с многочисленными пересадками? При этом надо еще и в карте разбираться… Вызвать такси? О черт! Ведь ситуация с утра ничуть не изменилась! У Робин как не было денег, так и не появилось. Наличных не завалялось ни в одном кармане, а сбережения по-прежнему находились на банковской карточке…

Робин вздохнула.

Она извлекла из рюкзачка мобильный.

Она набрала номер Линды…

Потом внимательно выслушала сообщение вежливого механического голоса, с беспощадным равнодушием сообщившего о том, что «абонент недоступен, вы можете оставить ему сообщение».

Сообщение Робин оставлять не стала.

Что, если Линда попросту забыла о выключенном телефоне и включит его лишь завтра утром?

Конечно, она могла быть и где-нибудь, где не берет связь…

Но Робин решила не полагаться на судьбу. Секунду поколебавшись, она набрала номер Майкла Лини.

Выслушав рассказ об очередной истории, приключившейся с Робин, Майкл порекомендовал ей немедленно сделать три вещи.

Успокоиться.

Сесть в каком-нибудь ресторанчике и заказать себе овсянку, чтобы успокоить и измученный голодом желудок.

Ждать его, Майкла.

Ах да — определившись с выбором ресторанчика, конечно, известить его по телефону.

На этот раз Робин не стала долго пререкаться. Она послушно прошла еще полквартала, прежде чем наткнулась на маленький прелестный итальянский ресторанчик. Зайдя туда и заняв столик на двоих возле окна в эркере, Робин заказала стакан минеральной воды и капучино.

Почему-то ей не хотелось приступать к трапезе без Майкла.

Майкл явился через полчаса, встрепанный, уставший. Но при виде Робин он невольно улыбнулся:

— Привет, детка, выглядишь не так, как обычно выглядят женщины с разбитым сердцем.

Он отодвинул стул и сел напротив. Удивленно взглянул на чашку и стакан, стоявший перед Робин:

— Я ведь велел тебе заказать чего-нибудь поесть.

— Я непослушный ребенок, — улыбнулась Робин.

— Ты не ребенок. Если бы ты была им, я бы отшлепал тебя за безрассудное поведение. Как в детстве.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— Неправда! — возмутилась Робин. — Ты никогда себе не позволял шлепать нас, когда мы с Линдой были детьми!

Майкл рассмеялся. В этот момент к ним подошел официант, который принес Майклу меню.

— Второе меню, будьте добры, — попросил Майкл, — эта очаровательная леди тоже будет ужинать.

Робин быстро выбрала для себя тальятелле с тертым сыром, пирожное тирамису и попросила еще один кофе.

Майкл ограничился крем-супом и минеральной водой. Робин удивленно вскинула брови — мол, не слишком ли скромный выбор?

Майкл понял ее без слов, пояснил:

— У меня, можно сказать, спортивный режим. Мы с ребятами решили более часто играть в баскетбол. Поэтому у меня углеводный завтрак, какой-то там белковый ланч и не слишком тяжелый ужин.

— Брось. Расслабься. Мы вообще когда-нибудь с тобой бывали вместе в ресторане?

Майкл пожал плечами:

— Если честно, то я не помню. Кажется, ты чаще бывала на наших семейных праздниках…

— Вот! — торжествующе произнесла Робин. — И не говори мне, что это не повод.

— Рассказывай, что ты натворила на этот раз, — сменил тему Майкл.

Ему принесли кофе, и он сделал первый глоток.

Сейчас, оценивая случившееся словно бы со стороны, подводя итоги пережитого дня, Робин впервые смутилась:

— Знаешь, кажется, я наломала дров на работе, — призналась она.

— Вполне допускаю, — кивнул Майкл, — но разве ты не перенесла вчера сильный стресс?

— Это ты к чему?

— К тому, что ты не должна слишком уж сильно укорять себя.

— Меня просто взбесило все происходящее, — устало произнесла Робин.

— Понимаю.

— Эти бесконечные придирки… а главное — почему?

— Робин, люди не всегда бывают в состоянии оценить свои поступки и свое поведение.

— Да. Но если при этом они тесно работают вместе с другими людьми? Почему они устраивают из корпорации площадку для самоутверждения?

— Значит, дело в поведении главы секретариата?

Робин поморщилась:

— Я бы не стала так громко именовать ее… Если бы Кортни узнала об этом, то непременно зазналась бы. Да чем она руководит? Большую часть дня ее шефа нет на месте — он в разъездах и на конференциях. Кортни составляет для него отчеты из записочек — кто, когда и зачем звонил. Варит для него кофе. А большую часть времени красит ногти, сплетничает с одними сотрудниками о других сотрудниках и жует шоколад.

— И руководит тобой, — с хитрым видом напомнил Майкл.

— Мной не нужно руководить, — сердито сказала Робин, — я все делаю в срок и слежу за собой сама.

— Давай посмотрим на все это с другой стороны, — предложил Майкл, — если бы тебе по-настоящему нравилась эта работа, ты закрывала бы глаза на поведение Кортни. В крайнем случае, считала бы его неизбежным злом.

— Неизбежным злом?..

— Робин, как долго ты работаешь на этой работе?

— Ну, — она нахмурилась, — кажется, уже больше года… Да, больше, это точно.

— Кортни всегда себя так вела? И директор делал замечания?

— Шеф… ну, обычно он меня скорее не замечал. Я была для него чем-то вроде мебели. Как стойка, за которой я сижу и регистрирую посетителей.

— У него могло быть просто плохое настроение, неудачно прошли переговоры, или живот разболелся от испорченного ланча. И сорвался он скорее не на тебя, а на свое плохое настроение. Робин, он ведь не увольнял тебя?

— Мм… Пожалуй, нет.

— Вот видишь.

— Но Кортни обещала ему нажаловаться на меня. Что я делаю какие-то вещи, которых на самом деле нет. Которые на самом деле лишь плод ее воображения.

— Возможно, она искренне верит, будто наставляет тебя на путь истинный.

— Мне-то какое дело? — сердито произнесла Робин.

— Я лишь хочу обратить твое внимание на твою собственную реакцию.

— Прости?

— Что ты почувствовала, когда тебе сделали замечание за то, что ты пьешь кофе на рабочем месте?