Пленница. Родишь мне ребёнка - Алиса Ковалевская
Когда я вернулась в комнату, Захара не было. Ни следа его присутствия. Зато почти сразу же появилась горничная. Как там её? Алёна? Вот уж точно самое то для неё.
— Хозяин сказал, что вы что-то должны ему передать.
— И что же я должна ему передать?
— Этого он не уточнил. Сказал, что вы знаете сами.
Ну разумеется, я знала.
— Подожди за дверью.
Горничная не тронулась с места. Только на хорошеньком личике появилось сомнение.
— Выйди, я сказала! — повторила резко, и она всё-таки оставила меня наедине с тестом.
Да что со мной?! Всё это её «хозяин» и огромные глаза. Никакой он не хозяин!
В верхнем ящике комода лежала зелёная крафтовая бумага, оставшаяся от упаковки одного из платьев, там же несколько ярких ленточек. Старательно обернув коробочку, завязала сверху бантик.
— Вот так, — затянула потуже. — Подарок тебе. Чёртов искатель доказательств.
Голос разума говорил, что я играю с огнём. Да и плевать. Всучила коробочку ждущей под дверью горничной без единого слова.
О том, что сделала, пожалела почти сразу же. Хотя не пожалела, скорее пришло понимание, что силы у нас с Захаром неравные. Ждала его, но в коридоре было тихо. Он не появился ни через десяти минут, ни через час.
Постепенно вечерело. Солнце медленно катилось к закату, освещая верхушки виднеющихся вдали елей оранжево-розовым. Стало прохладно, ветер приносил с собой запах леса — смолы и хвои. Интересно, что чувствовала запертая в замке Чудовища Белль? Наверняка не то, что я.
Налив стакан воды, вышла на балкон. Чёрный внедорожник Захара так и стоял на подъездной дорожке. Жаль я не нашла фотографию его погибшей жены. Что тогда случилось? Разговор с садовником оставил в душе тревогу. Что значит, она была несчастной? И почему он решил, что я тоже несчастна?
Вода была слишком тёплой даже для прохладного вечера. Сделала ещё глоток и почувствовала, что не одна. Обернулась, готовая увидеть Захара, но в комнате опять стояла горничная.
— Хозяин ждёт вас, Виктория, — объявила она.
— Куда он меня ждёт?
— К ужину. Он распорядился сегодня накрыть ужин в саду, — она вдруг робко улыбнулась. — Я отдала ему то, что вы передали, а потом он распорядился накрыть ужин. Мне кажется, ваш подарок его обрадовал.
Глава 7
Вместе с указанием Захара явиться в семь в беседку, горничная передала так же его пожелание видеть меня в платье. Пожелание сродни повелению. Я ничего не понимала. Одна полоска — мне это точно не привиделось.
Надевая платье, я снова и снова прогоняла в памяти минуты, когда была в ванной. Поправила лямку и застыла. Девушка в зеркале напротив резко побледнела. Сколько нужно держать тест? Раньше я брала совершенно другой, одной и той же марки. Что, если этот отличается?!
Чтобы не рухнуть на пол, схватилась за раковину.
— Что-то всё равно показал бы, — попыталась убедить саму себя, но червь сомнения уже вгрызся в мозг.
Либо всё это Захар затеял, чтобы показать мне моё место, либо я оставила в дураках саму себя. А если так… Положила руку на живот.
— Я бы почувствовала. — Вновь самой себе.
Но уверенности не было. Как я могла бы почувствовать? Если я беременна, срок всего две недели.
— Пожалуйста, — обратилась я сама не ведая к каким силам. — Пожалуйста, пусть это будет что угодно, только не беременность. Я не смогу так. Он же…
Крепко зажмурилась. Моя мать была отъявленной атеисткой, отца крестили в детстве непонятно зачем, потому что родители его кроме слов «Господи, помоги», знать ничего не знали о Боге. Но сейчас я понимала их, как никто. Мне и самой оставалось только и уповать на милосердие сил небесных.
Спустилась вниз и вышла на улицу. Стало ещё прохладнее, в траве стрекотали кузнечики, у маленького озерца квакали лягушки. Проходя мимо розового куста, я задержалась и кончиками пальцев коснулась цветка.
— Они прекрасны, — услышала вдруг у самого уха и обернулась с колотящимся сердцем.
Практически столкнулась с Захаром, но он до меня даже не дотронулся. Вместо этого погладил бутон.
— Нет ничего совершеннее цветка, Вика, — сказал вдумчиво. — Даже самый уродливый, он куда прекраснее любого человека.
— Даже твоей жены? — ляпнула, не успев подумать.
Сталь глаз Захара блеснула. Рука замерла, на цветке. Мне показалось, что он сейчас сожмёт его, сотрёт в пыль, как мог бы стереть меня. Но он не сделал ничего. Только показал на темнеющую возле деревьев беседку.
Я прошла мимо. Он шёл позади — слышала, его шаги и, казалось, даже дыхание. У входа посмотрела на Захара. Он ничего не говорил, а я понятия не имела, как узнать, по какому случаю на столе стоят бокалы.
— Безалкогольное игристое вино, — взял он бутылку из ведёрка. — Италия. Мне сказали, что это самое лучшее.
Медленно он снял фольгу, потом удерживающую пробку проволоку. Всё это время я стояла рядом. Платье доходило мне до щиколоток и скрывало руки по локоть. Вишнёвого цвета — простое и красивое. Сперва хотела проигнорировать «пожелание», но что-то заставило послушаться.
Захар налил в бокал вино и протянул мне.
— Вкусно, но это всего лишь имитация, — сказала, отпив глоток, и внимательно посмотрела на Захара. — Тебе нравятся подделки?
— Порой случается так, что оригинал недостижим.
Я фыркнула. В отличие от того же Юры, он мгновенно считывал подтекст. Может, всё просто у меня на лице написано?
И всё же это вино было куда лучше молока или зелёного чая, а накрытый стол превосходил все наши предыдущие ужины, пусть и было их не так много.
Как и я, Захар не спешил усаживаться за стол. Стоял, отперевшись рукой о дерево беседки и внимательно смотрел на меня.
— Как умерла Настя? — спросила я прямо.
— Ты хочешь поговорить об этом именно сегодня?
— Сегодня ничем не отличается от вчера. И, если уж по твоему мнению, я должна отвечать за чьи-то грехи, я хочу хотя бы понимать, что случилось.
— Мне казалось, ты умнее, — он покривил губами и, взяв тарелку, положил на неё закуски. Потом откупорил ещё одну бутылку и налил вино в свой бокал.
Нет, ему не нравилась имитация. Это у меня не было выбора, а он выбирал то, что хотел.
Вино, еду, меня.
— Может быть.
Захар посмотрел с вопросом. Я взяла с тарелки кусочек сыра и, откусив, ответила прямым взглядом.
— Может быть, я и умнее. Но в гадалки не нанималась. Говори, как есть.
— Смотрю, ты стала дерзкой. Когда успела?
— А ты знаешь, какой
