Энн Мэйджер - Полюби меня снова

Она прекрасно помнила тот день. Светило яркое солнце. Его лучи, струившиеся сквозь кроны деревьев, ложились яркими золотистыми пятнами на рубленную из кедра крышу шатром. При виде такого прелестного жилища на берегу лагуны, в котором обитал Росс, у нее перехватило дыхание. Пьянил аромат хвои – густой бор был совсем рядом. Однако спустя некоторое время ее охватило такое чувство, будто она во сне, а все вокруг зыбко и иллюзорно, и оно не проходило, а, наоборот, усиливалось, отчего хотелось немедленно уехать. Росс поцеловал ее. Он был необыкновенно ласков тогда, и она осталась.

Это странное ощущение усилилось после свадьбы, когда она стала жить здесь. Кроме того, привыкнув к другому ритму жизни, она хотела вернуться в город.

– Мои ощущения, естественно, противоречили логике, – подвела она итог. – Дом как дом, а с милым, как известно, рай и в шалаше. Но я тогда была ребенком и, оттого что никогда не жила в таких условиях, даже не попыталась понять, как это хорошо.

Дайана все время ощущала на себе его взгляд. Он смотрел на нее со странным выражением нетерпения, словно хотел, чтобы этот разговор скорее закончился.

Теперь-то она, конечно, понимала, что он чувствовал тогда. Он не только по праву гордился домом, который построил своими руками, – он хотел сам, без посторонней помощи, обрести финансовую независимость, маневренность, если угодно. Само собой разумеется, стиль жизни, к которому она привыкла, вовсе не был ему неприятен. Просто у него были другие запросы и он спокойно мог обходиться без роскоши. Это она думала, что не проживет без нее хотя бы даже пару лет. Всегда имея то, что можно купить за деньги, она не скоро поняла, что можно обойтись без великого множества вещей и никогда не вспоминать о них, если тебя любит такой мужчина, как Росс. Вот какой урок получила она от жизни! Правда, несколько поздновато.

Прозвучавший в темноте его низкий голос зацепил ее мягкой лапой:

– А не лучше ли продолжить наш разговор в твоих высотных апартаментах?

Скажите пожалуйста, он ее приглашает!.. Кровь немедленно прилила к лицу, окрасив щеки жарким румянцем. Сидит рядом как каменное изваяние! Она-то знает, какой он на самом деле. Воплощение мужской нежности, ласковый и теплый… Отчего же он так затаился? Даже опасностью повеяло…

Она сидела прямая, расправив плечи, всем своим видом давая понять, что их договор для нее – нож острый.

Его неожиданно резкий смех заполнил кабину.

– Тот, кого ведут на расстрел, и то выглядит лучше, , чем ты сейчас.

– Совершенно верно! Именно так я себя и чувствую!

– Ну что ты, любовь моя! – прошептал он, потянувшись к ней. – Просто ты хочешь так себя чувствовать. – Сердце тревожно забилось, когда он притянул ее к себе. – Хочешь, но не можешь. Не надо, Дайана, не пытайся, не получится.

– Росс… – начала было она слабым голосом, но его взъерошенная темная голова наклонилась, и он припал влажными теплыми губами к ее животу, ощутив через тоненькую, как паутина, ткань платья ее пупок, самое чувствительное к ласкам местечко ее тела. Она вздрогнула. Изогнувшись, попыталась лишить его возможности напоить себя колдовским зельем эротического поцелуя, но он не хотел этого, и поэтому она не сдвинулась с места – ну ни капельки. Он продолжал покрывать поцелуями ее живот – тонкий шелк платья вовсе не помеха, а даже наоборот! – пока она, с трудом сдерживая дыхание, не прижала его голову слабеющими руками к себе.

Он выпрямился. Его глаза заглянули в глубину ее глаз – до самого донышка, – где он без труда разглядел самые затаенные ее желания.

– Ну так что, пойдем? Ты как? – спросил он ласково.

– Я…

Она почувствовала, как его руки восторженно и чуточку с наглецой пришли на помощь его желанию.

– Если не возражаешь, поднимемся? – настаивал его бархатный баритон.

– Да-а-а, – прошептала она, помедлив. Есть ли смысл отрицать очевидное? Само собой разумеется – никакого! Их влекло друг к другу еще до того, как начался их роман. Зов пола – вот что это такое! Или он есть, или его нет. У них он был и никуда не исчез, несмотря на трагедийность обстоятельств, разделивших одно целое на две половинки.

Дайана уже знала, что отдастся ему, какими бы мотивами он ни руководствовался. Она страстно хотела, чтобы он любил ее как прежде, чтобы обнял своими сильными руками, и чтобы она снова принадлежала ему, и чтобы был восторг души и тела, и чтобы она нашла утешение, пусть недолгое, но такое необходимое, потому что она потеряла то, что имела.

Глава третья

Кубики льда ударились о стенку хрустального стакана, и он тоненько звякнул. Дайана нервничала, и поэтому ее движения были порывисты и резки. Она налила скотч в один стакан и минеральную воду в другой.

– Осторожно, Дайана! Смотри не разлей виски, – сказал Росс и улыбнулся. Улыбка предназначалась ей, но она не заметила ее, потому что с таким усердием заворачивала его стакан в бумажную салфетку, будто сейчас это было для нее самым важным делом.

Он понимал ее состояние. Повышенную активность она начала проявлять, как: только они поднялись в квартиру. Вот так и будет суетиться, подумал Росс, пока он ее не остановит. Она была готова включить пылесос или просто вытирать пыль тряпкой, если бы это не выглядело по меньшей мере странным. Поэтому Дайана начала переставлять с места на место бокалы на полке.

Он опять не сдержал улыбку, на этот раз улыбнувшись собственным мыслям. Ладно! Так и быть, оставит ее на некоторое время в покое – нужно дать ей возможность привыкнуть к его присутствию. Росс обвел глазами роскошные апартаменты. Любопытно все-таки знать, как она живет, хотя оставаться здесь надолго ни к чему, подумал он. Собственно, он и задумал этот визит как ничего не значащий эпизод, который всего лишь поможет навсегда вычеркнуть из памяти женщину, кое-чего стоившую в его прошлом.

Квартира у нее была шикарная, даже по меркам Мадлен, а про него и говорить нечего. Было очень мило, комфортно и уютно. У некоторых стремление поразить, ошарашить весьма заметно и, как правило, имеет обратный эффект. А у нее, несмотря на несколько картинный антураж, царила атмосфера раскованности. Здесь легко можно было представить себе босоногую компанию, распивающую кофеек за журнальным столиком, или светский раут с джентльменами при бабочках и с дамами в вечерних туалетах.

Стены были выкрашены белой краской, мягкая мебель обита тканью голубого цвета. На полу ковры. И самое главное – простор и много воздуха. Один угол занимала невысокая пальма в большущем мексиканском горшке. Суперсовременные огромные окна и двери выходили на террасу, опоясывающую дом с трех сторон, – с нее был виден весь Хьюстон, далеко-далеко, до самого горизонта. Белые стены плавно переходили в парящий над головой шестиугольный купол, крепившийся на гигантских, белого цвета балках, что по современным стандартам представляло собой довольно смелое архитектурное решение, позволяющее золотистому дубовому паркету сверкать под солнцем с утра до вечера.