Фэй Уилбик - Через шестнадцать лет

И не было холода. И снег представлялся пуховой периной. Они предавались ласкам самозабвенно. То, что пытались в последние дни скрыть от самих себя, не могло не возгореться от малой искры вдруг вспыхнувшего обоюдного желания. Объятия были так жарки, что, казалось, снег под ними вот-вот растает.

Господи, какая свобода! Есть только нежность женских губ, ощущение беспредельной женственности, а значит, прочь все сомнения!

Как ни странно, но именно эта последняя мысль вернула Алана на грешную землю и заставила осознать, что он делает. Правда, не столько — что, а — с кем.

Алан попытался выбросить эту мысль из головы, но не смог. Он все еще ощущал пальцы Трэллы в своих волосах. Его рука хранила тепло ее тела.

Сол пристрелит меня как бешеного пса.

Как изнурительно это чувство вины! Сол доверял ему как самому близкому другу. Что с того, если он не знает, что сестра находится здесь. А знал бы, то не сомневался бы, что лучший друг позаботится о его младшенькой. И в круг забот жаркие объятия на снегу, разумеется, не входили.

Рука Алана скользнула под куртку девушки и остановилась на бедре, ощущая теплоту тела через ткань джинсов, Трэлла раздвинула ноги, чтобы острее ощущать твердость мужского естества. Алан почувствовал, как ее тело раскрывается навстречу ему, готовое принять его в свои глубины. Язык, раздвинув губы девушки, скользнул в рот, Трэлла слабо застонала. Одетые в теплые зимние одежды, они были близки к тому, чтобы совершить древнейший как мир ритуал любви. Алан мог овладеть ею прямо здесь, на снегу. Он мог раскрыть одежды и утонуть в ней, избавившись от нестерпимого томления, которое испытывал с того момента, как принес девушку в хижину и раздел ее.

Сила бушующего в нем желания настолько ошеломила Алана, что он прервал свой долгий поцелуй и уткнулся разгоряченным лбом в щеку Трэллы, слушая ее прерывистое дыхание и ощущая тревожное биение собственного сердца. Он чувствовал дрожь девушки и ее желание. Вот сейчас взять и отнести податливое тело в хижину, а там…

— Нет.

Это слово прозвучало скорее как стон, а не как твердое заявление. Что с ним происходит? Алан не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал такое неистовое, парализующее всю его волю желание.

И все-таки вспомнил! Надо же — больше двадцати лет назад, а память еще хранит воспоминание! И этого было достаточно, чтобы вскочить на ноги.

— Алан?

Трэлла ошеломленно уставилась на него, пораженная внезапной сменой настроения. Глаза девушки потемнели, щеки горели. Он видел, что она еще трепещет от желания, и это вызывало новый приступ страсти. Всего-то и надо сейчас — поднять ее на руки и дойти до постели. Всего-то…

— Вставай, резко произнес он.

И не стал дожидаться, как она отреагирует на окрик. Видимо, боялся, что, если Трей взглянет на него своими зелеными глазами, он не выдержит.

— Алан? Что случилось?

Что случилось? Случилось то, что он по прежнему хотел ее. Трэлла облизнула губы, будто могла еще ощутить на них ответный поцелуй. Алан сжал кулаки, чтобы удержаться от соблазна и не схватить девушку в объятия.

— Холодно, — нашел он вроде бы подходящее для оправдания слово. Трэлла онемела от такого простого объяснения. — Я не хочу, чтобы ты простудилась, — добавил он, устыдившись своей неуклюжести. — Пойдем греться, — сказал он, пропустив мимо ушей ее слабую попытку пошутить, и направился к двери. Трэлла с минуту стояла не двигаясь, только ее глаза неотступно следили за удаляющейся фигурой мужчины. Его явно что-то расстроило. Что?

5

— На этом ставим точку. Без повторения! — Алан швырнул перчатки в сторону стола, промахнулся, но и бровью не повел. — Нам с тобой нельзя быть вместе! Никогда! — Добавил он сердито.

Девушка медленно расстегнула куртку, стараясь скрыть дрожь в пальцах. Избегая хмурого мужского взгляда, сняла куртку и с преувеличенной аккуратностью повесила ее на гвоздь.

— Ну? — нетерпеливо произнес Алан, глядя на девушку, продолжавшую молчать.

— Что ну? — спросила она спокойным тоном.

Если бы освещение в хижине было более ярким, то он бы заметил ошеломленный взгляд Трэллы и, возможно, понял бы, что в действительности она далеко не так спокойна, как старается казаться. Алан видел с ее стороны совершенное равнодушие к тому, что лично его потрясло. И тогда ярость охватила его. Ему захотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Или… Или целовать до тех пор, пока она не задрожит в его руках, не лишится своего дурацкого покоя.

Бормоча проклятия, Алан отвернулся и судорожным движением руки прошелся по волосам. Он, видимо, сошел с ума. Проклиная себя за слабость, только и думал, как бы снова схватить ее в объятия и целовать, целовать.…

— Это не может повториться снова. — Слова усиливались твердостью тона.

— Почему? — простодушно спросила она.

— Почему? — повторил он удивленно.

— Вот именно…. Почему нет?

— Потому что нет, — рявкнул Алан. Он шагнул к печке, распахнул дверцу и подбросил в топку несколько поленьев.

— А мне понравилось целоваться с тобой.

Такое откровенное признание застало мужчину врасплох. Он схватился за раскаленную ручку топки и тут же отдернул руку, кляня все на свете и прижимая к губам покрасневшие пальцы.

— Обжегся? — Трэлла стремительно бросилась к нему и, схватив руку, стала осматривать ее.

Алан замер. На него пахнуло запахом девушки, ее пальцы нежно касались его руки. И каким бы невинным ни был этот жест, он вызвал в мужчине эмоции, весьма далекие от невинных, заставив поспешно сделать шаг в сторону.

— Все в порядке! — Со злостью захлопнутая дверца печки лишь подчеркнула его, нет, не твердость — нерешительность. — Что ты хочешь этим сказать?

— Чем «этим»? — Безмятежный взгляд обращен на Алана, будто они обсуждали прогноз погоды на завтра.

— Что тебе нравится целоваться со мной. — Он постарался произнести эти слова так, чтобы они звучали оскорблением.

— Я хотела сказать…

— Я слышал, что ты хотела сказать, — оборвал Алан, опасаясь, что она продолжит разговор и тогда он не сможет держать себя в узде.

— А тебе понравилось? — спросила Трэлла.

— Не будь наивной, — прорычал тот, кинув на нее взгляд, по сравнению с которым печка показалась ей средоточием холода.

— Тогда я не понимаю, в чем проблема.

— Нравится это кому-то из нас или нет, это не имеет значения, — произнес он минуту спустя. — Больше этого не случится, и точка… — Но почему?

— Ты прекратишь задавать мне этот вопрос?!

Кричи, не кричи, но взгляд-то выдает. Он, бедолага, страдает.