Алекс Вуд - Нагадай мне любовь

— Ох, Педро, как же ты меня удивляешь! — захохотал Иларио. — Я надеялся расшевелить тебя нашей испанской жизнью, а ты еще больше ушел в свою скорлупу. Неужели ты никогда не думаешь об удовольствии, а только о целесообразности? Я бы умер от скуки!

Питер прикусил язык. Реакция импульсивного испанца была вполне понятна. Ему больше не следует философствовать в присутствии Иларио. Предки Мендеса тратили баснословные состояния на произведения искусства и красивых женщин, проводили время в кутежах и празднествах, а предки Питера трудились, не щадя себя, читали Библию и откладывали деньги для потомства. Им было тяжело понять друг друга.

— Знаешь, мне интересно было бы посмотреть на влюбленного Питера Стентона, — продолжал Иларио со смехом. — Как бы ты ухаживал за своей избранницей? Стал бы совершать ради нее безумства или просто описал бы ей размеры своего состояния?

Питер вспомнил, как проводил ночи под окнами Рози О'Тул, и невольно покраснел.

— Мне трудно представить себе женщину, ради которой можно совершить какое-нибудь безумство, — сдержанно произнес он. — Все эти современные очаровательницы, помешанные на салонах красоты и показах мод, совершенно не прельщают меня.

— Ты слишком строг к бедняжкам, — засмеялся Иларио. — Иногда безумство стоит совершить ради него самого, а не ради женщины. Но я обещаю познакомить тебя с той, ради которой тебе захочется перевернуть весь мир. Если, конечно, такая женщина вообще существует на свете.

— Ты слишком много на себя берешь, — покачал головой Питер.

Перед его мысленным взором предстала танцующая цыганка. Разве что ради такой женщины… Но наверняка она столь же невежественна и глупа, как и большинство ее товарок, и озабочена лишь количеством денег в карманах очередного поклонника. Нет, от подобных женщин лучше держаться подальше, чтобы избежать окончательного разочарования.

— Ладно, давай вернемся в зал, — сказал Иларио. — Я уверен, все красотки не находят покоя из-за нашего исчезновения. Если будешь себя хорошо вести и танцевать с привлекательными женщинами, я, так уж и быть, познакомлю тебя с кое с какими влиятельными господами.

Питер усмехнулся и последовал за Иларио обратно в теплый, благоухающий дорогими духами зал.

Там все было по-прежнему — играла негромкая музыка, раздавался женский смех и звон бокалов. Питер решил последовать совету Иларио и принялся разглядывать женщин. Нехотя он был вынужден признать, что многие из них действительно красивы и способны воспламенить любого мужчину. Но… как объяснить, что было не так? То ли во взглядах, то ли в жестах… Глаза Питера скользили по женщинам, хладнокровно отмечая их красоту, но не останавливаясь ни на секунду.

Вдруг его внимание привлекла женская фигурка в облегающем золотистом платье. Девушка разговаривала с самим Диего Мендесом. Она стояла спиной к Питеру, но в ее осанке ему почудилось нечто знакомое. И в то же время он был уверен, что не видел эту девушку в Алаведре. Должно быть, она прибыла только что. Питер вгляделся в незнакомку. Темные, как у большинства дам, волосы были уложены в строгий пучок, платье было наглухо закрыто и открывало лишь маленькие кисти рук и золотистые туфельки.

Ничем не отличалась эта женская фигурка от сотен других, присутствующих на балу, но Питер почему-то никак не мог отвести взгляд. Может быть, дело было в выражении лица Диего Мендеса? Такая любовь светилась во взгляде старого испанца, что Питеру стало неудобно, как будто он подглядывал за чем-то очень личным, совершенно не предназначенным для посторонних глаз.

Диего увлеченно что-то рассказывал, и девушка засмеялась, запрокинув голову. Питер стоял слишком далеко от них, чтобы расслышать, о чем они говорят, и поэтому он невольно шагнул ближе.

— Лаура, дорогая моя, не забывай, что я старый, больной человек, — донеслись до него слова Диего.

Лаура. Красивое имя, отметил про себя Питер. Женщина с таким именем тоже должна быть красивой.

Девушка что-то ответила Мендесу и вдруг повернулась, словно почувствовав на себе пристальный взгляд Питера. Он застыл на месте с раскрытыми ртом. Предчувствие не обмануло его — девушка была очень красива. Лицо правильной овальной формы, смуглая гладкая кожа, огромные черные глаза под прямыми тонкими бровями, маленький породистый нос и страстные, щедрые губы. Золотистый цвет платья бросал отблеск на ее лицо. Казалось, что оно светится изнутри.

Но отнюдь не примечательная красота ее лица заставила Питера остолбенеть. В конце концов, вокруг было немало изумительных красавиц. Нет, дело было в том, что он узнал таинственную собеседницу Диего Мендеса. Это была та самая танцовщица и гадалка из мадридского предместья, которую он до сих пор не мог выкинуть из головы.

5

С губ Питера сорвался удивленный возглас. Диего Мендес заметил замешательство своего гостя и приглашающе махнул рукой. На негнущихся ногах Питер подошел к ним. Он не мог понять, каким образом уличная танцовщица попала в дом одного из самых влиятельных людей страны.

Неужели я ошибся? — промелькнуло у него в голове единственно возможное объяснение. Она просто очень похожа на ту цыганку. Но огонек узнавания горел в глазах девушки, когда она смотрела на Питера. И потом, разве возможно, чтобы природа создала два одинаково прекрасных лица? Немыслимо…

— Питер, дорогой, разрешите познакомить вас с самой красивой женщиной Испании! — воскликнул Диего.

Было заметно, что ему очень льстит реакция Питера на красоту его собеседницы. Он весь раздулся от гордости.

— Думаю, другим женщинам не понравились бы эти слова, — покачала головой девушка.

Если у Питера еще и оставались какие-либо сомнения, то при первых же звуках ее нежного голоса они рассеялись без следа. Это была она, прекрасная гадалка с площади!

— Питер Стентон, приятель нашего Иларио, — проговорил Диего, представляя мужчину.

Легкое облачко промелькнуло по лицу девушки при упоминании имени Иларио. Питер ощутил, как ревность сжала его сердце.

— Лаура Кавадос, моя дочь, — продолжил Диего.

Питеру показалось, что он ослышался. Он нахмурился и вопросительно посмотрел на Диего.

— Сеньор Стентон не понял тебя, папа, — рассмеялась девушка. Было видно, что происходящее доставляет ей огромное удовольствие.

— Я все объясню мистеру Стентону, дорогая, — проговорил Диего с теплотой.

— Я бы тоже могла это сделать, — сказала Лаура с лукавой улыбкой. — Если бы сеньор Стентон оказал мне честь и пригласил меня на танец. Я заметила, что он намеренно избегает танцев, но, может быть, ради уважения к тебе, он сделает для меня исключение?