Саманта Сноу Саманта Сноу - Звезда в ладони

Веселин сейчас просил небеса только об одном, чтобы Эвелина подольше держала его руку. От ее прикосновения стало очень спокойно и приятно, даже обида на Уолтера отошла куда-то в сторону.

— Нет, он прав, — покачал головой юноша. — В моих рисунках мало жизни. Мне нужно как можно больше работать.

— Так работай, Вейс, работай. Только не сдавайся, и у тебя все получится.

Эвелина нашла именно те слова, что требовались Веселину в этот момент. Он словно вынырнул из темной ямы, в которую зашвырнули его слова профессора Уолтера.

Он будет работать. Каждую свободную минуту. Забудет про сон, отдых. Он знает, что сможет стать лучшим. Он в это мгновение верил в себя.

Но тут снова печаль охватила его.

— Ничего не выйдет, — обреченно произнес он. — Я — портретист. Мне нужны модели.

Эвелина откинулась к стене и, удивленно посмотрев на него, спросила:

— Так в чем дело, Вейс? Вокруг столько красивых девушек. Выбирай любую.

Веселин горестно усмехнулся:

— Не все так просто. Работа модели слишком тяжелая, чтобы заниматься ею за просто так. А платить моделям у меня нет возможности.

Несколько минут они просидели в тишине, потом Эвелина стукнула руками по коленям:

— Я придумала. Рисуй тех, кого видишь каждый день. Дороти со второго этажа, например. Красавица же.

Вейс помотал головой:

— Дороти рисовать неинтересно. Она неживая, красота ее искусственная какая-то.

— Тогда рисуй ее соседку, серую мышку. Лиззи, кажется… — А потом, словно вспомнив что-то интересное, Эвелина добавила: — Кстати, Вейс, ты не заметил, что в последнее время девчонка словно расцвела? Этот мужчина, что частенько подвозит ее к подъезду, определенно благоприятно повлиял на нее.

Веселин улыбнулся и задумчиво произнес:

— Да, из Лиззи вышла бы интересная модель. Ее огромные глаза так и просятся на бумагу. И лицо… Очень интересное.

И вдруг Веселин увидел, как лицо самой Эвелины приблизилось к нему. Он ощутил ее свежее дыхание, почувствовал теплоту, исходившую от женщины, и ее губы, вдруг оказавшиеся рядом с его губами, прошептали чуть слышно:

— Вейс, а хочешь, я стану твоей моделью? Ты хочешь рисовать меня?

Дороти волновалась и не находила себе места. Несносная девчонка Лиззи совсем отбилась от рук. Дороти не хотела признаваться даже себе, что за время, проведенное с Лиззи, она сильно привязалась к девчонке. Всю жизнь она привыкла жить только для себя. Главным девизом ее жизни были слова: «Никто не позаботится о тебе, если ты сам этого не сделаешь». По нему и жила.

Добивалась того, чего хотела, любыми путями, не принимая во внимание желания других. Какое ей было дело до других? Ведь и другим не было никакого дела до нее. С самого детства.

Сколько она помнила, ее мамаша находилась в постоянном поиске спутника жизни. Чужие мужчины проходили перед глазами маленькой Дороти нескончаемым потоком, но почему-то ни один в их доме надолго не задерживался. Уходил один, приходил другой. Матери было не до дочери.

Дороти подозревает, что мать и не заметила, когда ее восемнадцатилетняя дочь уехала из богом забытого городка штата Вермонт, уехала к новой жизни, забрав изрядную сумму денег из шкатулки, хранящейся в шкафу. Хотя нет, пропажу денег она наверняка заметила…

С тех пор прошло четырнадцать лет, и за все это время Дороти ни разу не побывала на родине. Даже не знала, жива ли мать. Да и та дочь не искала.

А вот тот неосмотрительный шаг, совершенный на Пенсильванском вокзале, когда Дороти предложила помощь испуганной девчонке, сейчас отзывался головной болью.

Лиззи ни слова не говорила ей о своем новом друге, хотя Дороти столько раз пыталась вызвать ее на откровенный разговор. Ответ всегда был один:

— Еще рано о чем-нибудь говорить. Он просто хороший человек.

Этот хороший человек полностью завладел вниманием и временем Лиззи. Ее постоянно не было дома, и Дороти ломала голову, где она пропадает. Правда, ночные отлучки еще не наблюдались. Но кому, как не Дороти, знать, что для любовных игр светлый день не помеха.

А вдруг Лиззи попала в сети какого-нибудь подлеца?

Однажды она даже решила проследить, куда и к кому направляется Лиззи. Но вовремя остановила себя. Это будет уж чересчур — следить за ничего не подозревающей девушкой. Нет, до этого Дороти не опустится. Захочет, сама расскажет.

Сегодня Лиззи опять где-то гуляла. Дороти знала, что ей выходить в ночную смену на работу. Поэтому волновалась, что Лиззи может опоздать.

Когда открылась входная дверь, Дороти бесцельно бродила по квартире, время от времени выглядывая в окно. Но окна выходили во двор, и Дороти не увидела подъехавшую на машине девушку, не увидела, как та долго целовалась на прощание с мужчиной.

— Где ты была? — строго спросила Дороти влетевшую в квартиру Лиззи, которая просто сияла от счастья.

— В зоопарке, — ответила та, улыбаясь.

— Где? В зоопарке? — переспросила Дороти. — Это сейчас так называется?

О, ее не обманут никакие слова. Она прекрасно знает, что хотят мужчины от девушек, на которых тратят уйму времени. Во всяком случае, точно не в зоопарке гулять.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, но мы действительно были в зоопарке, — тихо ответила Лиззи.

Она взяла со стола вазу, сходила за водой и поставила в нее маленький букет желтых мимоз.

— И как там звери? — с ехидцей спросила Дороти.

— Отлично. Живы и здоровы, — тоже с ехидцей ответила Лиззи. А потом добавила: — Хотя некоторые и считают кощунством содержать их в неволе.

— Надеюсь, не твой парень, — проговорила Дороти.

Лиззи помотала головой:

— Нет, его друг.

Чтобы закончить этот пустой разговор, Дороти проговорила:

— Это меня радует. Терпеть не могу ханжество. Обедать будешь? Я приготовила овощное рагу.

— Буду. Я все буду. Голодная до ужаса… — Лиззи подошла к Дороти и примирительно обняла подругу.

Лиззи и Дороти сидели на кухне. Дороти расслабленно откинулась на спинку стула и наслаждалась покоем. В голове напрочь отсутствовали мысли. Она любила такое состояние, когда никуда не надо бежать, не надо решать никаких проблем. Лиззи с аппетитом ела овощное рагу. И вдруг, не донеся ложку до рта, спросила:

— Дороти, а как себя надо вести с графинями?

— С какими графинями? — не поняла Дороти.

Она была еще там, далеко, в своих мыслях.

— С обыкновенными графинями. Потомственными, — вернувшись к еде, ответила Лиззи.

— Лиззи, что ты выдумываешь? Какие графини? Ты что, знакома с графиней?

Дороти знала, что Лиззи никогда не врет, у девушки просто патологическая честность какая-то. Но тут… Графини…