Марион Леннокс - Любительница авантюр

Бен с трудом выбрался на улицу, чтобы погреться на солнце. Только теперь он обратил внимание, как сильно распухла его нога.

Сходя с ума от беспокойства, он вернулся в пещеру, взял рукопись Мэри и начал ее читать.

На пляже царил хаос.

Понимая, что в такую погоду никто бы не выжил, Мэри осматривала остров. От отчаяния она расплакалась. Странно. Прежде она редко открыто проявляла эмоции. Но за последние двадцать четыре часа в объятиях Бена она стала другим человеком.

Обезумев от беспокойства за своего брата, Бен использовал ее, чтобы забыться.

– И я его использовала, – сказала она Хайнцу.

Сидя на массивном стволе дерева, принесенного вол ной, Мэри достала яблоко из рюкзака.

Но Бен обнимал ее так, словно она ему небезразлична. Хотя никому нет до нее дела. Даже ее отцу.

Мэри одернула себя. Она любила своего отца так же сильно, как и мать. Смерть матери была неизбежной. Женитьба отца на Барби показалась ей предательством, и с тех пор она никому не доверяет.

Мэри смотрела на яблоко, но аппетита у нее не было. Она не понимала, зачем вспоминает прошлое. Ей отчаянно хотелось вернуться на материк – в команду роллер-дерби. Ей нужна стремительная и яростная игра, во время которой она отвлечется от тягостных размышлений.

Как она отвлеклась, лежа в объятиях Бена. Но привязываться к нему она не должна.

– Я его забуду. – Мэри с хрустом откусила яблоко.

Хайнц посмотрел на нее с беспокойством, и она протянула ему кусочек.

Яблоко его не заинтересовало. Песик отправился на поиски мертвой рыбы.

Бен быстро читал рукопись Мэри.

«Его темные и загадочные глаза, слегка прикрытые веками, проникали в ее душу. Казалось, они видят ее страстную натуру».

Бен довольно улыбался, узнавая себя в главном герое.

«У этого человека есть брат-близнец. О боже! Одного из них достаточно, чтобы заставить оборотня бежать куда глаза глядят».

Он зачарованно читал рукопись Мэри и понимал, что из этой женщины получится хороший писатель. Она умеет создать захватывающее чтиво.

Мэри обошла весь остров. Она обнаружила много мертвых птиц. К счастью, на берегу не было человеческих тел.

Хайнц уплетал найденную рыбу.

От хижины осталось только основание под камин. Куски кровли разбросало по кустарникам. Деревянные стены были разрушены.

–  Какая разруха. И мы наверняка порвали лоскутное одеяло, – сказала она.

–  Я все восстановлю.

Услышав голос Бена, Мэри подпрыгнула от неожиданности. Она повернулась и увидела, что он сидит на поваленном дереве на краю поляны, наблюдая за ней.

–  Ты не должен был приходить, – сказала она, пребывая в шоке. – Тебе следует беречь колено.

–  Тебя не было четыре часа, – заметил он. – Я разволновался. Я нашел две толстые палки-трости и пришел.

–  Как ты узнал, куда идти?

–  Из пещеры есть два пути. Один на пляж. Я решил, что второй путь ведет сюда, и не ошибся. Я догадлив, как Эйнштейн, – гордо произнес он.

Мэри улыбнулась. Бен выглядел необычно. Его лицо было в синяках, рубашка и брюки порваны, он обернул одну ногу дырявым полотенцем, соорудив временный ботинок. Но Бен казался… здоровым.

Вернее, он был сильнее, увереннее и красивее любого мужчины.

Мэри в отчаянии приказала себе образумиться, но просто продолжала на него смотреть.

– Я отправлю одеяло в химчистку, – сказал он ей. – И в починку, если потребуется. Я восстановлю дом, если не хватит страховки – сделаю все, что в моих силах, чтобы отплатить тебе за помощь. И начну с одеяла.

– Почему ты решил, что одеяло так важно?

– Я видел разрушенные афганские дома. Видел женщин, которые потеряли все свое имущество, и знаю, что может значить крошечная вещь. – Он улыбнулся и посмотрел на Мэри с огромным состраданием. – Когда ты ушла, я хорошенько рассмотрел одеяло. Оно удивительное.

– Бабушка Барбары шила его для своего приданого.

За последние сутки Мэри рассказала ему о Барбаре и Генри.

Она поведала ему почти обо всем.

– Не многое удастся спасти, – произнес он, но Мэри не ответила, потому что в этом не было никакой необходимости. – А лодка? – спросил он без особой надежды.

– Разбита.

– Ты не подумала о том, чтобы спрятать ее в надежном месте?

Мэри одарила его суровым взглядом.

Он усмехнулся:

– Да, знаю. Я сам не предусмотрителен. Я должен был поставить яхту в сухом доке в Манхэттене.

– Мы многое должны делать, но не делаем.

– Но я принес из пещеры крекеры, сыр и шоколад, – произнес Бен, и она, заметив его обнадеживающий взгляд, не сдержала улыбку.

И вдруг Мэри подумала о погребе.

Генри упомянул погреб, описывая дом.

– Под прачечной есть погреб, – говорил он. – Он закрыт люком. В нем я держу несколько бутылок вина. Бери его, если отчаешься.

Мэри направилась в сторону прачечной и отодвинула в сторону несколько бревен. Через пару мгновений Бен заковылял ей на помощь.

– Что мы ищем?

– Отчаянные меры, – сказала она.

– Не понял.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер. – Оттащив в сторону последний кусок древесины, Мэри увидела люк с латунным кольцом.

Бен дернул за кольцо и открыл люк. Они увидели погреб размером пять на пять футов и глубиной три фута.

– Ты могла бы спрятаться здесь на время шторма, – сказал он.

– Ага. На площади пять на пять футов, заполненной примерно сотней бутылок вина.

– Выпив первые двадцать бутылок, ты перестала бы замечать тесноту. – Бен уставился на первую бутылку. – Ух ты! У твоих друзей хороший вкус.

– За бутылку мне, вероятно, придется отдать им свою месячную зарплату, но, может быть, это того стоит.

– Я сказал, что все оплачу. – Бен взял следующую бутылку и посмотрел на нее с благоговением. – Я размышлял, какое вино идеально подойдет к крекерам, сыру и шоколаду. По-моему, я его нашел.

– Ты думаешь, мы можем его взять?

– Я в этом уверен, – сказал Бен. – У меня болит нога. Вино нужно в лечебных целях. И я подозреваю, Мэри, ты очень устала. – Его голос смягчился. – Нам обоим нужно это вино, моя спасительница.

Они сидели на залитом солнцем бревне, смотрели на беспорядок на острове, ели крекеры и сыр и пили удивительное вино.

Сыр был немного суховат, а посуда оставляла желать лучшего. Вся кухонная утварь в хижине была побита, уцелела только пара старых кофейных кружек.

Не имеет значения. Еда замечательная. Вино отменное, и не важно, из чего его пить – из кружки или изысканного хрустального бокала.

Они не разговаривали. И казалось, в этом нет никакой необходимости.

Хайнц лежал у ног Мэри. Он вдруг встал, сделал несколько неуверенных шагов и притащил половину рыбы.