Синица в руках - Борис Петров
— Ну ты меня совсем захвалил, — рассмеялась Катя, добрым, солнечным смехом, который бывает у настоящей хозяйки, смущенной похвалой, но так в ней нуждающейся.
— Нет, все честно. Я в настоящем восторге.
— Да ладно, будто тебе жена не готовит, а? — Катя бросила хитрый взгляд, ловя реакцию его лица.
— У меня нет жены, да и не планируется, — пожал плечами Игорь, не выдав лицом и тени лукавства, он себя именно сейчас так и ощущал. В душе росло чувство неистощимой любви, не требующей сразу же взаимности, но подталкивающей его прямо сейчас бросить все цветы к ее ногам. Он засмеялся.
— Что смешного? — недоуменно возмутилась Катя.
— Да ничего, я себя ощущаю зеленым студентом, вот и смеюсь над собой.
— А сколько тебе лет?
— Много, целых тридцать два года.
— Да ну, это разве много. Много лет мне.
— А сколько тебе лет?
— Вообще-то воспитанные люди у дамы возраст не спрашивают.
— Можно я буду немного невоспитанным? Так сколько же?
— Тридцать, — Катя расхохоталась. — Старушка уже.
— Вовсе и не старушка, — пожал плечами Игорь.
— Старушка, меня так бабушка называет. Ей все не дает покоя, что у меня нет мужа, и деток еще не нарожала. Она меня воспринимает как инкубатор.
— А как воспринимаешь себя ты?
Катя наконец закончила с приготовлениями и села рядом. Она пристально посмотрела в его глаза, гипнотизируя глубокими серо-голубыми озерами.
— А с какой целью интересуешься? — она резко отвернулась, неестественно отшучиваясь.
— С прямой. Может, я жениться хочу?
— Да ну! — она бросила слегка презрительный взгляд на него.
— Знаю я ваших, московских.
Игорь возмущенно прокашлялся, не ожидая такого выпада. Катя, чувствуя свою излишнюю грубость, положила ему на тарелку кушанья и ласково дотронулась до его руки.
— Не сердись, сам же знаешь, как мы к вашим относимся, вот и вырвалось. Давай есть, а? А то я не обедала, все готовила и готовила! — она игриво блеснула глазами, толкнув под столом ногой. — Давай, хватит дуться.
— Действительно, надо есть, — согласился он, с удовольствием принимаясь за предложенное угощение.
Вдвоем они умяли почти все, что было на столе. Катя ни на шаг не отступала от него, но, в отличие от себя, он даже не заметил, что у нее хоть на чуть-чуть надулся живот, хотя его ремень уже просил пощады.
— Не в коня корм! — Так всегда говорит моя бабушка. Она все хочет, чтобы я набрала вес, а то я, по ее мнению, так со школы и не выросла. Поэтому мужчины на меня и не смотрят, — она заразительно рассмеялась.
— По-моему все прекрасно, но, может, твоя бабушка и отчасти права.
— Вот так да, значит я некрасивая? — возмутилась Катя, собирая пустые тарелки со стола.
— Нет, некрасивая, — ехидно улыбнулся Игорь, за что тут же получил ложкой в лоб.
— Хам! И чего я тебя в гости позвала?
— Ты меня не так поняла. Я пока не могу подобрать слова, — начал оправдываться он, вертя в голове весь свободный словарь, подбирая нужный эпитет.
— Мне надо еще подумать.
— У, думай, думай, — фыркнула Катя, унося тарелки в ванную.
— Расскажи о себе? — спросила Катя, разливая чай.
— Да особо нечего рассказывать. Довольно пустая жизнь. Родился, учился, потом опять учился, непонятно зачем, работаю. Ни семьи, ни детей. Ничего особенного.
— Грустно, как-то. И что, нет ничего, даже увлечение?
— Раньше было, сейчас все забросил.
— А чем занимался, почему забросил?
— Музыкой, гитарист-любитель, — он изобразил руками гитариста виртуоза, — не до этого теперь, одна работа, вот и все.
— Песни поешь?
— Нет, не пою, мне мой голос не нравится, противный такой, — он поморщился.
— А я пою, меня бабушка научила.
— Споешь что-нибудь?
— Сыграй, тогда спою! — увернулась Катя.
— Хорошо, я запомню.
— Запоминай, — она пожала плечами, — опять все спуталось.
Катя положила на стол заколку и распустила темные волосы по плечам, строгость прически улетучилась, и на него смотрела простая красивая женщина, выискивая ответы в его смущенных, слегка опущенных глазах.
— А как мы дальше будем? — решился Игорь, собирая всю силу воли, твердо смотря ей в глаза.
— В смысле? Ты завтра уедешь. Вот и все. А чего ты хочешь?
— Не знаю, но…
— Так узнай, а потом говори! — воскликнула она, сверкнув гневно глазами. Он опешил от ее поведения, выдав это лицом. Катя, распаляясь, неверно понимая его реакцию, вскочила.
— Продолжения хочешь? Тебе же, конечно, рассказали, сколько тут что стоит, да? Нашелся тут, московский мажор! Так вот что, я тебе не всякая там, вырядился он тут! Да вам всем только одно и нужно!
Она резко дернула за молнию курточки костюма, обнажив плоский белый живот и небольшую грудь, спрятанную в простой белый лифчик.
— Пять рублей, понял? Потянешь, нет? — закричала она, покраснев.
— Десять, — не поддаваясь на ее истерику ответил Игорь.
— Что десять?!
— Дам десять рублей, — он встал и, взяв кружку, ушел в ванну.
Катя стояла посреди комнаты, открыв от возмущения рот, не в силах выговорить ни слова от накатившего на нее гневного оцепенения. Игорь вернулся и молча вылил ей кружку холодной воды на голову. Катя изумленно смотрела на него, медленно остывая, Игорь протянул ей полотенце со словами: «Вытрись».
Катя послушно вытерла лицо и шею и застегнула курточку.
— Садись, — приказал Игорь, она села на свое место.
— Я не буду спорить, что мне этого тоже надо, как ты выражаешься. Но не только этого, понимаешь?
Он встал и стал ходить по комнате, ероша волосы на голове, не в силах больше бороться с волнением.
— Я не знаю, что это, но не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы все закончилось здесь и сейчас.
— Но зачем я тебе? Как, как ты себе это представляешь? — Катя плакала от досады на него, на себя, давшую волю своей наболевшей истерике.
— А что, что нам мешает? Расстояния? Ерунда! — воскликнул он. — Давай поедем отпуск вместе. Я не сделаю ничего, чтобы тебя могло оскорбить. Но надо попробовать, ты сама это чувствуешь, не ври хоть себе.
— Я… я, не могу, — заплакала она, закрыв лицо руками. — Не могу, не могу, не могу…
— Не понимаю, объясни, — он встал рядом с ней на колени, деликатно взяв за плечи.
Катя уронила свою голову ему на плечо и зашептала жарким дыханием: «Мне надо работать, понимаешь? Мне нужны деньги, а меня увольняют. Я не имею права».
— Ты не имеешь права? Кто это решил?
Катя нежно посмотрела блестящими от слез глазами и поцеловала его в губы, обжигая его жаром своих чувств.
— Не терзай меня. Я просто не могу.
— Не согласен, не согласен! Черт возьми! — неожиданно для себя,
