Марша Ловелл - Не бойся любви

— О’кей. Я считаю, что было бы нормальным, если бы они действовали так, как велит природа. Хотя этот вопрос я задал тебе, у тебя ведь другая точка зрения…

— Которая, — прервала его Эбби, — делает меня ненормальной. — Она почувствовала неловкость оттого, что теряла терпение, и все же позволила втянуть себя в такую беседу. — Ладно, можешь придерживаться своих воззрений. И не надо обладать богатым воображением, чтобы догадаться, что любая женщина в здравом уме вряд ли соединит тебя с тем идиллическим маленьким мальчиком, который встретил девочку…

— А почему нет? — спросил он, невинно хлопая глазами.

Все внутри предупреждало Эбби прекратить этот разговор и отступить, прежде чем она сама устроит спектакль, но гордость не позволяла ей повиноваться внутреннему голосу.

— Потому что ты относишься к женщине, как хищник! — выпалила она в ярости. — Если ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы рискнуть, и позволить природе свести себя с человеком, который не пропускает ни одной женщины, на которую падает его взгляд, который может высокомерно заявить женщине в лицо, что он намерен заставить ее полюбить его, называет ее ненормальной, когда она…

— Хватит! — воскликнул Макс и с насмешливым ужасом всплеснул руками. — Чтобы ответить на твой выпад, я, конечно, могу согласиться, что в некоторой степени у любого здорового неженатого мужчины, не говоря уж о женатых, отношение к женщине, как у хищника.

— К счастью, есть еще мужчины, которые не придерживаются твоего доисторического взгляда.

— Я просто исхожу из собственной психологии. — С некоторым удивлением на лице он откинулся на спинку стула и, сощурившись, уставился на нее. — Просто современный мужчина не бьет женщину дубинкой по голове и не тащит ее за волосы в свою пещеру. Но это не отменяет изначального инстинкта — преследовать женщину, гоняться за ней.

— Да, похоже, ты тоскуешь по золотым денечкам…

Макс выпрямился, на лице появилось презрительное выражение.

— Подрасти-ка, Эбби, — сказал он. — Похоже, ты вбила себе в голову, что я какое-то ненасытное животное, которое постоянно охотится. Единственное, что я делаю, это констатирую очевидное: есть естественный мужской инстинкт — преследовать женщину. Может, это звучит старомодно, но я слишком уважаю женщин, чтобы обманывать их, заставляя верить тому, чего я не чувствую, чего нет во мне.

— Ну да, ты щелкаешь пальцами и ждешь, что женщина тут же упадет в твои объятья. Это ты называешь уважением? — взвизгнула девушка.

— Но я никогда не щелкаю пальцами, — холодно ответил он. — Просто я с ними более откровенен, чем другие, когда дело доходит до секса.

— До секса? — воскликнула Эбби.

— Но мы ведь именно это обсуждаем, не так ли? — насмешливо спросил Макс. — Нас ведь именно сексуально влечет друг к другу.

Не то они обсуждают, сердито сказала себе Эбби, и когда в очередной раз появился официант и дал им передышку, она обрадовалась.

— Еще что-нибудь хочешь? — спросил Макс.

Эбби покачала головой.

— Только кофе. Спасибо, — сказала она самым вежливым тоном.

Она наблюдала, как он заказывал кофе, внутренне борясь с собой, не в силах подавить мысль, что все, о чем он говорит, имеет смысл.

— Итак, Эбби, скажи мне, — тихо сказал Макс, остановив на ее лице холодный взгляд. — Почему ты так сопротивляешься происходящему между нами? Может, это неправда, что у тебя никого нет?

— Нет. Я тебе уже сказала, что ни одна женщина в здравом уме не пойдет с тобой на любовную связь.

— Эбби, ты кидаешь мне дикие, необоснованные обвинения. — Его голос был ровным. — Мое главное преступление в том, что я флиртую. Так, черт побери, я обхожусь со всеми, если я в настроении — будь то даже моя экономка, хотя она весьма почтенного возраста. И она не воспринимает меня, как дьявольского соблазнителя.

— А как насчет Аманды Морисон? — вырвалось у Эбби.

— А что насчет нее? Эбби, мне кажется, ты, по крайней мере, недостаточно честна со мной. — Его глаза превратились в щелки. — Дай-ка я попробую догадаться. Наверное, у тебя какое-то чувство вины, ты его прячешь и боишься, что я отгадаю!

— Не кажется ли тебе, что ты все превращаешь в мелодраму? — заикаясь, проговорила девушка, и тут же готова была прикусить язык, щеки залились краской.

— Задел за живое? — спросил он.

И она изумленно признала, как точно его насмешливые слова попали в цель.

— Еще кофе? — спросил он, очень внимательно наблюдая за ней.

Эбби молча покачала головой и с облегчением увидела, что он подзывает официанта. Она успокоилась — скоро ее мучения закончатся. Совершенно обессиленная, она вдруг почувствовала себя отчаянно одинокой.

— Мы уходим, — объявил Макс, и его слова едва проникли в ее замутненный разум. Она видела, как он разбирается со счетом. Эбби вдруг вспомнила о сестре, ей так сейчас не хватало ее любящих рук, успокаивающего голоса…

— Ты сегодня должна сидеть дома и отдыхать, — сказал Макс, обнимая Эбби и помогая удержаться на ногах, которые неожиданно подкосились, когда она встала. — Я позабочусь, чтобы пригнали твою машину.

— А когда? — тихо спросила Эбби. Ее тело предательски реагировало на его близость, и боль от этого была острее, чем от раны на ноге. — Мне надо ненадолго в офис.

— Эбби, да образумься ты, наконец! Ты еле ходишь. Как ты поведешь машину? И надо вызвать доктора.

— Никакой доктор мне не нужен. Просто ноги стали как деревянные, но они целы.

— Ты должна лечь и дать им отдохнуть, — сказал Макс. — Тебе сейчас нечего делать на стройке Морисонов. Где ты живешь? — спросил он, включая мотор.

Эбби сказала, и всю дорогу сидела, погрузившись в мрачные мысли. Она пыталась успокоить себя, что скоро придет в норму, и все будет в полном порядке.

— Не забудь дать мне ключи от своей машины, — напомнил Макс, открывая дверцу и наблюдая, как осторожно она вылезает.

Эбби выпрямилась, нащупала в кармане ключи, вынула связку и уронила. Она разозлилась на себя. Макс поднял их.

— Пошли, — сказал он, кладя ключи в карман, и подхватил ее под руку. — Пойдем, я тебя отведу.

— Я сама дойду до двери, — вырвала руку Эбби.

Не обращая внимания на ее строптивость, Макс проводил Эбби до двери и вставил ключ в замок.

— Я уверена, что ты понимаешь, почему я не приглашаю тебя? — спросила она, когда Макс повернул ключ.

— Вполне понимаю, — ответил он, кладя руки ей на плечи. — Но ты же знаешь — невозможно убежать от неизбежного…

— Твоя самоуверенность просто потрясающа!

— Случается, меня можно обвинить в этом, но только не сейчас. — Он наклонился и слегка коснулся ее губ, а потом тут же отошел.