Лиз Филдинг - Ночной гость

— Думаю, я справлюсь сама. Хотя все равно спасибо. Ты не закроешь за собой дверь? — Джон не сдвинулся с места. — Пожалуйста. — Он пожал плечами и направился к двери, но, открыв ее, повернулся.

— Не хочешь сначала выпить чая или кофе? — (Дора испустила тихий протестующий стон.) — Я просто пытаюсь быть вежливым гостем.

— Самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, — это уйти и закрыть за собой дверь.

— Прости, Дора. Но я не могу проявить такую вежливость. Мне еще нужно пожелать Софи спокойной ночи.

— Чтобы ночь наконец-то стала спокойной, тебе лучше уйти и оставить в покое нас обеих. Я присмотрю за Софи, не беспокойся.

— Присмотришь? — Их взгляды встретились и на какой-то момент застыли. — Мы заключили с тобой договор, Дора. Ты не можешь получить одно без другого. Я неотделим от нее, вскоре ты поймешь, какой большой проблемой я могу быть на самом деле. — С этим он закрыл дверь, а она осталась в темноте.

«Да, это может быть правдой», — подумала Дора. Она уже отослала полицию, но ей может понадобиться помощь другого рода, чтобы выбраться без потерь из этой странной истории. А Сара как раз из тех решительных женщин, что потратили свою жизнь на создание собственной империи. Она-то уж точно знает, что делать.

Дора осторожно шарила между простынями в поисках телефона. Софи заворочалась, и Дора замерла, затаив дыхание. Один ее тихий всхлип — и Геннон будет здесь сию же секунду.

Наконец ее пальцы нащупали твердый корпус, и Дора схватила трубку. Ее руки тряслись так, что она не с первого раза попала пальцем по кнопке включения.

Ничего не произошло.

Она попробовала еще раз.

Ничего. Батарейка почти совсем села.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Геннон прикрыл дверь. Его пальцы все еще ощущали приятное покалывание от прикосновения к мягкой шелковой ткани, прикрывающей грудь Доры. Да что же с ним такое творится, в конце концов!

Он провел свой тридцатый день рождения в занесенной снегом лисьей норе. Под обстрелом снайперских винтовок. Он был слишком стар, слишком многое повидал и испытал на этом свете, чтобы чувствовать себя как подросток только оттого, что его рука нечаянно коснулась теплого женского тела. И это прикосновение пробудило в нем кое-какие сомнения.

Дора не похожа на обычных новобрачных, которых он встречал. По крайней мере не производит впечатления женщины, счастливой в браке. Да и счастливый муж навряд ли оставил бы надолго молодую жену. Интересно, когда Дора покинула общую с мужем спальню? Все указывало на то, что раньше, чем уехал Ричард. Ни одна женщина не ушла бы без видимой причины из комнаты, которую отделывала и обставляла специально для себя. Если только она не собирается в скором времени вообще оставить дом.

Геннон сжал зубы.

А потом еще то, как она смотрела, пока он раздевался в ванной. Джон предполагал, что она останется за дверью. Все, что он ожидал, — это то, что они будут разговаривать через дверь. Дора же вошла в ванную так, будто не могла дождаться. И смотрела на него своими невероятными глазищами. На какой-то момент ему захотелось обнять ее и посмотреть, что же она прячет за темными зеркалами своих глаз. Какое чувство выражают они под опущенными ресницами. Несмотря на пару сломанных ребер, Джону было трудно сдержать себя. Не говоря уже о совести, которую он был готов вообще послать к черту.

На первом месте стояло любопытство. Он готов был поклясться, что встречал ее раньше. Но как, черт его побери, он мог забыть такую красавицу!

Даже мысль о том, что он может оказаться в объятиях нежной, испускающей легкий цветочный аромат женщины и просто прижаться к ней на некоторое время, не давала Геннону покоя. Он стоял и смотрел на дверь спальни. Всего несколько сантиметров отделяли его от нее.

Если бы можно было повернуть события вспять, то он ушел бы прочь, как только понял, что коттедж обитаем. Но Софи не вынесла бы дальнейших скитаний после всех ужасов, которые она пережила в лагере. В этом доме девочка побудет в безопасности день или два. Власти в два счета обнаружат самолет, который он «одолжил», а попросту — украл. И его нелегальная посадка на поле скоро станет темой для обсуждения во всех местных газетах. Он только надеялся, что до того, как разразится шумиха, у них с Софи будет немного времени.

Джон распахнул дверь в ванную и опустил в пустую раковину бритвенные принадлежности вместе с сумочкой Доры. И тут же схватился за край раковины, переживая острый приступ тошноты и головокружения. Как же он устал! И голоден. Но усталость — гораздо хуже. Именно поэтому он так неосторожно посадил самолет. Если ему удастся поспать несколько часов, он сможет думать более четко. И хоть что-то решать.

Джон посмотрел на сумочку Доры и заставил себя, открыв ее, вытряхнуть все содержимое на стол.

Его мгновенно переполнило чувство облегчения. Когда Дора внезапно затихла, перестав петь, у него возникло ужасное подозрение, что у нее есть мобильный телефон.

Он разглядывал содержимое ее сумочки с явным интересом. Там лежало несколько чеков из супермаркета и один из лондонского Дома дизайна. Геннон взглянул на счет. Его брови поползли вверх. Казалось невероятным, что одна женщина способна потратить такую сумму на тряпки. Еще в сумочке лежали бумажник с шестьюдесятью пятью фунтами, множество глянцевых кредиток, водительские права — все на имя Доры Каваны. Неужели она не успела еще перевести документы на свою новую фамилию?

Кавана? В его памяти что-то быстро зажглось, но тут же погасло. Геннон потряс головой. Он вспомнит гораздо скорее, если не будет напрягаться.

Джон взял небольшой ежедневник, но тут же отложил. Бросил в карман ключи от машины и после минутного колебания взял деньги, затем собрал остальные вещи и положил обратно в сумочку. Как же он был себе отвратителен! Ведь он собирался только посмотреть, есть ли в сумочке телефон.

Геннон с трудом выпрямился, включил горячую воду и заставив себя побриться, хотя руки тряслись от усталости и истощения. С трудом одевшись, он собирался посмотреть, как там Софи, и заодно положить на место сумочку. Но когда он подошел к двери, та была распахнута настежь. Софи тихонько спала в кровати, а Доры не было.

Джон побежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки, уже не чувствуя боли. Он ожидал, что и входная дверь также распахнута. Но в гостиной все выглядело мирно и спокойно.

Огонь потрескивал за каминной решеткой, а Дора, свернувшись в кресле и склонив голову, что-то писала. Ее волосы блестели в свете, падающем из торшера. Она даже не подняла голову, когда Джон ворвался в комнату.