Долли Нельсон - Живи и люби!

По-прежнему глядя в сторону, она пробормотала:

— Кто-то должен был сделать это… — А потом повернулась к нему. — Знаете, меня кое-что тревожит. Я уверена, что и девочки не умеют плавать. — Она облизала губы. — Я спрашивала их. Они ответили, что мама и папа водили их в бухту и в бассейн, однако меня это не убедило. Они просили пойти поплавать с ними, когда вода потеплеет, но…

— Ну что ж, я могу поучить их плавать, — сказал Тенгвальд, шагнув к ней. — И вас тоже.

Сигрид долго не сводила с него тревожного взгляда. Прошло несколько секунд.

— А это вас не затруднит?

— Конечно нет.

И тут она выпалила:

— Мы могли бы сделать это в мой выходной! В тот день, когда будет ваша очередь сидеть с детьми. Тогда это не отвлечет вас от работы.

Она явно считала, что уроки плавания будут ему в тягость. Этой стороны ее натуры Тенгвальд раньше не замечал. Беззащитность делала Сигрид менее уверенной в себе… и совсем не такой грозной, как ему казалось.

Тенгвальду тут же захотелось сделать ей что-нибудь приятное.

— Сигрид… — Его деланно непринужденный тон заставил ее поднять глаза. — Вы ничуть не отвлечете меня. Честно говоря, я считаю, что это очень важно. Если девочки не умеют плавать, опасно оставлять их у воды.

Казалось, слова Тенгвальда ее не убедили. Он протянул руки, положил ладони на ее предплечья и в тот же миг понял, что совершил ошибку.

Все его тело ожило, чувства усилились. Он услышал дыхание Сигрид. Жар ее кожи опалил его ладони. До него донесся едва ощутимый аромат лимона, а перед глазами предстало ее безупречно красивое лицо. Единственным чувством, которое не проявило себя в этот момент, было чувство вкуса.

Но Тенгвальд умирал от желания узнать вкус ее губ. И только тревожная морщинка, появившаяся на лбу Сигрид, удержала его от этого. Пытаясь ее успокоить, он отстранился.

— Сигрид, я говорю серьезно. И мы вовсе не должны дожидаться вашего выходного. — Он сделал попытку засмеяться, надеясь, что натужность этого смеха не будет замечена. — В конце концов, я далеко не все время провожу в лаборатории и теплице.

Внезапно Сигрид успокоилась. Что-то мелькнуло в ее глазах цвета лаванды.

— Нет, — сказала она. — Там вы проводите не все время. Иногда запираетесь в своем кабинете.

Он невольно рассмеялся.

— Признаю свою вину.

Несколько секунд они молчали, глядя в лицо друг другу. Воздух сгустился и зазвенел, как струны арфы.

Боже милосердный, она была настоящей красавицей. Собранные в узел шелковистые волосы обнажали длинную белую шею, так и манившую поцеловать ее. Щеки, нос, лоб… все было нежным и изящным, словно выточенным рукой мастера.

Тенгвальд понял, что снова дал волю чувственности. Иначе с какой стати ему предаваться фантазиям?

О Боже, желание прильнуть к ее губам становилось почти невыносимым. Ее верхняя губа изящно изгибалась, словно прочерченная одним движением легкой руки художника, а нижняя была полной и чувственной. При их виде все внутри начинало ныть от желания.

Часы громко отсчитывали секунды. Или это был его пульс?

Рука Тенгвальда поднялась сама собой и погладила ее щеку… Так он и думал. Ее кожа была нежной как бархат.

Его прикосновение подействовало на Сигрид. В ее потемневших голубых глазах что-то вспыхнуло. Что-то куда большее, чем простое удивление.

Поняв, что их тяга взаимна, Тенгвальд попытался улыбнуться, но не смог этого сделать. Просто не смог. Сила этого влечения, окутавшего их обоих, потрясла его, И заставила застыть на месте.

Глаза Сигрид еще больше потемнели, и она отпрянула. Отпрянула от его вытянутой руки. Потом отвернулась и хрипло пробормотала:

— Я… я не могу…

Рассудок вернулся к Тенгвальду, он пришел в себя.

— Прошу прощения, Сигрид, — быстро сказал он. — Я не знал, что у вас есть друг… может быть, жених…

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и тревожно покачала головой.

— Нет. Никого у меня нет. Дело вовсе не в этом.

Волнение заставило ее облизать губы, и Тенгвальд чуть не застонал от желания. Но «чуть» не считается. Острое любопытство заставило его опомниться.

— Я неправильно выразилась. — Она снова облизала губы и проглотила слюну. — Могу. Но не хочу…

В выходной день Сигрид ждала Тенгвальда, сидя на скамейке во внутреннем дворике и предвкушая возможность как следует изучить здешние магазины женской одежды. Он пообещал накормить и чем-нибудь занять двойняшек, а сейчас принимал душ.

— Почему ты уходишь без нас? — жалобно спросила ее Ловиса.

Сигрид пригладила ей волосы и улыбнулась.

— Сегодня у меня выходной. У каждого должен быть выходной, верно? Мне нужно кое-что купить. Новое платье. Может быть, брюки. Босоножки. Чулки. Кто знает, что мне может понадобиться? Вам бы наскучило ходить со мной по магазинам.

Лицо девочки тут же засияло как лампочка в тысячу свечей.

— Если бы это был магазин игрушек, то нет!

Реплика Ловисы заставила Сигрид рассмеяться.

— В моем сегодняшнем списке нет ни одного магазина игрушек.

— Ох… — Взгляд девочки тут же погас.

— Но зато вы проведете целый день с дядей Тенгвальдом, — попыталась утешить ее Сигрид. — Подумай сама, как это будет весело!

Ловиса кивнула и побежала искать Лотту.

3

Сигрид стала листать глянцевый журнал, изучая фотографии роскошных манекенщиц и статьи, посвященные правильному выбору косметики и одежды.

На самом деле ей вовсе не хотелось бросать двойняшек. Да, девочки всю неделю требовали ее внимания, но, как ни странно, это доставляло Сигрид удовольствие. У пятилетних девчонок что на уме, то и на языке, и она от души смеялась над их словечками. Она не стала бы возражать, если бы дети отправились с ней. Возражал Тенгвальд. Он утверждал, что выходной есть выходной, и уступать не собирался.

Внимание Сигрид привлекла реклама новой летней губной помады. Цвет кожи и волос фотомодели были такими же, как у нее самой, и она решила непременно купить тюбик помады с блестками.

Когда Сигрид приняли на курсы менеджеров по туризму, она чуть с ума не сошла от радости. Ей всегда хотелось увидеть мир. Во время учебы она вызубрила все существующие маршруты, типы гостиниц, правила обслуживания клиентов и поведения в экстренных ситуациях. Кроме того, она поняла, что для профессиональной карьеры очень важны манеры и внешний вид. И что у тела есть собственный язык.

Женщина с прямой спиной, расправленными плечами и спокойным взглядом кажется компетентной и уверенной в себе; чаще всего к такой женщине относятся с уважением. Именно манеры определяют наши успехи и неудачи. Женщину с хорошими манерами принимают всерьез, на женщину с плохими манерами никто и смотреть не хочет.