Дороти Уильямс - Древо познания

— Но это все равно могло бы произойти.

— Да.

— Я не могла вывернуться из-за скалы, и там еще стояла эта машина…

— Знаю.

— А если бы я сбила ребенка… О, Алекс, я прокручиваю все снова и снова в своей голове. А что, если бы я сделала так или этак. А с твоей ногой все будет хорошо!

— Да не в ноге дело! — отрезал он почти зло. — Боже мой, лучше бы я потерял ногу, чем…

— Не надо. Не говори так. Я знаю, это все из-за меня.

— Да нет. — Он перекатился на край кровати, встал и подошел к окну.

— Это все не из-за тебя. Не твоя вина! Но я не знаю, как тебе помочь, Каролина.

Она в отчаянии наблюдала за ним, разглядывала его взъерошенные темные волосы, стройную спину, упругие ягодицы, до которых она так любила дотрагиваться, ужасные шрамы на левой ноге… Между ними возник какой-то барьер, и она не знала, как его преодолеть. Я не должна его ни к чему принуждать, подумала она. Не должна приставать и липнуть.

— Возвращайся в постель, — тихо произнесла она, надеясь, что это не звучит умоляюще.

Он повернул голову и посмотрел на нее. Она казалась такой хрупкой, такой беззащитной. А он, точно так же, как и она, даже не представлял, как можно все уладить. Он никогда в жизни не сталкивался с подобными ситуациями. Всегда завидовал мужчинам, которые хорошо понимают женщин. А он и себя-то временами понять не мог. Он мог писать о чувствах и страстях, в его романах все так удачно складывалось… Его герои делали все, чего бы он ни захотел. Но реальные люди? Они так сложны. В них так легко обмануться. Писателям вообще не стоит жениться, думал он иногда.

Он никогда не был застенчивым, напротив — всегда был уверенным, эрудированным, начитанным. И все же Каролина иногда подавляла его. Он чувствовал ответственность за нее, вину перед ней и думал, что, может быть, без него ей будет даже лучше.

Жизнь писателя в силу известных и вполне понятных причин чаще всего проходит в уединении. А она так молода. Ему вообще не стоило тогда завязывать с ней отношения. Но первое время ему казалось, что она счастлива. Она навещала своих друзей, помогала им по хозяйству в таверне…

— Нам надо было остаться в Австрии, — пробормотал он, прихрамывая подходя к кровати.

— Мне надо было остаться в Австрии, — поправила она его. — Но ведь авария все равно могла бы произойти. И если бы ты умер, а меня бы с тобой там не было… — Прижавшись головой к его плечу, она положила ему руку на грудь. — Прости меня за все, что я вытворяла во время беременности… Я все думаю, какой гадкой тогда была.

— Тсс, не была ты гадкой.

Она приподняла голову и натянуто улыбнулась.

— Нет, была. Я как раз думала об этом, когда ты вошел. Сейчас кажется, что это все было так давно, как будто в другой жизни.

Может быть, если бы она увидела Алекса сразу после аварии, после того как потеряла ребенка, все сложилось бы иначе, не возникло бы этого барьера. Но он находился на лечении в больнице интенсивной терапии, и она тоже ужасно плохо себя чувствовала, поэтому они встретились лишь через четыре дня после катастрофы. Обвиняла ли она его подсознательно в том, что он не находился рядом с ней, чтоб поддержать ее? Обвинял ли он ее? Она ведь на самом деле не знала, как он относится к случившемуся с их еще не родившимся ребенком.

— Тебе надо позвонить бабушке, — тихо сказал он. — Она беспокоится о тебе.

— Да, позвоню завтра.

— Ты могла бы даже съездить навестить ее…

— Нет! Нет, — запротестовала она, стараясь успокоиться.

Она так не хотела расставаться с ним сейчас, боялась, что потеряет его, если уедет. Связующая их ниточка и так казалась слишком тоненькой, поэтому ей надо быть особенно осторожной.

— Я начну ходить на прогулки, правильно питаться, окрепну. Буду помогать тебе с твоими исследованиями…

— Только все постепенно. Шаг за шагом, — предостерег он ее. — Сначала тебе надо поправиться.

— Да.

— Мне очень жаль, Каролина, что все так получилось… с ребенком…

— Я знаю.

Она закрыла глаза и еще крепче прижалась к нему. Она была истощена недостатком сна, измотана, но никак не могла избавиться от своих мрачных мыслей, которые не давали уснуть.

— Я никогда не думала, что окажусь такой, — прошептала она. — Такой слабой. Многие люди справляются и не с такими неприятностями…

— Тише, успокойся.

Но она не желала успокаиваться, ей хотелось поговорить, объяснить, как она себя чувствует. Но, может быть, ему это просто не интересно? Может, он пытается избежать откровенного разговора и навсегда забыть обо всем, что произошло? И, похоже, это лучший выход.

Но она не могла так просто взять и все забыть. Как только она закрывала глаза, перед ней возникала эта страшная картина. Он лежит без сознания, лицо все в крови. А потом это ощущение боли внутри нее… Она тогда сразу поняла, что происходит, и безумный страх овладел ею. Если бы родители девочки без промедления побежали за «скорой помощью», а не пытались помочь ей на месте, то, может, не случилось бы несчастья и она бы не потеряла ребенка…

Алекс дождался, пока она заснула, и осторожно высвободился из ее объятий. Подоткнув под нее со всех сторон одеяло, он некоторое время разглядывал ее. Она казалась такой хрупкой, такой уязвимой, такой беззащитной. Тяжело вздохнув, он собрал свою одежду и вышел.

Ночью Каролина проснулась и, обнаружив, что одна, тихо заплакала.

Проснувшись же утром, она, лежа в кровати, опять размышляла, оценивала ситуацию. Боль все еще не отпускала ее, печаль, казалось, навеки поселилась в ее душе.

И все же мы с Алексом сделали первый шаг к сближению, думала она. Я вела себя эгоистично, крутилось у нее в голове. Глупая эгоистка. Это же и его ребенок. Конечно, ему тоже больно, и он тоже ощущает свою вину, а она отдалилась от него, потому что боялась обсуждать это, боялась, что он бросит ее. Но, если он бросит ее, осуждать его будет не за что. Алекса можно понять, ведь жизнь с ней была похожа на бесконечный ночной кошмар. А теперь он, скорее всего, чувствует себя ответственным за нее. Пойманным в ловушку.

Поэтому ей как можно скорее необходимо вернуться в свое нормальное состояние. Стать такой, какой она была раньше, до беременности. Просто надо поверить в то, что он все еще ее любит, решила она. Все остальное не имеет значения. Если притвориться, что все хорошо, это может в конце концов стать реальностью.

Чувствуя слабость и легкое головокружение, она приняла душ, оделась и пошатываясь спустилась вниз. Алекс готовил завтрак.

Она с улыбкой подошла и обняла его за талию.

— Доброе утро.

Он улыбнулся в ответ, точнее изобразил бледное подобие той улыбки, которую дарил ей прежде. Но… все-таки он улыбнулся.