Элизабет Олдфилд - Отель «Затерянный рай»

— Скоро прибудет туристская группа, — возразила Касс. Встреча с Гиффордом неизбежна, но лучше самой выбрать время и место встречи. Увидеться с ним сейчас? Нет, она не готова к этому!

— Туристы будут здесь не раньше чем через час. Так что у тебя полно времени. Мы с Маркизой присмотрим за малышом, — успокоила ее Эдит и махнула рукой: — Иди!

Зайдя к себе в коттедж, Касс надела обтягивающую майку цвета лаванды, натянула серые трикотажные шорты, завязала шнурки кроссовок. Она решила, что начнет с того, что предложит Гиффорду взглянуть на ребенка. Надо вести себя сдержанно, спокойно и дружелюбно, ради Джека нельзя позволить себе превратить Тэйта во врага.

«Затерянный рай» находился на покрытом буйной растительностью мысе, оканчивающемся полоской белого песчаного пляжа. К востоку простирался длинный узкий мелкий залив, а с западной стороны — окруженная гранитными скалами небольшая подковообразная бухта. По тропинке, огибающей эту бухту и вьющейся среди деревьев, Касс направилась в сторону виллы с верандой.

Солнечный свет пятнами лежал на желто-зеленых листьях пальм и освещал плети пурпурных орхидей, свешивающихся с деревьев. Искрилась морская гладь. Со свистом проносились стрекозы, похожие на миниатюрные цветные вертолеты.

В одном путеводителе Касс прочла, что, когда генерал Чарлз Гордон, герой штурма Хартума, посетил остров Праслен в конце восьмидесятых годов прошлого века, он решил, что попал в библейский райский сад. Она улыбнулась. Генерала можно было понять.

Со своими лесистыми холмами, усеянными огромными валунами, с изобилием дикорастущих цветов, Праслен был одним из самых красивых островов в мире. И одним из наиболее безопасных, размышляла Касс. Преступления были здесь редкостью, и людям и в голову не приходило запирать двери своих домов.

Когда Касс поднималась по каменным ступеням, ведущим на веранду, протянувшуюся вдоль задней стороны дома, на ее губах улыбки уже не было. Возможно, если бы она взяла с собой Джека, его неотразимое очарование облегчило бы встречу. Может быть, ей лучше уйти и вернуться сюда днем? Отступление пахло малодушием и лишило бы их бокалов, но...

Она остановилась. Гиффорд монотонно вышагивал по «бегущей дорожке». Гимнастический зал находился в угловой комнате, и через боковое окно ей был виден его силуэт. Она осторожно поднялась на самый верх лестницы. Интересно, есть ли с ним кто-нибудь? Имоджин Сейлс, например? Прилипчивая, тощая, как палка, Имоджин! Она бросила взгляд на свой немного округлившийся живот. Если это так, она повернется и сразу же уйдет.

На цыпочках дойдя до конца веранды, Касс осторожно заглянула сквозь стеклянные двери. Гиффорд, в одних черных боксерских трусах, с блестящим от пота мускулистым торсом, продолжал шагать по «бегущей дорожке». В комнате никого больше не было.

Его шаги были нетвердыми. Резкими. Затрудненными. Касс подошла поближе и вгляделась повнимательней. Начиная от колена и вниз, его левая нога была иссохшей и деформированной. Уродливые шрамы бороздили побледневшую и слегка сморщенную кожу. Казалось, его колено было раздавлено, а потом восстановлено, но восстановлено неудачно.

И тут Гиффорд заметил ее. Заметил и ругнулся сквозь зубы. Он считал, что находится один. Он хотел быть один. Ему не нужно было, чтобы его видели, осматривали и... жалели.

Сойдя с тренажера, он взял трость, которая стояла рядом. Прихрамывая, подошел к стеклянной двери и распахнул ее.

— У тебя дурная привычка совать нос в чужие дела! — резко бросил он.

— Нет, я...

— Ты решила подглядывать за мной? — Он посмотрел на нее сверху вниз. Его серые глаза были холодны как сталь. — Я просил тебя позвонить перед тем, как придешь.

— Извини, я забыла.

— У тебя не в порядке память!

— Прогрессирующая амнезия. Извини, — спокойно сказала Касс. — Тем не менее, совершенно незачем выходить из себя. — Она посмотрела вниз. — Что у тебя с ногой?

— Тебе неприятно?

— С чего ты взял?

— Как же! Держу пари, — проворчал он.

— Когда я была подростком, то проводила уйму времени в кино, в смертельном страхе созерцая пришельцев, немыслимых чудовищ и оживших мертвецов. Поэтому, даже если бы из тебя полезли внутренности или стала медленно вытекать зеленая слизь, я бы и глазом не моргнула. А уж искалеченная нога!.. Ха! Это вообще ничто.

— Я попал в автомобильную катастрофу, — сказал Гиффорд. Дойдя, хромая, до стула с высокой спинкой, он сел и начал натягивать джинсы.

Касс ощутила прилив нежности. Полтора года назад этот мужчина был в прекрасной форме. Эталон человеческой породы. Она вспомнила, как он выглядел под душем: крепкое тело, гладкая кожа на руках и ногах... Она вспомнила также их совместные пробежки ранним утром по лондонским улицам. Тогда его походка была уверенной, шаги твердыми, а сейчас...

Она вошла в комнату. Он уже встал и застегивал молнию на джинсах. Теперь она знала, почему он прятался вчера.

— Ты имел в виду автокатастрофу, когда сказал вчера о том, что нездоров? — спросила она.

Гиффорд кивнул.

— Я долго пробыл в больнице.

— Сколько?

— Почти пять месяцев. Нога у меня была совершенно раздроблена, и ее восстановление оказалось делом очень продолжительным. — Взяв полотенце, он начал промокать пот на шее и плечах. — На одном из этапов возник даже вопрос о ее ампутации.

— О, нет!

Он улыбнулся странной улыбкой.

— Моя реакция была точно такой же.

— Наверное, это была серьезная катастрофа?..

— Страшная, — тихо сказал он. Касс заметила, что воспоминания были мучительными для него. — Машина слетела с дороги, проскочила через ручей и врезалась в скалу. Кузов был смят, в ногу мне вонзились металлические осколки, а ступня почти пополам сложилась под педалью. Мы находились довольно далеко от города. И хотя водитель следующей за нами машины вызвал аварийную службу — слава Богу! — потребовалось какое-то время, пока она приехала. Меня пришлось уносить на носилках...

— За рулем был ты? — спросила Касс.

— Я.

— Ты сказал «мы». Пострадал еще кто-нибудь?

Гиффорд помотал головой.

— Имоджин перепугалась, но — удивительное дело! — не получила ни единой царапины! Больше никто не пострадал. Имоджин — это Имоджин Сейлс, пояснил он, медленно проводя полотенцем по завиткам темных волос на груди. — Она...

— ...актриса. Я знаю. Я однажды видела фотографию вас двоих в одном рекламном журнале. — Скорее бы он закончил вытираться и надел рубашку. Ритмичные движения, которыми он растирал свой торс, вызывали в ней возбуждение, острое и непреодолимое. — В газетах ничего не было об этой аварии. И в «Декстере» никто даже не упомянул об этом, — продолжала Касс, нахмурившись. — Ни Стивен, ни Рон Майерс.