Леона Бэррон - Страстное влечение
Официантка подошла к нему немедленно: мужчина был неотразим. У нее взгляд как у незанятой актрисы, подумала про официантку Глория, когда заказывала себе стакан вина. Она сравнила свои коротко подстриженные волосы с ее длинными светлыми локонами и бросила взгляд на свое отражение в зеркале над столом: строгий льняной костюм и большие очки. Выгляжу как скучный чиновник офиса, печально подумала она, и глаза на минуту снова задержались на зеркале.
– Ты изменилась, Глория, – сказал Джеф, словно прочитав мысли спутницы.
– Изменилась?
Джеф изучал ее с беспристрастием постороннего.
– Да, к худшему. Ты подстригла свои густые волосы и слишком похудела.
– Я никогда не была полной, – возразила Глория.
– Да, но ты была пышной. Сейчас у тебя очень строгая фигура. Ты холодна и неестественна. И, конечно, я никогда не видел тебя в очках.
– Так вот почему ты не узнал меня?
Он улыбнулся и поблагодарил официантку, которая аккуратно поставила перед ними блюдо, наполненное орешками.
– Не потому, а из-за голоса, – ответил Джеф.
– А при чем тут мой голос?
– При чем? Люди могут измениться до неузнаваемости, но голоса остаются прежними. А твой изменился. Во-первых, ты потеряла уэльский акцент. Во-вторых, твой прежний голос был намного глубже и сексуальней.
Глория пренебрегла замечаниями о голосе.
– Я только что перенесла грипп.
– А, понимаю. – Его глаза ненадолго потеплели. – Но ты все-таки изменилась, – заметил он опять.
Она с вызовом посмотрела на него.
– Знаю. Я стала более рассудительной.
Глаза Джефа снова были холодны, а голос – полон ноток высокомерия.
– Понимаю. А весь наш уик-энд кажется тебе не более чем опрометчивым шагом.
Глория помнила, чем все закончилось. Как смеет он обвинять ее?! Ведь в то время, когда он был с ней, невеста ждала его дома! Он даже не знает о слезах, которые Глория проливала из-за него. И не узнает. Никогда. Гордость просто не позволит рассказать ему.
– Конечно, – сказала она просто. – Ты, естественно, представлял все иначе.
Глория увидела что-то совершенно незнакомое в его глазах, когда официантка принесла ей вино, а ему пиво. Она с удовольствием сделала маленький глоток, держа стакан ледяными руками.
Молчание, казалось, не тяготило Джефа, – он просто наблюдал, как она пьет вино. Было невозможно что-либо прочитать на его смуглом красивом лице. И даже если бы она думала, что может, то не доверилась бы своему представлению. Потому что однажды уже прочитала в этих глазах, что ее любят, и вот каков результат.
– Расскажи о себе, Глория? Как ты жила все эти годы?
Женщина представила, что дает интервью. Надо говорить обо всем коротко.
– Многое ты уже знаешь. Я работаю бухгалтером, вдова. У меня есть сын.
Джеф глотнул пива.
– Сколько лет мальчику?
– Семь, – быстро солгала она.
Он кивнул.
– А твой муж…
– Джон умер четыре года назад.
– Соболезную.
Они встретились взглядами.
– Муж был хорошим человеком, – сказала она тихо и увидела, как его рот скривился в усмешке, перед тем как он глотнул пива.
– И когда же ты вышла замуж?
Глория назвала месяц и год.
Лицо Джефа стало жестким. Он с нескрываемым интересом смотрел на украшения из золота, сияющие на запястьях и в ушах вдовы.
– Твой муж был богат? Ты удачно вышла замуж?
Да, удачно, но свадьба, конечно, была по необходимости. Если бы он только знал!
– Это не то, что ты думаешь! – огрызнулась она. – И я не собираюсь выслушивать оскорбления.
Джеф пожал плечами.
– Факты говорят сами за себя. Выскочив из одной постели, ты сразу же оказалась в другой, не так ли?
Глория отвернулась, не в силах возражать, хотя очень хотелось встать и выкрикнуть то, что она знала о его невесте, рассказать о разговоре с ней по телефону, но гордость приказывала молчать. Зачем ему знать о ее страданиях? Пусть думает, что это она разрушила все.
Глория увидела, как он нахмурился, и вдруг поняла, что не сможет больше с ним разговаривать и что у нее нет желания отвечать на вопросы. Уж лучше все оставить так, как есть. Только сейчас она впервые подумала, женился ли он на своей невесте? Джеф не казался женатым, но, возможно, просто умеет скрывать свое истинное лицо.
Глория поставила стакан с вином на стол.
– Я должна идти.
– Ты не допила вино.
– Я не хочу.
Джеф наклонился, чтобы взять ее изящный кожаный портфель, который лежал на соседнем стуле, и положил ей под локоть. Это короткое соприкосновение обожгло обоих. Глория могла видеть, как вспыхнули его светлые глаза, и в смущении отвела взгляд в сторону.
Чуть позже они стояли в дверях, и Глория смотрела, как сильный дождь с градом обрушивается на машины и спешащих людей. А она покинула офис без зонта.
– Моя машина здесь недалеко. Позволь отвезти тебя домой?
Ей хотелось прекратить все это прямо сейчас. Он играет с ней, обращаясь как однажды много лет назад.
– Нет! – раздался в ответ почти крик, вызвавший смятение в его взгляде. – Бесполезно, Джеф. Разве ты не понимаешь? Пусть ложь останется в прошлом, – бросила она и шагнула под дождь.
Как бы там ни было, она не подходит ему. Джеф шел за ней, но все равно было неожиданностью, когда он взял ее за плечи и грубо повернул к себе, так что портфель упал на тротуар. Никто из них не двинулся, чтобы подобрать его.
Моросящий дождь блестел на его темных волосах, крохотными ручейками стекая по щекам подобно слезам. Его взгляд был прикован к ее глазам.
– Позволь мне уйти, – с трудом проговорила она. – Все изменилось.
Джеф ничего не сказал, а только прижал к себе и поцеловал. Эффект оказался подобен наркотику. Было невозможно ни бороться, ни сопротивляться.
Глория почувствовала, как ее тело само тянется к его телу. Все было так прекрасно, как будто они созданы друг для друга: разве можно сравнивать его с кем-то другим. И она думала о своей наивной попытке высвободиться: ничего нельзя поделать с тем, что его рука твердо лежит ниже ее спины. Глория не могла шевельнуться, потому что не хотела. Хотелось одного – забыть настоящее и погрузиться в страстные наслаждения.
На мгновение он отнял свой рот от ее рта, чтобы посмотреть на нее. Она почувствовала тепло его дыхания на своих губах.
– Ничего не изменилось. – Это было сказано с надменной самонадеянностью. – Скажи, разве ты не хочешь меня, Глория? – дразня ее, прошептал он.
Но насмешка не могла смутить ее, потому что она понимала: пока они целовались, он был такой же жертвой собственного желания, как и она.
Джеф наклонился и опять поцеловал ее, и Глория застонала. Но это был не стон протеста. Это был стон вожделения. Забыв о взглядах прохожих, они возбужденно льнули друг к другу. Глория была охвачена всепоглощающей страстью и не сразу ощутила, что он выпустил ее из объятий. Ленивая улыбка по-прежнему играла у него на губах.
