Я забираю тебя - Виктория Лукьянова
– Спасибо, – шепчу, понимая, что глупо так часто благодарить.
Он кивает, закладывает руки в карманы и шумно выдыхает.
– Пока, – тихо произносит и разворачивается.
Но отчего-то я не рада, что он ушел. Булат словно что-то хотел сказать, но выбрал молчание, которое тяготит меня всю ночь, пока за стенкой всхрапывает в безмятежном сне мой жених. Я не думаю о нем, все мои мысли занимает лишь один человек. Тот, кого не должно быть в моей жизни. Тот, благодаря кому мое сердце отчаянно стучит, а кожа покрывается мурашками, стоит мне вспомнить случайные прикосновения.
Глава 10
Утром я, конечно же, не встречаю Булата, так как отправляюсь на учебу, и весь день провожу в институте и возвращаюсь уже ближе к вечеру. Удивительно, но Андрей дома и даже не возмущается над тем, что я прихожу позже, чем планировала. И что нет ужина. И что вообще вчера между нами что-то случилось. Он тих, спокоен и сосредоточен на делах. Я с удивлением отмечаю в нем перемены и стараюсь не подливать масла в огонь, умолчав о попойке с друзьями, и что случилось после. Про Булата тоже не спрашиваю, хотя понимаю – он приезжал и каким-то неведомым для меня способом вправил мозги другу. Но надолго ли? Вот что гложет меня весь остаток вечера.
Впрочем, на следующий день наши отношения потихоньку входят в прежнее русло. Мы не ругаемся, не скандалим, но уже и не горячие любовники. Быт, дела, учеба. Вот что ждет меня еще несколько дней, тем временем Андрей все реже проводит время дома. Он неожиданно вспоминает о работе, на которой числится формально, и проводит все время в офисе отца. Я начинаю благодарить Булата, путь и мысленно, за то, что тому удалось направить друга на путь истинный. Возможно, всё наладится, и мы вернемся к тому моменту, когда я таяла в объятиях Андрея, была счастливой девчонкой, которая верила в сказку, пока не наступает день, перевернувший мою жизнь.
Андрей, как и собирался, отправляется в субботу с друзьями в сауну.
Я не могу отговаривать его от новой встречи с друзьями, тем более частично сама и была инициатором их мужских посиделок. Вот только что-то меня терзает весь вечер, но я упрямо твержу себе, что все будет в порядке. Там же Булат. Он не позволит больше Андрею напиться, присмотрит за ним, тем более Андрей и сам начал меняться. Но я все равно брожу из угла в угол и все-таки набираю номер Андрея. Он отвечает через три гудка.
– Привет! Как у вас дела?
– Проверяешь? – хохочет Андрей. Он не злится, что уже хорошо, хотя я и подозревала, что его первым же вопросом будет именно этот.
– Нет. Просто хотела узнать, во сколько ты вернешься. Ждать тебя или можно спать ложиться?
Стараюсь говорить уверенно и ни на что не намекать, но против воли прислушиваюсь к шуму. Вроде какие-то голоса. Мужские. Играет музыка. Наверное, там все в порядке.
– Да не жди. Ложись. Ты за эту неделю изрядно понервничала. Тебе бы отдохнуть, выспаться.
Его слова ставят меня в тупик. Что-то я совсем уже не верю собственным ушам. Но как же это приятно. На душе становится тепло, и я опускаюсь на краешек кровати.
– Хорошо. Тогда я спать. Постарайся слишком поздно не возвращаться.
– Ну как получится, детка. Давай, пока.
Он сбрасывает, и я шепчу в тишину ответ. Положив телефон на колени, рассматриваю, как гаснет экран. Но стоит тому окончательно потемнеть, как он вновь загорается ярким светом – входящий от Андрея. Сердце рвано дергается, и я торопливо нажимаю на зеленый ярлычок, чтобы в ту же секунду услышать то, что не должна была слышать.
Я ничего не понимаю. Ничего…
Женский смех звучит эхом. Пытаюсь что-то сказать, но слова застревают в глотке.
Кажется, Андрей случайно нажал на вызов последнего звонка. Потому что больше у меня нет объяснений, почему он позвонил, но при этом с кем-то громко хохочет. Пытаюсь вслушаться, больше не борясь с желанием ответить. Просто слушаю женский смех, его смех, голоса друзей.
Они не одни. Никакой там нет, черт побери, сугубо мужской компании. С ним какие-то девчонки, возможно, даже шлюхи.
Озноб пробирает до костей, когда я слышу чуть глухой вкрадчивый голос Андрея и заливистый смех девицы, которая явно сидит рядом с ним. А, возможно, даже на его коленях.
Меня начинает трясти. Я отбрасываю телефон, который, кажется, превращается в гниющую массу в центре кровати. Сама же подскакиваю с места, обхватив себя ладонями. Я все еще слышу их голоса. И меня жутко трясет.
Падаю на колени, ползу из последних сил к кровати, чтобы наконец-то выключить телефон. Мне удается сделать это с огромным трудом. Пальцы не слушаются, кожа то пылает, то леденеет. Мне так плохо, что не передать словами. Я сползаю на пол, скручиваюсь так, что ломит кости, и рыдаю…
Он возвращается около трех часов ночи навеселе и не вусмерть пьяный. Коридор заливает яркий свет, и я отчетливо могу разглядеть фигуру жениха. В иной ситуации я бы порадовалась, что он достаточно трезв, но когда Андрей входит, покачиваясь, на кухню и удивленно изгибает светлые брови, не ожидая увидеть меня в полумраке за столом, всё, что я могу сказать, так тихое «привет».
– А ты чего не спишь?
Пожимаю плечами. В комнате достаточно темно, чтобы не видеть, как сильно опухли от слез мои глаза. Как взъерошены кудрявые волосы, разметавшиеся по плечам. Если он включит верхний свет, то обязательно увидит, как дерьмово я выгляжу, но Андрей, разворачиваясь, уходит прочь.
– Пошли спать.
Всё. Это финал.
Я подскакиваю с места и бегу за ним. Меня лихорадит от обуявшего гнева, застилающего глаза. Я хватаю Андрея за руку, догнав того в коридоре. Я кричу. Не знаю, что именно слетает с моих губ, царапая от злости горло, но в следующий миг я уже чувствую иную боль. Сердце сжимается в панике, кровь стучит набатом в голове.
Я лечу к противоположной стене и оседаю, зажмурившись от ужаса.
Андрей ударил меня. Боль растекается бурлящей гнилостной массой по мышцам. Сжавшись, я едва могу дышать.
– Ты чего о себе возомнила?! – сквозь шум колотящегося сердца я слышу крик Андрея. – Тварь!
Хлопок. Громкий как взрыв. Еще один звук. Удар.
Я распахиваю глаза, ожидая увидеть замахивающегося Андрея, но вижу иное – Булат стоит над повалившимся на пол другом и тяжело дышит. Позади него открыта дверь в ванную комнату. Они пришли вместе, а
