Ирен Беллоу - Затихающие крики
Мэгги посмотрела на длинное кружевное платье кофейного цвета, которое она только что бережно уложила в чемодан.
— Может быть, я его и не надену. Оно немного тесновато.
Собственно говоря, все наряды, привезенные из дому в понедельник, страдали этим недостатком. Мэгги устраняла его прежде всего, немного распуская швы. Однако с кружевным платьем это не удалось, швы были прошиты так, что ни одной лазейки нельзя найти. Она все-таки взяла его в надежде, что к последнему вечеру уже сумеет в него влезть. Если сможет проплыть бассейн, о котором упоминал Гордон, взад-вперед раз сто в день. Кофейный цвет ей к лицу, и в этом наряде она всегда чувствовала себя хорошо.
Хорошо?
Совесть восстала, и Мэгги вынуждена была признать, что как раз в этом платье ей никогда не было спокойно и удобно. Ближе к истине было бы сказать: она чувствовала себя в нем сексапильной. Однажды она надела это платье для Кевина, и он весь вечер не мог дождаться, когда сорвет его с нее.
Интересно, что сказал бы Гордон, если бы когда-нибудь увидел ее в этом наряде с хорошей прической, полным макияжем и ожерельем из бриллиантов и жемчугов на шее? Соблазнять ее не входит в его планы, но такая мысль вполне может прийти ему в голову… если Мэгги наденет кружевное платье.
— Мэг…
Она вздрогнула и поспешила отвести взгляд от чемодана. Пульс был неровный. Какие дикие мысли навевает на нее этот человек.
— Да? — Голос звучал не очень уверенно.
— Уж не влюбилась ли ты в доктора Фостера? Признавайся, — озабоченно спрашивала мисс Кроуфорд.
— Ой, помилуй боже! Нет.
Разве что испытываю легкое влечение к нему, призналась она себе. Но это же не любовь. Ни в коем случае. Одна мысль об этом ужасна!
— Вас к телефону, Мэгги! — позвали девушку из коридора. — Поспешите. Тот, на проводе, говорит, у него только одна минута.
Мэгги не могла догадаться, кто звонит. Никогда раньше здесь ее по телефону не разыскивали. Она вроде никому не сообщала этот номер. Да и ее единственными друзьями после выхода из тюрьмы были мисс Кроуфорд и соседи по пансиону.
Она торопливо шла по коридору к входной двери, где стоял на солидном столике аппарат, по которому можно было только принимать звонки, и вдруг вспомнила, что дала как-то этот номер Бренде. По всей видимости, известен он и Гордону.
Когда Мэгги взяла трубку, у нее свело желудок, голос звучал напряженно.
— Мэгги, это Гордон. У меня сейчас перерыв между двумя операциями, поэтому буду краток.
— Что случилось?
У нее упало сердце. Первая мысль — он звонит, потому что все отменяется. Мэгги сразу же обнаружила крайне неприятную причину своего беспокойства: она встревожилась вовсе не из-за денег, а — совершенно неожиданно — из-за того, что теперь у нее не будет повода появиться перед Гордоном в этом проклятом кружевном платье.
— Все в порядке, — сообщил он твердо. — Но мне интересно, как вы будете добираться в город с багажом? Я знаю, обычно вы ездите поездом и идете несколько кварталов от Мартин-плейс до клиники.
— Господи, откуда вам это известно? — спросила она испуганно.
Фостер игриво засмеялся:
— Вы не представляете, какое количество полезной информации поставляет мне Бренда о ее бесценной мисс Причард. Я полагаю, ваша плата наличными прибыла без происшествий в понедельник?
— Что? Ах, да, спасибо.
— Тогда используйте часть суммы и возьмите такси.
— Но я не могу!
— Что значит, не можете? — нетерпеливо воскликнул Фостер. — Боже милостивый, неужели вы уже израсходовали все до последнего цента? Все три тысячи?
— Боюсь, что да, — призналась она.
Губы ее дрогнули. В определенном смысле его бесконечные фальшивые представления о ней даже забавны. Теперь, по его мнению, она не только жадная до денег вымогательница, но также и безумная мотовка.
Фостер пробурчал что-то неразборчивое, разговор перестал интересовать Мэгги, она начинала злиться. Видимо, то, что он сказал, было отнюдь не комплиментом.
— Я приеду вовремя, — заявила она. — Багажа у меня немного. Всего один чемодан.
— Я предупреждал, мне нужно, чтобы вы были хорошо одеты!
— Я буду хорошо одета.
— Благодаря моим трем тысячам долларов, осмелюсь заметить, — проворчал Фостер. — Но я не жалуюсь. В нашем мире получаешь только то, за что платишь. Я хотел, чтобы рядом со мной в этот уик-энд была красивая, безупречно одетая женщина, а это даром не дается. Но я плачу и за то, чтобы все шло без сучка и задоринки. Поэтому уж окажите мне любезность — возьмите такси. Вы найдете деньги на проезд, если я дам слово полностью возместить всю сумму? — язвительно спросил он.
— Да.
— Тогда так и сделайте. Встречаемся не позже половины второго.
Фостер опять первым повесил трубку, оставив Мэгги расстроенной и злой. Все фантазии о платье кофейного цвета, в котором она так соблазнительна, улетучились. Их снова вытеснило любопытство: что ждет ее в ближайшие три дня? Чего он добивается, черт возьми, если готов швыряться деньгами, лишь бы все вышло так, как он задумал?
Мэгги тяжело вздохнула, понимая свое бессилие: доктор не намерен посвящать ее в свои планы, даже если бы она прямо потребовала этого. Он платит ей за невмешательство.
А это не то же самое, чего добиваешься и ты сама? — спросила себя Мэгги. Невмешательство. Это смехотворное сексуальное преимущество их договора лучше всего просто не замечать. Стимулировать же влечение нарядами или фантазиями не поможет.
Платье кофейного цвета, благоразумно решила Мэгги, полежит преспокойно дома.
Однако, возвратившись в свою комнату, она увидела, что мисс Кроуфорд уже упаковала ее чемодан, и кружевной наряд лежал под несколькими слоями одежды. Под всевидящим взглядом серых глаз старой дамы Мэгги не осмелилась вытаскивать опасный туалет из глубины чемодана, но дала себе твердый зарок не надевать это чертово платье. В нем она за себя не ручалась.
Захлопнув крышку, Мэгги решила, что будет делать только то, за что ей заплатили. И ни на йоту больше!
Если соблюсти этот зарок и не совать нос куда не надо, то единственная реальная угроза может исходить лишь от нее самой. Только бы не сказать или не сделать чего-нибудь, что лишит ее последней оставшейся у нее возможности заработка. Это была бы катастрофа при плачевном состоянии ее финансов — на счете в банке всего пятьдесят долларов, да еще около тридцати долларов лежали в сумочке.
Так что ни на минуту не забывай суровый наказ самой себе: не говорить и не делать глупостей. Оставайся сдержанной, спокойной и собранной. Не прибегай слишком часто к насмешке, хотя бы она и была вполне обоснованной. И, ради бога, не позволяй себе подшучивать над мужчиной, особенно если он стоит перед тобою в чем мать родила.
