Амелия Тоуни - Дочь итальянца
Карлотта резко схватила дочь за руку, и Абби невольно вскрикнула. Маурицио, как раз подходивший к дому, услышал крик любимой и бросился на выручку. Он распахнул дверь и потребовал:
— Отпустите ее!
Карлотта проигнорировала его слова, продолжая тянуть Абби за собой. Та отчаянно сопротивлялась, но ей мешал живот. С проклятием Маурицио схватил Карлотту за руку, намереваясь остановить.
— Не смейте трогать ее! — приказал он, и в его глазах вспыхнула та же самая угроза, которую Абби увидела, впервые повстречав его.
— Я забираю ее домой! — заявила Карлотта.
— Почему вы так поступаете со своей дочерью? — спросил юноша, надеясь образумить разъяренную женщину. — Вы же знаете, что мы любим друг друга! Если будете продолжать упорствовать, можете навредить ребенку, которого мы ждем.
Но его увещевания пропали втуне. Карлотта явно не собиралась идти на попятный. Она снова потащила Абби к двери.
— Маурицио, не позволяй ей увезти меня! — взмолилась Абби.
Эти слова, обращенные к ненавистному ей человеку, полностью лишили Карлотту возможности контролировать свои действия. Не отдавая себе отчета, она оттолкнула дочь и набросилась на Маурицио.
Дальнейшее походило на кошмар. Абби упала, а когда попыталась встать, вдруг почувствовала, что мир уходит у нее из-под ног. Все вокруг закружилось, и внезапно ее пронзила острая боль. Абби закричала, теряя сознание. Карлотта, оттолкнув юношу, бросилась к дочери…
Абби казалось, что она видит Маурицио, тянулась к нему, называла по имени. Но вместо любимого видела мать, склонившуюся над ней.
— Маурицио, — снова и снова звала Абби. — Маурицио…
Но он исчез, словно его и не было.
Когда прошла физическая боль, молодая женщина впала в депрессию. Она словно окаменела, душа ее будто погрузилась в беспросветный мрак. Маурицио бросил их на произвол судьбы в самый тяжелый момент, хотя обещал любить и защищать и ее, и их ребенка. Его дочь умерла, не прожив и дня, а он даже не видел малышку.
— Она была такой маленькой и беспомощной, — шептала Абби в пустоту. — Ей так был нужен отец.
Но он не слышал, тьма проглотила его. И мир вокруг Абби неузнаваемо изменился.
Она знала, что сейчас находится в Лондоне, в красивом уютном доме. О ней заботятся люди в белой одежде и разговаривают с ней добрыми голосами.
— Как мы чувствуем себя сегодня, мисс Арабелла?.. Немного лучше? Это хорошо…
Она не отвечала, да это, похоже, было и не нужно. Люди с добрыми голосами относились к ней, как к кукле, ухаживали за ней, заботились, расчесывали волосы и помогали одеваться.
— Никто не знает, как долго это продлится, миссис Брокуэлл. У нее глубокая послеродовая депрессию, осложненная душевной травмой. Должно пройти время, прежде чем она поправится, — говорили они матери.
Так и случилось. Настал день, когда безучастная ко всему Арабелла вдруг поняла, что слова, которые она слышит, имеют смысл. В этот момент Карлотта как раз произносила свой очередной монолог:
— …Год в финансовом отношении выдался трудный, но я ничего не пожалею для моей птички…
— Где он? Где Маурицио? Почему он не пришел? — спросила Арабелла, едва поняв, что может говорить.
— Потому что я… купила его.
Она медленно повернулась к матери и посмотрела взглядом, от которого у Карлотты мороз прошел по коже.
— Что ты сказала? — Даже ей самой голос показался безжизненным.
— Я купила его. Твой Маурицио потребовал денег и уехал. Он больше не побеспокоит тебя, моя птичка. — Видимо, Карлотта решила, что надо раз и навсегда покончить с этой темой.
— Я не верю тебе, — покачала головой Арабелла.
— Тогда взгляни на это.
И Карлотта показала обналиченный чек на пятьдесят тысяч фунтов, выписанный на имя Маурицио Скальди. «Короткой или длинной окажется моя жизнь, каждый ее миг будет прожит для тебя»… Как же скоро он забыл о своих словах! Арабелла думала, что уже умерла, но, видимо, в ней еще оставались какие-то чувства, делающие ее живой. Сейчас умирали и они. И она была этому только рада.
Он оказался в центре внимания собравшихся в особняке Натана Бриджеса с момента своего появления здесь. Все хотели быть ему представлены. Да, он стал важной птицей, подумала Арабелла. Впрочем, Маурицио Скальди независимо от своего статуса всегда привлекал внимание своим обликом, властностью и силой, исходящими от него.
Теперь он стал еще шире в плечах, а его волосы, раньше длинные и волнистые, теперь были коротко подстрижены, Черты лица стали выразительнее и жестче. А на левой щеке появился шрам. Он очень напоминал матерого хищника, высматривающего добычу. Все невольно чувствовали это и искали его расположения. Кроме нее.
— Дорогая, — весело произнес Натан Бриджес, подводя ее к Маурицио, — позволь представить тебе нашего гостя, синьора Скальди… А это наш специалист по связям с общественностью отеля «Куин Элизабет».
— Раз познакомиться с вами, миссис Стоун, — учтиво произнес Маурицио, чуть склонив голову.
— Добрый вечер, синьор Скальди, — в свою очередь поприветствовала его Арабелла.
Да, он изменился. Рука, которой он сжал ее протянутую ладонь, уже не была той любимой грубой ручищей, приводящей ее в трепет. Теперь это была ухоженная рука богатого мужчины. Незнакомца.
Арабелла заставила себя посмотреть ему в глаза… и не увидела там ничего — ни тепла, ни тревоги, ни изумления, ни узнавания. И неожиданно почувствовала смесь облегчения и разочарования. Она пробормотала что-то о приятной встрече и поспешила отойти.
— Ты могла быть бы и поприветливее с ним, — сказал ей Рон. — Мужчины вроде этого Скальди самодостаточны, но порой их может задеть недостаток уделяемого им внимания.
— Вот и займись этим! — отрезала Арабелла.
— Что?
— То, как ты отзываешься о нем, показывает твое глубокое к нему почтение. Хотя все вы, мужчины, из одного теста, — заявила она. — Полны самодовольства и желания показать, как многого вы добились.
Хотя к Рону последнее не имело никакого отношения: он родился богатым. Впрочем, он не собирался ей возражать, и Арабелла обрадовалась, что получила небольшую передышку. Неожиданная встреча потрясла ее, но она уже справилась с собой и теперь наблюдала за Маурицио, разговаривающим с кем-то из гостей.
— Он очень богат, — прошептал Арабелле на ухо Натан Бриджес. — И никогда не поверите: всего добился сам!
— Никто на самом деле не начинает с нуля, — возразил Рон, тоже не спускающий с Маурицио глаз. — Так или иначе, он достал где-нибудь круглую сумму денег для начала. Можно только предполагать, что ему пришлось сделать, чтобы получить ее.
