Инга Берристер - С чистого листа
Изумлению Филиппы не было предела, она была просто потрясена. Трудно поверить, что ее осудили за любовь к Шекспиру! Автоматически она посмотрела на Энрике. Неужели и он разделяет такие допотопные взгляды на женщин?
К своему облегчению, она прочитала в его глазах с трудом скрываемые искорки смеха.
Энрике не понравилось, как грубо старик разговаривает с внучкой, но в глубине души он все-таки пожалел, что девушка воспитана не в испанских традициях. Чистокровная испанка никогда не позволила бы себе отвечать в пику мужу или отцу.
Тем не менее, он решил прийти девушке на помощь и завел с Диего разговор на тему о мировой экономике. Он получил достаточно информации об его внучке.
Ничего не понимая в экономических терминах, Филиппа занялась едой, снова превратившись в очаровательно кроткую, стеснительную особу.
Когда подали последнее блюдо, она поняла, что не может больше даже смотреть на еду, какой бы изысканной она ни была.
Дон Диего неожиданно встал, резко отодвинул стул и хриплым голосом объявил:
— Кофе будем пить в салоне. Но сначала мне надо сделать несколько важных звонков. — Он многозначительно посмотрел на Энрике. — Я присоединюсь к вам минут через двадцать.
4
Энрике посмотрел вслед покидавшему комнату дону Диего и обратился к Филиппе:
— Несмотря на возраст, он ни на минуту не забывает о делах.
Похоже, эта оценка звучит одобрительно, подумала она и ответила с легким оттенком скепсиса:
— Именно поэтому у него так много денег.
Энрике, который встал из-за стола вместе со стариком, посмотрел на нее сверху вниз:
— Легко говорить, когда с детства привык к роскоши.
Она с изумлением уставилась на него.
Это что, дед успел сочинить красивую сказочку за ее спиной? Но промолчала. Этот мужчина всего лишь гость, и ему ни к чему знать их семейные передряги.
Он подошел к ее стулу и подал руку, улыбаясь уголками губ.
— Пойдемте. Нам подарили целых двадцать минут. Давайте не будем терять время.
Филиппа подумала, что компания Энрике Сантоса, несмотря на то, что он не разделяет ее пристрастия к Шекспиру, гораздо приятнее общества грубого деда, и с удовольствием пошла с ним на ту же террасу, где они впервые увидели друг друга сегодня утром.
Он предложил ей взять себя под руку, и она почувствовала волну возбуждения, пробежавшую по всему телу.
После ярко освещенного зала ночная темнота ослепила ее на мгновение. Когда глаза привыкли, она подняла голову вверх и увидела бархатное небо, усеянное крупными звездами. Стояла середина лета, и теплый воздух благоухал ароматами роз из сада.
Филиппа восторженно вздохнула, освободила руку и оперлась на балюстраду, с упоением вдыхая свежий воздух.
Из сада неслись какие-то странные цокающие звуки.
— Что это? — озадаченно спросила она.
— У нас в Испании эти насекомые называются цикадами.
Энрике подошел к ней сзади почти вплотную.
От его близости ее сердце застучало в бешеном ритме. Она насторожилась.
— Цикады живут в траве и кустарнике и очень распространены у нас в Средиземноморье. — Энрике нахмурился и недоуменно спросил. — Неужели вы никогда не слышали цикад?
Ему было трудно представить, что с таким состоянием она мало путешествовала и не бывала раньше в Испании.
Филиппа покачала головой, поглощенная новыми для нее звуками. Ей вспомнилось, как когда-то, когда она была маленькой девочкой, мама садилась рядом с ней на постели и рассказывала мягким печальным голосом о том счастливом времени, когда они гуляли по берегу теплого моря рука об руку с ее отцом, человеком, которого она преданно любила. Как они слушали шорох набегающих волн, треск цикад, вдыхали упоительные тропические ароматы.
Сердце Филиппы сжалось при мысли о матери.
— О чем вы думаете? — спросил Энрике низким голосом и коснулся ее обнаженного плеча.
«Прикосновение твоих пальцев действует на меня, как заряд бархатного электричества», — пронеслось в ее голове.
— Ни о чем серьезном, — ответила Филиппа, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Все ее внимание было поглощено ощущениями, нараставшими от прикосновений его пальцев.
Почему он притрагивается ко мне? Ведь мы едва знакомы! Ей хотелось убежать, но она не могла.
— Вы вспоминаете какого-то мужчину? — услышала она краешком сознания, поглощенная движением его пальцев вдоль плеча.
— Да, — мечтательно произнесла Филиппа и почувствовала, как он мгновенно отдернул руку.
— Как его зовут? — прозвучал требовательный вопрос.
Она сконфуженно обернулась.
Почему он так рассердился? И какое он имеет право злиться на меня? Неужели даже незамужняя испанская девушка не может думать о мужчине?
— Фелипе, — сухо ответила она и с удивлением увидела, как его гнев исчезает, сменяясь выражением облегчения.
Даже в этот момент она не могла не любоваться правильными чертами его мужественного лица.
До чего же он красив!
— Фелипе? Кто такой Фелипе?
Филиппа вскинула вверх подбородок. С какой стати этот посторонний человек требует у нее ответа таким инквизиторским тоном!
— Фелипе Авельянос — мой отец!
Энрике отшатнулся:
— Ваш отец? — эхом повторил он и низко склонил голову. — Мои извинения. — После недолгого молчания снова спросил: — Вы знали его?
Она отрицательно покачала головой.
Внезапно ей пришло в голову, что, возможно, отец ходил по этой самой террасе, жил в этом доме… И горячие слезы подступили к глазам.
— Нет… Но мама рассказывала мне о нем.
Энрике различил предательскую дрожь в ее голосе, и острая жалость неожиданно пронзила его. Он тоже не знал своего отца. Даже не знал, кто он… Мать никогда не рассказывала о нем, кроме того, что он был моряком откуда-то с севера. Может быть, из какой-то скандинавской страны. Она не знала ничего, да и не очень-то хотела знать.
А вот мать Филиппы другая: она рассказывала дочери об отце, говорила ей об их любви.
— И что же она рассказывала? — спросил он с неподдельным интересом.
Что это? Может, действие средиземноморской ночи? — подумала Филиппа. Она почувствовала, что готова поведать сейчас этому человеку о самом сокровенном в ее жизни.
— Она рассказывала, как любила его, как они любили друг друга… О том, как он называл ее «моя голубка», как обещал принести весь мир к ее ногам… — Голос Филиппы прервался, — А потом он умер. И настал конец всем мечтам.
Слезы брызнули из ее глаз. Она даже не заметила, как Энрике обнял ее за плечи, притянул к себе и прижал голову к своей груди.
