Праздник чувств - Элли Даркинс
– Ты спрашивал, чем я занимаюсь, так вот, я изучаю генетику детской онкологии. Я заинтересовалась этим вопросом после смерти Шарлотты.
– Так это же здорово. Твое желание помогать другим семьям заслуживает уважения. Но как ты справляешься с болезненными воспоминаниями?
Джесс немного помолчала.
– Боль всегда со мной, я уже привыкла. Но утешает то, что моя работа приносит пользу и спасает жизни.
Он прищурился, по‑новому взглянув на Джесс.
– Как вы познакомились с Ларой? – спросил Руфус, меняя тему.
– О, мы были соседками по квартире в университете, и она так и не избавилась от меня, – улыбнулась Джесс.
– А эскапада в канун Рождества только в этом году?
– Нет. Мы каждый год что‑то придумывали. Лара всегда была мне моральной поддержкой.
Он улыбнулся.
– Похоже, она хорошая подруга.
– Лучше не сыскать, – подтвердила Джесс.
– Мне очень жаль, что так получилось… Прошу простить меня за грубость. Когда я думал, что ты – это она.
– Что ж, ты действительно был груб, но я принимаю твои извинения. Хотя мне интересно знать, зачем ты вообще пригласил ее сюда, если ты такого невысокого мнения о ее работе?
– Это не совсем так. Я уважаю ее работу. Я знаю, что у нее это очень хорошо получается. Я просто не хочу, чтобы мой дом превратился в контент.
Мне не нравится инсценировать «настоящую жизнь», которой сейчас здесь нет.
Джесс кивнула:
– Я тебя понимаю. И не виню. Я бы тоже была убита горем, довелись мне расстаться с таким прекрасным местом.
– Дело не в том, что это красиво, – довольно резко сказал он. – В том‑то и проблема. Социальные сети и отразят только красоту интерьеров, а это лишь малая часть того, что представляет собой поместье и что оно значит для меня.
– В таком случае расскажи мне. Помоги понять.
– Это моя малая родина. Моя и моей семьи. Здесь я чувствую себя самим собой. Instagram это не волнует.
– Тогда озвучь свою позицию, – предложила Джесс.
– Каким образом?
– Я не знаю. Это по части Лары. Но у тебя есть шанс. У Лары огромное количество подписчиков. Миллионы людей просматривают ее посты, а у тебя есть камера. Так что не показывай им внешний блеск. Покажи, что этот дом значит для тебя. Покажи им то, чего никто никогда не увидит, потому что не знает, что искать. Покажи им то, что делает этот особняк настоящим домом, а не просто еще одной роскошной виллой для сдачи в аренду.
Он медленно кивнул, и она заметила, как в уголках его рта появился намек на улыбку.
– Думаю, я смогу это сделать. Точнее, знаю, что смогу. Но мне понадобится твоя помощь.
Глава 4
Руфус в который раз взглянул на кухонные часы на стене. Пять минут десятого. Когда они пожелали друг другу спокойной ночи накануне, Джесс попросила ее разбудить, если она не спустится вниз в девять утра. Ее телефон совсем разрядился, и она не могла включить будильник.
Он налил две чашки кофе и снова посмотрел на часы. Почему он медлит? Она ведь сама попросила разбудить ее. Но мысль о том, что он войдет в ее спальню и предложит утренний кофе в постель, волновала. Это такой интимный шаг…
Руфус чувствовал, что между ними что‑то происходит, какая‑то химия. Это стало очевидным с того момента, как его голова прояснилась вчера, и он обнаружил, что делит дом с женщиной, которая спасла ему жизнь, а затем упорно не давала ему заснуть по совету врачей, пока он окончательно не отогрелся. Позже, когда она сидела у камина в кабинете, свернувшись калачиком в кресле и потягивая горячий шоколад, он не мог оторвать от нее глаз, так привлекательно она выглядела. И тем не менее он знал, что не должен идти на поводу у эмоций. Интрижки с противоположным полом не для него.
В какой‑то момент, когда его отец начал выздоравливать, он понял, что не готов нести ответственность за другую семью. Он попробовал себя в роли главы семьи, заменив отца, и все испортил. Семье пришлось покинуть родовое гнездо, служившее домом для многих поколений. И все ради чего? Его амбиции? Работа, с которой ему все равно пришлось расстаться?
По крайней мере, он был достаточно умен, чтобы понимать, что ему не следует быть ответственным за счастье других людей.
Поэтому он просто постучит в дверь, поставит на стол ароматный крепкий кофе и тут же выйдет, не взглянув на нее.
И после этого он сосредоточится на фотосъемке, чтобы показать миру поместье Аптон в лучшем виде.
Он поднимался вверх по лестнице с подносом и прислушивался, надеясь, что Джесс проснулась, но в доме стояла мертвая тишина. Он тихонько постучал в дверь, но никакой реакции не последовало.
Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь, но ночные шторы были задернуты, и он едва мог что‑либо разглядеть в темной комнате.
– Джесс, – хрипло проговорил он.
Никакого ответа. Он позвал снова, на этот раз громче, и распахнул дверь, чтобы впустить больше света.
Джесс вскрикнула и резко села в постели, а Руфус, вздрогнув от неожиданности, плеснул горячий кофе себе на грудь. Он быстро поставил чашки на буфет у самой двери.
– Привет, это я, Руфус, – сказал он, войдя в комнату и подняв теперь уже пустые руки. – Ты просила разбудить тебя.
– Ах, да. Прости, что закричала, я не сразу поняла, где нахожусь. Это кофе?
– Ага.
Он взял обе чашки, подошел к кровати и протянул одну Джесс. Она сделала большой глоток, и он невольно поморщился, зная, что кофе горячий.
– Помогает? – спросил Руфус, когда она рискнула сделать еще один, более осторожный глоток.
– Я не хочу сейчас просыпаться, – угрюмо пробурчала она.
– Знаешь, я не уверен, что согласился бы разбудить тебя, если бы знал, что ты утром такая агрессивная.
– Прости. И спасибо тебе. Было бы только хуже, если бы я спала дольше. Я твоя должница.
Она пошевелилась в кровати, но затем ее голова откинулась на подушки, а глаза закрылись. Руфус понял, что ему нужно немного побыть рядом, чтобы Джесс окончательно проснулась.
Он присел на край кровати, и движение матраса снова разбудило ее.
– Я не сплю, – промямлила она.
– Рад, что мы это прояснили.
Ее спутанные волосы свисали на щеки бесформенными прядками, на щеках следы от подушки, глаза полуприкрыты, и тем не менее он не мог оторвать от нее взгляда, такой прелестной она ему казалась. Руфус встряхнулся. Подобное любование решительно не входило в
