Кэтрин Манн - Хочу… в постель!
— Тем не менее так и есть. — Конрад бросил еще один быстрый взгляд на Джейн. — Мне показалось, что вы с Хилари неплохо поладили.
— Да, она мне понравилась. И было неплохо услышать мнение другой женщины, когда я выбирала платье. — Джейн провела пальцем по ключице. Черная накидка уже давно соскользнула с ее плеч.
Платье серебристо мерцало, отвлекая внимание Конрада, уговаривая его остановить машину и целиком сосредоточиться на Джейн. Вряд ли она догадывалась, каких усилий ему стоило следить за дорогой.
Они миновали еще один крутой поворот.
Джейн склонила голову набок:
— О чем ты думаешь?
Нет, еще не время отвечать.
— А о чем ты думаешь? — вернул вопрос Конрад.
Она хрипло рассмеялась:
— Тебе это понравится. О том вечере, когда мы слушали «Богему».
Признаться, Конрад не ожидал от нее столь откровенного ответа. Да, ловко! Джейн стала хозяйкой положения.
Конраду нравилась эта ее черта, нравилось, что она, как и он, любит все контролировать. Это сразу же напомнило ему, как Джейн соблазнила его в их любимом кресле после возвращения из театра.
— Да, это был незабываемый вечер.
— Верно, — согласилась Джейн. — В нашем браке были и хорошие моменты.
— Итальянские оперы всегда будут занимать в моем сердце особое место.
Он выбросил то кресло, когда Джейн ушла. У него не было выбора. Конраду пришлось избавиться не только от кресла. Чтобы ничто не напоминало ему о жене, он заменил почти всю мебель, включая обеденный стол, с которым также было связано слишком много воспоминаний. Например, как Джейн с клубникой в зубах плавно и грациозно приближается к нему, словно пантера… Единственным местом, где они не занимались любовью, была «томатная» комната, и то потому, что Джейн предназначала ее для гостей. Конрада это почему-то останавливало.
Джейн накинула пелерину на плечи, и для Конрада температура в салоне словно понизилась.
— По-моему, твоя любимая опера «Дон Жуан», — бросила она.
— История о герое, попавшем в ад за свои грехи? Да, когда-то она мне нравилась. Должен признать, я удивлен, что ты это не забыла.
— Ведь ты не забыл, что на завтрак я люблю булочки с кремово-сырной начинкой и мятный чай.
Да, Конрад помнил все, что нравилось Джейн. И помнил, как старался угодить ей, когда почувствовал, что их брак разваливается.
— Мы прожили вместе четыре года, — сказал он. — И я надеялся провести с тобой всю жизнь.
— Думаешь, я не хотела того же? — В голосе Джейн послышалась боль. — Я мечтала, что у нас будет настоящая семья.
Еще одна ее мечта, разрушенная им. Кажется, всю их совместную жизнь он только и делал, что причинял ей боль, хотя обещал сделать счастливой.
Наплыв эмоций был настолько силен, что Конрад, не доверяя себе, съехал на обочину, поставил машину на тормоз и повернулся к Джейн. Его переполнял гнев.
— Я подарил тебе щенка, черт возьми!
— Я хотела ребенка.
— Ладно… — Конрад наклонился к ней, не боясь получить пощечину. Все, что угодно, лишь бы не видеть слезы на ее глазах! — Хорошо, давай сделаем ребенка.
Джейн уперлась ладонями ему в грудь.
— Не смей смеяться надо мной и над моими мечтами! Это несправедливо. — Голос ее срывался.
— Я абсолютно серьезен. Я хочу быть с тобой.
— Поэтому ты держался вдали от меня весь день? — Джейн вцепилась в лацканы его смокинга. — Поэтому ты целых три года был далеко?
Конрад сглотнул:
— Тебя это тревожило?
— Все эти годы ты игнорировал мои попытки связаться с тобой. — Джейн отпустила Конрада и прижалась к дверце, скрестив руки под грудью, чем немедленно отвлекла его внимание. — Разве не так?
Конрад тщательно подбирал слова, желая миновать непростую тему, которая могла бы помешать ему заняться любовью с Джейн.
— После вчерашней ночи я решил, что на тебя не следует давить. Только в этом случае мы, если такое возможно, получим удовольствие от сегодняшнего вечера.
— Что ж, разумно, — кивнула Джейн.
— Я вообще разумный человек.
Если речь не идет о его жене.
Конрад положил руку на спинку сиденья, его пальцы оказались в нескольких миллиметрах от волос Джейн. Он сидел так близко к ней, что еще немного — и он снова ощутит ее вкус на своих губах.
— Ты можешь считать себя разумным человеком, но я не понимаю и половины того, что ты делаешь, — возразила она. — Правда, одно знаю наверняка: если бы ты действительно меня любил, если бы хотел остаться моим мужем, ты был бы со мной откровенен. И какую бы игру ты сейчас ни затеял, она не имеет отношения к любви. Ты просто не желаешь быть проигравшим. Я для тебя — как приз, как вызов. Для тебя все игра, — с горечью добавила молодая женщина.
— Уверяю тебя, это вовсе не игра. — Конрад не выдержал и дотронулся до ее волос. — Ставки слишком высоки, чтобы относиться к происходящему между нами как к игре.
— Тогда почему ты так себя ведешь? Твои поступки идут вразрез с твоим же предложением — поправить то, что можно поправить, вернуть мир в наши отношения.
— Да, должен признать, ты права, — согласился Конрад. Он коснулся пальцем ее уха, потом шеи.
Глаза Джейн закрылись, а воздух между ними словно заискрил.
— Ты делаешь это, чтобы убедить меня остаться? — поинтересовалась она.
— Я сказал, чего хочу. Последнего шанса, прежде чем мы распрощаемся. — Палец Конрада двигался вниз по ее шее. При мысли о том, что сердце Джейн начинает биться быстрее от его близости, он ощутил растущее возбуждение. — Отъезд был твоим решением, не моим.
Ресницы Джейн дрогнули и взметнулись вверх. На Конрада взглянули ее глаза, в темноте казавшиеся черными.
— Ты согласился с ним.
— Тридцать секунд назад ты готова была на меня накричать, — напомнил Конрад. Его палец очертил ее губы. Горячее дыхание женщины согрело его ладонь.
— Что ты хочешь сказать? Что я мегера? — Джейн укусила его за палец.
Конрад забыл, что умеет дышать.
— Разве я так говорил?
— Ты имеешь на это право. Ведь я называла тебя негодяем и даже хуже.
— Я и есть негодяй. — Конрад обхватил ладонями ее лицо. Главное — дать ей понять, как много она для него значит. — Но кем бы я ни был, я хотел быть рядом с тобой постоянно.
Джейн, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Их губы разделяло всего несколько миллиметров, дыхание мужчины и женщины смешалось.
— Постоянно? Каждый день? Не считая, конечно, тех дней, когда до тебя нельзя было дозвониться.
Конрад отодвинулся от нее:
— У меня есть работа и обязательства.
— Ты повторяешься, — устало произнесла Джейн. — Но ты не единственный, у кого есть тайны.
