Сказка цвета ультрамарин (СИ) - Красовская Марианна

— Да, я здесь именно потому. Пойдем. Кое-что покажу.

— Нас точно не заметят?

— Пусть замечают. Ничего лишнего я не делаю. Просто пойдем.

Он опустил ее и, развернувшись, уверенным шагом последовал на выход к пирсам.

Что задумал? Марина семенила следом. На высоких каблуках и в очень узкой юбке догнать широко шагавшего Георга было совсем не легко. А он, казалось, даже не заметил, что она осталась где-то позади. Марина ругалась про себя, но шла — хотя он убежал уже так далеко.

На причалах дул ветер, людей почти не было. Далеко впереди, почти у граней волнорезов, Марина увидела две высокие фигуры. Алекс и Георг. При входе на пирс — несколько человек из охраны. Проклиная каблуки, ползла вперед упорно, как галка, прыгающая по забору.

Мужчины что-то оживленно обсуждали.

— Боюсь, что обратно я смогу вернуться лишь к утру, — больше всего ей хотелось разуться.

— А и не нужно. Смотри, как тебе лодка?

Рядом была пришвартована красавица-яхта. Уменьшенная копия «Марины»: с восхитительными линиями бортов, моторная, круизная.

— Две каюты, камбуз, рубка и санузел. Малышка для прибрежных вод. Самая последняя модель. Полная автоматика, дистанционное управление, автономность. Тебе нравится?

— Изумительная. Твоя новая игрушка?

Она очень устала и была сердита. Он ни слова не сказал ей о подарке, был каким-то чужим, словно опустевшим.

— Она теперь — твоя.

Не понимая ни слова, девушка вопросительно посмотрела на Алекса.

— Это традиция, Нери. Самым близким Георг дарит подарки в свой день рождения. Все привыкли. А вот…

— А вот мне что-то дарят всего два человека. Ты и… неважно. Спасибо, Марина. Изумительное полотно. Я повешу его на «Марине» в рубке и буду смотреть, когда грустно. Это Россия?

— Да, это Камчатка. Край медведей, снегов и вулканов. Край света. Так что там с этой яхтой?

— Я дарю ее тебе. Завтра оформим все документы, придумай пока ей название. Тебе правда нравится? Пойдем, я все покажу.

Секунду подумав, Марина разулась, подхватив в руки чертовы туфли. Борт яхты стоял вровень с пирсом.

Яхта-игрушка была великолепна. Сказочно красива и невероятно комфортабельна — на ней можно было путешествовать хоть вокруг света. Две спальни, встроенный шкаф для одежды на две каюты, санузел, камбуз и большая рубка. Шлюпка на веслах — для доставки от места швартовки. В рубке полная автоматика. Яхта-робот, мечта любого моремана. Даже опреснитель воды, даже солнечные батареи с аккумуляторами — все, что угодно душе.

Марина не знала, что сказать. Никто и никогда таких подарков ей не делал.

Георг явно наслаждался произведенным эффектом.

— Знаешь, мне невероятно приятно дарить вот такие подарки. Не скучные дома и квартиры, даже не украшения. А вот так — я вложил в нее мысли и душу. Задумал ее еще тогда — на Багамах. В память обо мне. Как бы дальше ни… что бы ни случилось — у тебя будет эта память о той нашей поездке.

Краем глаза Марина заметила — Алекс выразительно сморщил нос и закатил глаза.

— А сейчас мне пора возвращаться. А вы двое можете просто сбежать. Алекс, ты помнишь наше место на девятой пристани? Перегони туда судно, завтра там его и оформим. Я вечером улетаю, утром жду вас в таможне. Удачи.

И Георг, легко перешагнув на пирс, пошел обратно к яхт-клубу, быстро и не оглядываясь, будто убегая.

— Что это с ним?

— Ани отказалась приехать. Впервые за множество лет.

— Это кто?

— Супруга.

— Понятно.

Алекс быстро пробежался по рубке, включая питание яхты, сбросил швартовые концы, запустил двигатели.

— На той неделе я покатаюсь с тобой на этой малютке, покажу тебе ее управление и возможности. Справишься?

— Думаю, да. Я хорошо вожу катер.

— Отлично.

До самой пристани она молчали. Марина обошла яхту еще раз, все еще себе не веря.

Хотела позвонить сестре, но остановилась. Вот когда документы на судно у нее будут в руках — тогда и похвастается. А в голове навязчиво крутился один вопрос. Он ей мешал. Словно соринка в глазу, словно камушек в туфле.

Уже сходя на берег, обувая туфли и идя к такси, она все же спросила.

— Алекс. А кто… тот второй человек?

Отчего-то он правильно понял.

— Подарки? Да. Это Ани. Все эти годы — всегда. Вне зависимости от сложности их отношений.

— А сегодня?

— Сегодня — картина.

Марина споткнулась, словно о невидимую преграду.

— Картина?

— Ну да. Снег, море и горы. Италия, Средиземное море. Нери, не лезь в эту лужу. Я зря тебе это сказал. Просто ты пойми твердо: они знают друг друга с малого детства. Это… совершенно другая история. Пойдем. Я устал и голодный. И тебя надо накормить — я видел, ты тоже не ела.

Послушно двинувшись следом, Марина себе говорила: «Ты знала, никаких тайн у него от тебя не было. Жена и сыновья. Тогда отчего так обидно и больно, словно эта яхта — как оплата за услуги?».

Ведь все было так славно…

8. Замки из песка

Марине казалось, что она отчаянно любит его — такого далекого, такого непонятного, такого порой близкого, но все равно чужого. А Георг, без сомнения, любил ее. Сказка, чудо. Он был с ней всегда так нежен! Прекрасный рассказчик, умный и чуткий, казалось, умеющий угадывать ее мысли. С ним было не только приятно, с ним было интересно. Тепло и уютно.

Весь первый год их сказки.

Он приручал ее, словно дикого зверька. Учил разговаривать обо всем, учил не бояться, не вздрагивать он случайных ласк. Учил быть сильной и уверенной в себе. Марине казалось, что рядом с ним она буквально пропитывается силой и невозмутимостью.

А потом вдруг, совершенно внезапно, Георг «ввел» расписание их встреч. Марина понимала, она быстро смогла себе все объяснить. С его графиком, с его немыслимой занятостью, не могло быть иначе. Он порой жаловался ей, что мало спит, что его снова стали мучить ночные кошмары. Просто — порой не успевает расслабиться. А ведь он уже не мальчик, чтобы гоняться к ней через океаны.

И опять же, семья. У Георга были и супруга, и дети. Да, конечно же, он говорил, что с супругой они очень давно и надежно чужие. И тот факт, что Георг никогда не отзывался о ней негативно, лишь возвышал его в Марининых глазах. Настоящий он рыцарь. Но ту картину, подаренную ему женой на юбилей, Марина помнила очень хорошо. Разве дарят подарки совсем не любимым? Да, он находил в своем расписании время на нее, на Марину. Приезжал, согревая. Но всегда был за гранью. Не ее это принц. Просто — нужный Марине этап взрослой жизни.

А еще Лиза постоянно подливала масло в огонь. Георг ей крайне не нравился. Почему? Кажется, наличия семьи в его жизни было вполне достаточно для неприязни. Лиза знала, о чем говорила, хотя Марина уже давно старалась с ней о Георге не разговаривать.

А все же сестра была права, хотя Марина и не готова была тогда в этом признаться. Всё было не так. То, что вначале ее так восхищало, стало потихоньку раздражать. Ах, как ей нравилась когда-то его отстраненность от мира, его невозмутимость и постоянно ровное настроение! Для Марины, ранимой, вечно во всем сомневающейся, нервничавшей по любому поводу, всегда готовой расплакаться от брошенного на нее косого взгляда, подобная закрытость от мира была просто мечтой. У нее так не выходило, хотя она очень старалась.

А потом Марина поняла, что и сама она остается где-то там, за пределами его круга. Он мог подойти, погладить по плечам, приласкать, заставив замереть от ожидания молодую женщину, а потом просто встать, вспомнив о важном, и выйти. Или внезапно — забыть вдруг приехать в «свой» день. Даже вовсе — пропасть на полгода, посылая ей милые сообщения, не означавшие ровным счетом ничего.

А она ждала. Надевала самые откровенные наряды, красилась, расстилала свежее белье на постели и ставила в вазу цветы. Для чего? Чтобы потом в слезах и соплях пить шампанское в одиночестве, забравшись прямо в туфлях на эти самые свежие шелковые простыни?

А когда он все же приезжал — она едва из туфель не выпрыгивала, стремясь ему угодить. Ласкалась как кошка, кокетничала, шутила на грани — только бы его расшевелить, только бы увидеть в глазах мужчины искру прежнего интереса. Ей уже начинало казаться, что она для него — опустошенная бутылка шампанского. Приелась. Выпита до дна. Он знал ее слишком хорошо, и в этом вина самой Марины. Она никогда не была женщиной-тайной, женщиной-загадкой, нет, напротив, всегда была с ним искренна, рассказывала, что чувствует, о чем мечтает, о чем думает. Наверное, не нужно было так. Он искал в ней холодную русскую красавицу, «алмазную» королеву — чистую и безупречную, как бриллианты, которые он так любил, а нашел капризную девчонку со ссаженными коленками и вечными неприятностями на учебе и в работе. Не бриллиант — обычный осколок стекла.