Слишком рано для нас (СИ) - Соловьева Анастасия

В комнате никого нет. Я достаю одежду из сумки, завариваю малиновый чай, открываю ноутбук и смотрю дальше сериал, в котором не помню половину событий. Я за ними просто не уследила, потому что думала о другом: о неудачном свидании с Генрихом, о посредственном первом поцелуе, о страдающей подруге и, конечно же, о Тимуре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он мне нравится. Глупо это отрицать. Пальцы зудят от того, как сильно я хочу написать ему в телеграме и обсудить последний просмотренный фильм, тёплую погоду, возвращение к учёбе — да всё, что угодно, лишь бы узнать его точку зрения и снова почувствовать себя живой.

Дни без общения с ним кажутся серыми и бессмысленными. Я словно потеряла что-то очень важное. Но нельзя давать слабину, нельзя снова предавать Владу! Она заслуживает хорошего отношения к себе. Я и так чуть не испортила нашу дружбу.

Наконец дверь распахивается, и в комнату влетает Влада.

— Привет! — кричит она на всю комнату и прямо в обуви бежит ко мне обниматься. — Блин, я так соскучилась!

— Привет, — киваю я. — Взаимно.

— Дома хорошо, а в общаге, — она запинается, — нуу…. терпимо.

И хохочет так, что у неё слёзы на глазах выступают. Я заражаюсь её хорошим настроением, широко улыбаюсь, тоже смеюсь.

— Ты так рада вернуться в общагу? — спрашиваю недоверчиво. Знаю, что Влада любит родной город и что она совершенно не скучала эти две недели.

— Ага, — подруга наконец-то вспоминает про обувь и скидывает кроссовки. — А вообще у меня просто хорошее настроение.

— Просто так ничего не бывает, — говорю я словами своей любимой бабушки. — Неужели с Владимиром вчера общалась?

— С кем? А, нет, с Вовой я больше не разговаривала. Дело в другом.

— Ну говори уже, не тяни.

Я очень рада видеть лучшую подругу счастливой и улыбающейся. Чувство вины притупляется, у меня даже мелькает мысль, что как только у Влады появится новый парень — я смогу восстановить общение с Тимуром. Так хочется верить в чудеса! Я зажмуриваюсь от яркой картинки, представшей перед глазами. Влада идёт за ручку, допустим, с Владимиром, а сзади мы с Тимуром обсуждаем мультфильм по «Звёздным войнам». И нам всем хорошо, нет неловкости или удушливой вины.

— Короче, — Влада садится на кровать, обнимает колени руками и смотрит на меня сияющими глазами, — я в электричке встретила Тимура.

Земля уплывает из-под ног, мир кружится и с треском ломается. Я делаю шаг назад, бессильно падаю на кровать. Может, мне послышалось?

— С Тимуром? — глупо переспрашиваю я дрожащими губами.

— Ага, мы в одном вагоне ехали. Прикинь, какое совпадение? — улыбается Влада. — В общем, мы с ним поговорили, как взрослые люди, обсудили сложившуюся ситуацию и решили остаться друзьями.

— Друзьями?

— Ага. Я две недели от каждой тени шарахалась, всё боялась Тимура увидеть. Зря паниковала, короче. Мы с ним столько лет общались, глупо прерывать дружбу из-за неудачных отношений.

— Да, но ты ведь к нему что-то чувствовала…

— Ой, да ерунда это всё! — отмахивается от моих слов Влада. — Дружба важнее глупых любовных переживаний. На следующей неделе выходит новая часть «Форсажа», я собираюсь Тимура позвать. Он такое любит. Не хочешь с нами?

13

Влада красуется у зеркала: поправляет одежду, расчёсывает волосы уже четвёртый раз, рисует стрелки на глазах, потом стирает их, потому что они получились неровными. Я с глухим раздражением за ней наблюдаю. Ведёт себя, как влюблённая девчонка. Вчера распиналась, что они с Тимуром просто друзья, а сегодня она уже третий наряд меняет и с макияжем никак не определится. К чему весь этот цирк? Не понимаю. Говорит одно, а делает другое.

Правда, не мне её осуждать. Я считала, что влюблена в Генриха, но даже одного свидания с ним не выдержала.

— А ты так пойдёшь? — Влада скептически меня рассматривает.

— Да, — киваю. — Мы же в кинотеатр идём, а не на светское мероприятие. И вообще, что такого ужасного в джинсах и футболке? Ты в последнее время слишком сильно придираешься к моей одежде.

— Что, правда? — удивлённо приподнимает она брови.

— Ага. И с Генрихом меня свести хочешь, только не понимаю, зачем. Я же сказала, что мне не понравилось наше свидание и первый поцелуй! Почему ты вообще лезешь в мою личную жизнь?

Я впервые повышаю голос на Владу. Сама себя ненавижу в этот момент, но кипящий гнев, смешанный с чувством вины и горечью от того, что она вновь общается с Тимуром, окончательно ломает мою выдержку.

— Ты же недавно ныла, что хочешь серьёзных отношений, хочешь любви и романтики! Ты восхищалась Генрихом, в рот ему заглядывала, на пьедестал возносила! Я лишь хотела тебе помочь, Ань. Поэтому и на свидание отправила, и платье своё отдала… Это нормально, когда подруга желает тебе счастья.

Закрываю лицо руками, сдерживаю слёзы. Влада правильно говорит: она хочет осуществить мою мечту, а я вижу в её действиях какой-то подвох. Так в ком проблема: в ней или всё же во мне?

— Прости. Я разочарована тем, что Генрих при близком общении не вызвал у меня никаких эмоций. И поцелуй тот… я его вообще забыть хочу! — признаюсь дрогнувшим голосом. — Не знаю, что со мной происходит.

— Может, ты влюбилась в кого-то другого, только мне не говоришь? — вдруг спрашивает Влада.

Теряюсь. Взгляд отвожу, тем самым подтверждая теорию подруги. Она ведь наблюдательная, по-любому заметит мою реакцию.

— И кто же он? — любопытничает Влада.

Сейчас идеальный момент, чтобы во всём покаяться. Рассказать о переписке с Тимуром, о том, что мне с ним интересно и что он хотел со мной встретиться. Я в него, конечно, не влюблена, но Влада вряд ли в это поверит. В её глазах я тут же стану предательницей.

— Никто. После Генриха мне не хочется смотреть на других парней, — тихо отвечаю я.

Слава богу, у Влады звонит телефон, и она перестаёт меня допрашивать. Подхожу к зеркалу, смотрю на своё перепуганное раскрасневшееся лицо и прижимаю ладони к щекам. Я скатилась на самое дно. Обманываю, скрываю важную информацию, а теперь ещё и соглашаюсь пойти в кино вместе с Владой и Тимуром.

— Нас уже ждут, — подруга хватает меня за руку, тянет к дверям. — О своём тайном возлюбленном потом расскажешь.

— Его не существует…

— Меня не обманешь, — уверенно заявляет Влада, доставая из шкафа туфли на высоком каблуке. — Ты влюбилась, да так сильно, что даже на слащавого Генриха забила. Кстати, ему совсем не подходит это имечко.

— Почему? — наклоняюсь, чтобы зашнуровать кеды. Интересно, Тимур тоже в них придёт? При первой встрече у него была та же обувь, что у меня. Чёрно-белые кеды с тремя полосками.

— Я представляю Генриха этаким брутальным мужиком-бородачом, который живёт на лесопилке и рубит деревья огромным топором. А твой Генрих — няшный, скучный и немного сноб, уж прости, — разводит Влада руками.

— Да мне всё равно. Критикуй его, сколько хочешь.

— Прошла любовь, завяли помидоры, — хихикает Влада и, бросив ещё один взгляд в зеркало, наконец-то открывает дверь.

Мы спускаемся на первый этаж. С каждой ступенькой волнение усиливается: в кровь будто впрыскивают огромную дозу адреналина, а биение сердце оглушает. Ладони влажные, я провожу ими по джинсовой ткани и до боли кусаю губы. Боюсь, Влада что-то заподозрит, если посмотрит в мою сторону. Я совсем не умею скрывать эмоции, меня уже колотит изнутри от страха и желания поскорее увидеть Тимура.

Но подруга занята собственными переживаниями, на меня она не обращает внимания.

Яркое солнце слепит глаза. Закрываю лицо рукой, жмурюсь и только через несколько секунд вижу Тимура. Чёрная футболка, джинсы, те же кеды на ногах. Ладони он прячет в карманах, бросает быстрый нечитаемый взгляд на меня, затем на Владу.

— Привет, — его лицо озаряет улыбка. Только она посвящена не мне, а лучшей подруге.