Знойная Куба: ритм страсти - Виолетта Рей

Виолетта Рей. Знойная Куба: ритм страсти

Ирина не знала, что́ именно искала на Кубе: возможно, искорку, способную вновь разжечь её уставшее сердце, а может, тот особый ритм жизни, который она утратила среди осенних вечеров в Москве. Она прилетела в Гавану пыльным рейсом «Аэрофлота», держа в руках небольшой потертый чемодан, словно несла всё своё прошлое в его тесных стенках. Сняв комнату в старой колониальной гостинице в районе Гаваны-Вьеха, где лепнина на потолках выглядела так, будто она уже который век стонет под тяжестью истории, Ирина сразу упала на скрипучую кровать, глядя на высокие окна с деревянными ставнями. Горячий ветер, залетающий в узкие улицы, приподнимал пыль, и казалось, будто вся Гавана тонет в тёплом песочном тумане.

На следующее утро, выйдя из гостиницы, она оказалась в сердце кипящего кубинского карнавала обыденности: яркие краски обветшалых фасадов— розовых, лавандовых, бирюзовых – напоминали ей о старых фото, случайно найденных в бабушкином альбоме. Здесь, казалось, время застыло в эпохе пятидесятых, и любые перемены приходили с трудом, зато музыка лилась из каждого открытого окна и дверного проёма. Ирина услышала завораживающие гитарные аккорды и звонкие голоса, пульсирующие в унисон с жарким солнцем.

Она шла по тесной улочке, выпитой солнцем досуха, и вдруг увидела небольшую толпу людей – туристов и местных, – сгрудившихся вокруг уличных музыкантов. В центре этого шумного кружка выделялся молодой мужчина, худощавый, но с мощными руками и ладонями, закалёнными игрой на гитаре. Он пел так, что его голос казался отголоском давно забытой легенды, передававшейся из поколение в поколение в кубинских семьях. Ирина почувствовала, как тело её наполняется вибрацией этой песни: смесью романтики и лёгкой грусти.

Когда музыканты закончили, Ирина заметила, что мужчина оставил гитару, подошёл к разносчице прохладительных напитков и купил у неё стаканчик гуарапó – свежевыжатого сока из сахарного тростника. На мгновение поймав его взгляд, она ощутила лёгкий укол любопытства: в нём было что-то открытое и бесстрашное, что-то, манящее её, как морской бриз в душный полдень.

– Ты впервые в Гаване? – обратился он к Ирине, улыбаясь так, будто считал это самым обычным делом – подходить к незнакомкам.

– Да… – растерянно ответила она, смущённая своей внезапной застенчивостью, – Я прилетела вчера.

– Меня зовут Рауль, – представился он, протягивая ей стакан с соком. – Угощайся, это сладость, которая не даст тебе уснуть, зато наполнит энергией, – добавил он с лукавой улыбкой.

Ирина благодарно кивнула и сделала глоток. Сахарный тростник оставил терпко-сладкий привкус на языке, и ей почудилось, что так же будет на вкус и сам вечер, который уже наметился где-то на горизонте. Что-то внутри неё шевельнулось, когда Рауль произнёс: «Приходи вечером в наш клуб, если хочешь услышать, как звучит настоящая Куба. Мой квартет выступает там каждый вторник и четверг. Называется El Sol Naciente – восходящее солнце».

Вечер застал Гавану в золотистом сиянии уходящего дня. Лёгкий бриз с океана смешивался с ароматом поджаривающегося мяса и специй, а где-то вдалеке в красных рассветных отсветах всё ещё громыхали старые машины из прошлого века. Пройдя по узким улочкам, Ирина наконец нашла небольшой клуб. Изнутри уже доносились звуки гитары, контрабаса, маракасов и голосов, поющих о любви и разлуке, о море и свободе.

Клуб был полутёмным, скромным, но по-своему очаровательным: мерцал огонь свечей на столиках, а барная стойка из тёмного дерева, кажется, помнила ещё времена Хемингуэя. За одним из столиков сидели музыканты, перекидываясь шутками на испанском и смакуя рома – здесь он лился рекой, как и музыка. Рауль ждал Ирину у входа, с улыбкой, будто приветствуя старого друга. Он кивнул ей и повёл к самому краю небольшой сцены.

– Сегодня у нас концерт для тебя, – шутливо сказал он. – Надеюсь, понравится.

Ирина устроилась на стуле, крошечном и слегка шатающемся, но ей было всё равно: она была готова утонуть в новой мелодии этих мест. Рауль сел рядом с другими музыкантами, и вскоре пространство заполнили страстные ритмы болеро, ча-ча-ча, а потом и традиционная кубинская сальса. Его голос, глубокий и тёплый, словно обволакивал зал, погружая всех в общий транс. Ирина почувствовала, что её сердце стучит в такт этой музыке: громко, прерывисто, будто оно тоже научилось петь по-испански.

Когда концерт закончился, клуб начал пустеть; оставались лишь те, кто хотел продолжения ночи. Рауль предложил Ирине пройтись по набережной Малекон, старому бульвару, где молодёжь танцует прямо под открытым небом, а волны Атлантики разбиваются о камни, словно обиженные на то, что им не дали войти в город.

– Здесь больше всего я чувствую свободу, – признался Рауль, когда они вышли к морю. – Знаешь, люди приезжают на Кубу в поисках тепла, улыбок, иногда в поисках самих себя. А мы тут живём в ритме, который нельзя описать словами. Это больше, чем музыка, это наша душа.

Ирина прислушалась к его голосу, и ей вдруг стало понятно, почему она здесь: она хотела найти себя именно среди этой страсти, среди тех звуков, от которых на коже выступает дрожь. Шумная компания позвала Рауля и Ирину потанцевать. Не умея профессионально двигаться под латиноамериканские ритмы, она сначала стеснялась, но под взглядами этих людей, открытых и дружелюбных, постепенно расслабилась. Рауль аккуратно обвил её талию рукой, повёл в такт сальсы, и Ирина почувствовала, как внезапная волна тепла разливается по её телу.

Шаг, поворот, лёгкое прикосновение ладоней – всё это оказалось важнее слов, которые казались теперь лишними и тяжёлыми. Дрожащие огни уличных фонарей, лунная дорожка, устремлённая к горизонту, и рокочущий