Стерва, сразу видно! (СИ) - Мира Айрон

Стерва, сразу видно!

Мира Айрон

Глава первая

По тому, как тихо вошёл Серёжа и как долго молча снимал кроссовки, Марина поняла, что сын и на этот раз не сдал экзамен. Затянувшееся молчание встревожило её не на шутку.

— Не сдал? — не выдержав, она всё же появилась в дверях прихожей.

Сергей отрицательно покачал головой.

— А что он сказал-то на этот раз? Как его… Николай Артурович?

— Артём Николаевич, — машинально поправил сын, вошёл в ванную, подтянул рукава толстовки и открыл кран. — Сказал, в понедельник на пересдачу. Если опять не сдам, то… А что, горячей воды уже нет?

— Отключили, утром ещё. Объявление же было. Я уже водонагреватель промыла, но для рук можно и холодной пользоваться. Переодевайся и иди обедать. Я суп-лапшу сварила.

Марина испытывала теперь чувство вины: у неё было предчувствие, что сын опять завалит латынь, потому она и сварила любимый суп Серёжи. Для утешения.

— Аппетита нет, мам.

— Поговори мне тут! — Марина поправила очки и сдвинула брови. — Через две минуты жду.

Марина ушла в кухню. Пока сервировала стол, угрюмо размышляла. Доброму преподавателю и дела нет до того, что Серёжка, который занимал первое место в рейтинге успеваемости их группы и после первой сессии получал повышенную стипендию, теперь слетел со стипендии вообще. До следующей сессии он не получит ни копейки. Разве парню не обидно? Ведь он так старался, занимался с большим энтузиазмом и интересом. Тем более, у них каждая копейка на счету, они ведь на отдых ехать собрались.

Но и это не главное. Главное то, что сейчас закрытие сессии и вовсе под вопросом. Конечно, сразу Серёжку не отчислят, экзамен останется на осень. Но каково сыну, который всегда учился отлично, — и в школе, и в течение всего первого курса в фармацевтической академии, — уйти на летний отдых с незакрытой сессией?! Сердце сжалось от тоски и сочувствия.

— Мам, а добавки можно? Хотя сиди, я сам.

Задумавшись, Марина не заметила, как Серёжа опустошил тарелку. Видимо, аппетит пришёл-таки во время еды. Это обнадёживает.

— До отъезда две недели, мам. Я подработку нашёл на стройке. Стипендии-то за июнь уже не будет.

— На стройке?! — вскинулась Марина.

— Да, делать уборку в тех квартирах, в которых уже произведена внутренняя отделка.

Марина мысленно перевела дыхание. Она всеми силами старалась не превратить сына в тепличное растение своей материнской заботой, однако была сейчас очень и очень рада, что Серёжка не подался в промышленные альпинисты, например.

Отца Серёжи не стало десять лет назад, когда Серёже было девять лет. Марина вышла замуж в девятнадцать, а в двадцать родила сына. Пётр Михайлович, отец Сергея, был старше жены на двадцать шесть лет. В течение долгих лет он возглавлял музыкальное училище, в котором тогда училась Марина. Летом, после первого курса, она заменяла на период отпуска секретаря с отделения теории, и вдовствующей директор вдруг обратил внимание на юную студентку.

До того момента, пока Марина не стала матерью, не обняла новорождённого Серёжку, она была уверена, что вообще не умеет любить. Родители воспитывали её в строгости, по-спартански: никаких нежностей, никаких рюшечек и оборочек, только учёба, только музыка. Бабушка у Марины была одна, и та жила в ближнем зарубежье. Они виделись изредка, потому не испытывали друг к другу особо тёплых чувств.

Когда Марина начала взрослеть, ей не нравился ни один мальчик, и вообще, все люди вокруг казались несовершенными, буквально кладезями недостатков. Особенно представители противоположного пола. Никакой серьёзности, одно лишь на уме. Пётр Михайлович и подкупил её своей взрослостью, солидностью, основательностью. Замуж Марина вышла с холодной головой и молчащим сердцем, однако Петра Михайловича очень уважала и жалела.

Он овдовел за несколько лет до их знакомства, и детей у него было. Первая жена так и не смогла забеременеть. Марина подарила Петру Михайловичу возможность стать отцом, правда, наслаждался он отцовством не слишком долго, всего девять лет.

После ухода мужа в мир иной, Марина целиком и полностью посвятила себя работе в музыкальном училище, где преподавала теорию, и воспитанию сына.

Серёжа, хоть и унаследовал полностью внешность отца, — был таким же высоким, крепким, русоволосым и сероглазым, — к музыке оказался полностью равнодушен. Из школьных предметов его больше всего увлекали естественные, и после окончания школы он легко поступил на бюджетное отделение фармацевтической академии.

Поступил легко, учился с большим интересом и азартом, первую сессию сдал отлично. И вот… Что самое интересное, предмет он знал. Однако первая неудача выбила Сергея из колеи, он потерял уверенность. Марина надеялась, что он сможет собраться; её сын — не хлюпик и не нытик какой-нибудь. А растеряться может каждый.

— Мама, я сдам в понедельник. Не переживай, — словно в ответ на её мысли, сказал Серёжа и сжал изящную руку матери в своей огромной ладони.

— Я знаю, сынок, — искренне кивнула Марина.

Но именно в этот момент в её голову закралась крамольная идея. Закралась и очень быстро захватила всё пространство. Что-то здесь нечисто. Необходимо встретиться с этим преподавателем и узнать суть его претензий к Сергею. Шутки в сторону. Тут судьба решается! Однако сын ни в коем случае не должен узнать об этой встрече.

На следующий день, собираясь на работу, Марина надела самый строгий костюм и уложила волосы так, чтобы некто Артём Николаевич Строгий не посмел даже заподозрить её в легкомыслии. Строгий — вот такая фамилия у преподавателя латыни, кандидата филологических наук, — ирония судьбы, не иначе.

Через бывшую одноклассницу, работающую в медицинском университете, подразделением которого являлась фармацевтическая академия, Марине удалось узнать, что Строгий А.Н. будет принимать зачёт сегодня, во второй половине дня. Что ж, ему придётся объяснить Марине, что не так с латынью у её сына.

* * *

Трудно представить себе человека, который оправдывал бы свою фамилию меньше, чем Артём Николаевич Строгий. Он начал преподавать в академии тринадцать лет назад, как только поступил там в аспирантуру, и с тех пор не отправил на пересдачу ни одного студента. До недавнего времени. Как известно, всё когда-то происходит впервые.

А ещё у каждого человека есть ахиллесова пята. Так уж получилось, что Сергей Калинин, сам того не желая, ударил Артёма Николаевича в наиболее уязвимое место, за что и был назначен первым (и скорее всего, единственным) студентом, пострадавшим от преподавательского произвола Строгого А.Н.

Конечно, Артёма мучили угрызения совести, уж больно парень был талантливый, и место своё занимал