Андреа Лоренс - Забудь и вспомни

Андреа Лоренс

Забудь и вспомни

Пролог

— Больше никогда не полечу самолетом этой компании. Знаете ли вы, сколько я заплатила за билет? Это просто смешно!

Визгливый женский голос привлек внимание Эйдриенн в тот момент, когда она поднялась в самолет и направилась к своему месту. Резкий тон возмущенной пассажирки выражал ее собственные чувства. Только Эйдриенн злилась на себя, а не на беззащитную стюардессу. Она возвращалась домой, потерпев неудачу.

Тетя предупреждала, что потратить деньги, полученные по страховому полису после смерти отца, на открытие магазина модной одежды в Манхэттене не только рискованно, но и глупо и через год Эйдриенн вернется в Милуоки поджав хвост.

Впрочем, тетя оказалась не совсем права. Прошло целых три года. Эйдриенн имела некоторый успех, у нее появились постоянные клиенты. И все-таки содержать магазин модной одежды в Нью-Йорке слишком дорого. Требовался решительный прорыв, которого она так и не дождалась.

Эйдриенн направилась к своему месту. И с ужасом поняла, что капризная женщина будет ее соседкой. Правда, она больше не кричала, но вид у нее был очень мрачный. Эйдриенн убрала сумку в багажное отделение и быстро села с книгой в руках, избегая смотреть на соседку.

— Не могу поверить, что меня вышвырнули из салона первого класса из-за каких-то японских бизнесменов, которые обязательно хотят лететь все вместе, — возмущалась дама. — И место у иллюминатора! Я не могу пошевелиться!

Эйдриенн решила, что это будут самые долгие два часа в ее жизни.

— Хотите, поменяемся местами? — предложила она ради собственного спокойствия.

Ей очень хотелось отправить эту женщину обратно в первый класс, но там, видимо, действительно больше не было мест. Разве что на коленях у пилота.

Маленькая любезность возымела колоссальное действие.

— Это просто замечательно! Спасибо.

Выражение лица женщины немедленно смягчилось, она улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные белые зубы, и Эйдриенн смогла наконец оценить ее привлекательность. На миг эта женщина напомнила ей мать: те же длинные прямые темно-каштановые волосы, те же зеленые глаза. Эта дама могла бы быть ее старшей сестрой. К тому же она прекрасно одета. Дорогой, безупречно сшитый костюм, туфли словно позаимствованы с обложки модного журнала.

Эйдриенн подавила чувство зависти. Ее соседка гораздо больше подходила на роль единственной дочери Мириам Локхарт. Эйдриенн унаследовала от матери любовь к модной одежде и умение шить, но в ее внешности было много отцовского, начиная с кривых зубов, которые она так и не смогла исправить.

Эйдриенн встала, чтобы поменяться с женщиной местами. Ее не смущало место у иллюминатора. К тому же интересно посмотреть, как Нью-Йорк будет исчезать под крылом самолета. Вместе с мечтами.

— Меня зовут Синтия Демпси, — представилась женщина.

Эйдриенн удивилась. Она была уверена, что дама забудет о ней, как только получит желаемое. Однако улыбнулась, надеясь, что соседка не заметит ее кривые зубы, положила книгу в кармашек кресла и протянула руку:

— Эйдриенн Локхарт.

— Прекрасное имя. Оно замечательно выглядело бы на рекламном щите на Таймс-сквер.

Или на этикетке модной одежды.

— Слава не для меня, но все равно спасибо.

Самолет начал выруливать на взлетную полосу.

Синтия устроилась поудобнее и стала крутить кольцо с огромным бриллиантом, слишком большим для ее тонких пальцев.

— Вы скоро выходите замуж? — спросила Эйдриенн.

— Да. — Синтия вздохнула, но ее лицо осталось безучастным, словно она говорила не о себе. — В мае в «Плазе». За Уильяма Тейлора Риса Третьего. Его семье принадлежит «Дейли обсервер».

Да, об этой свадьбе будет говорить весь город. Синтия Демпси сидит рядом с ней, но она словно явилась из другого мира. Вероятно, она потратит на свадебное платье больше, чем все, что Эйдриенн получила в наследство от отца.

— Где вы шьете свадебное платье? — поинтересовалась Эйдриенн.

Наверное, мода — единственная тема, которая может интересовать их обеих. Синтия назвала известный дом моды.

— Мне нравятся их работы, — заметила Эйдриенн. — Я стажировалась у них одно лето, когда училась в колледже. Но сама я предпочитаю одежду на каждый день. Спортивный стиль. Костюмы. Юбки и блузки.

— Вы занимаетесь дизайном одежды?

Эйдриенн поморщилась:

— Занималась. У меня был маленький магазинчик, но недавно пришлось его закрыть.

— И где можно посмотреть ваши работы?

Эйдриенн показала на свою серо-розовую блузку с оригинальным многоугольным воротом и необычной строчкой:

— Поскольку я отошла от дел, это единственная возможность увидеть произведение Эйдриенн Локхарт.

Синтия нахмурилась:

— Какая жалость. Мне очень нравится эта блузка.

Моим подругам она тоже понравилась бы. Наверное, мы недостаточно часто выбираемся в город.

Эйдриенн три года старалась продвинуть свои работы. Посылала их стилистам в надежде, что они попадут в журнал мод. Носила свои платья везде, где был хоть малейший шанс привлечь к ним внимание какого-нибудь влиятельного лица. И надо же, ей встретилось такое лицо как раз тогда, когда она возвращается домой.

— Леди и джентльмены, пожалуйста, приготовьтесь к взлету.

Эйдриенн откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она ненавидела взлеты и посадки. Вообще ненавидела летать. Она твердила себе, что такси не менее опасно, но это не помогало.

Мотор взревел. Самолет помчался по взлетной полосе.

Эйдриенн приоткрыла один глаз и увидела, что Синтия опять нервно крутит кольцо. Кажется, ей тоже не нравится летать.

Колеса оторвались от земли. Самолет тряхнуло. Кольцо соскользнуло с пальца Синтии и покатилось куда-то назад.

— Черт! — воскликнула женщина, оглядываясь.

Эйдриенн собиралась произнести слова утешения, но вдруг страшный треск заставил ее забыть о потерянном кольце. Самолет задрожал и стал падать. Эйдриенн в отчаянии выглянула в иллюминатор. Они поднялись не очень высоко.

Она крепко вцепилась в ручки кресла и зажмурилась, не обращая внимания на крики и стоны вокруг. Бледный пилот вышел и объявил, что они совершают экстренную посадку.

Эйдриенн наклонилась вперед, уткнула лицо в колени. Больше она ничего не могла сделать.

Свет в салоне погас. Самолет накренился.

Теперь ей оставалось только молиться.

Глава 1

Четыре недели спустя

— Синтия!

Голос прорвался сквозь туман, прерывая столь необходимый ее телу сон. Хотелось попросить, чтобы голос шел прочь, что ей лучше, когда она спит и не чувствует боли, но голос требовал, чтобы она проснулась.