Джорджетт Хейер - Фредерика
— Здравствуй! Да, еще один занудный доктор, как будто мало тебя мучили!
Недружелюбный взгляд исчез, Феликс покраснел и пожал ему руку.
— Здравствуйте, сэр! Но я совершенно здоров, клянусь вам, и сестре не стоило за вами посылать!
— Ну вообще-то выглядишь ты действительно отлично, — согласился сэр Уильям. — Однако, раз я все равно пришел, то уж давай осмотрю тебя, не возражаешь?
Феликс уступил. В конце осмотра он потребовал сообщить ему, может ли он вставать, на что сэр Уильям ответил:
— Да, конечно, можно. Тебе будет очень полезно побывать на свежем воздухе, так что, я думаю, твой брат, — не так ли? — прокатится с тобой по парку. Душно, правда? Но я знаю, что ты скоро поедешь в Сомерсет. Как я тебе завидую!
Фредерика, вопросительно взглянув на Джессеми и, получив от него утвердительный кивок, увела сэра Уильяма в гостиную.
Он говорил с ней около двадцати минут и полностью успокоил ее. Возможность осложнений нельзя исключать, но он полагает, их можно избежать, если неуклонно следовать его указаниям. Он прекрасно отозвался о докторе Элкоте, заменил его лекарство на другое, говоря, что оно было превосходно, но теперь, на стадии выздоровления, Феликсу нужно новое средство, и ушел, посоветовав ей, с понимающей улыбкой, не нервничать по поводу мальчика.
— Иначе это будет нервировать его! — сказал он.
— Я написал имя и направление к врачу курорта Бат, которому вы можете полностью доверять. Но я думаю, что его услуги вам не понадобятся.
Тем временем Оуэн вручил маркизу письмо от Фредерики. Он застал его как раз тогда, когда он со своей сестрой был готов отправиться в Сомерсет-хауз, потому что леди Элизабет вспомнила, что не посетила Выставку Королевской Академии; а так как на следующий день она собиралась завершить свой затянувшийся визит в Лондон, то это скандальное упущение надо было немедленно исправлять. Не считаясь с утренними привычками его светлости, она сказала, что в наказание за то, что большую часть своего пребывания в Лондоне вынуждена была оставаться одна, теперь он должен проводить ее в Сомерсет-хауз.
Маркиз развернул листок, пробежал глазами записку Фредерики и кивком отпустил Оуэна. Леди Элизабет, смотря ему в глаза, спросила:
— Что случилось, Вернон? Феликс?
Он передал ей письмо.
— Не знаю. Тебе придется простить меня, но я не смогу поехать с тобой в Сомерсет-хауз, Элиза: прими мои извинения.
— Не говори глупостей! Я еду с тобой! Вернон, я страшно боюсь, что с ними еще могло что-то случиться! Умоляю приехать немедленно. Нет времени писать, но объясню вам все при встрече. Умоляю, скорее! Бедная девочка, она в отчаянии!
— Да. Так что поторопимся! — бросил он.
Они приехали на Верхнюю Уимпол-стрит как раз когда Фредерика, проводив братьев на прогулку в парк, словно во сне, поднялась обратно в гостиную и еще раз попыталась разобрать почерк Черис. Когда Алверсток, оставив позади свою сестру, взлетел по лестнице через ступеньку и вошел в комнату, она, увидев его, вскочила и бросилась навстречу:
— Я знала, что вы придете! — сказала она благодарно. — Простите меня за то, что послала за вами такой поспешной запиской. Видите ли, сэр Уильям был уже у дверей, и у меня не было времени…
— Это ничего, — перебил он ее. — Что случилось, Фредерика? Феликс?
— Нет, нет! Ему лучше, сэр Уильям думает, что скоро он поправится. Все гораздо хуже, нет, не то, но…
— Спокойно, дитя мое, спокойно! — сказал он, твердо взяв ее руки в свои. — Если вам нужна моя помощь, то объясните мне все! И не надо волноваться!
Леди Элизабет, появившись на пороге и услышав эту решительную команду, закрыла глаза, но Фредерика заставила себя улыбнуться и сказала:
— Благодарю вас! Как глупо! Я даже не представляю, чем вы можете помочь. Сама не знаю, зачем я попросила вас приехать, просто это было первое, что пришло мне в голову, прежде чем я успела разобраться. Но боюсь, это бесполезно.
— Я все еще ничего не знаю, — напомнил Алверсток.
— Да, простите! Я никак не могу себя заставить сказать… Кузина Элиза! Простите, я не видела вас.
— Ничего страшного, моя милая, я приехала помочь вам, если смогу, но вы, наверное, хотите поговорить с Алверстоком наедине. Я ухожу, — сказала Элиза.
— Нет. Вы так добры! Я надеялась держать это в тайне, но теперь поняла, что это невозможно. — Она тяжело вздохнула. — Понимаете, Черис сбежала с Эндимионом!
Элиза ахнула, но Алверсток сказал, сохранив свою невозмутимость:
— Вы уверены в этом? Никогда бы не подумал, что Черис способна на такой подвиг, и, если Эндимион уговорил ее на это, могу только сказать, что решительно ошибался в нем. Каков молодец, мой болванистый кузен, а, Фредерика!
Молча она вручила ему письмо Черис. Он взял его и, бросив взгляд на расплывчатые строки, потянулся за моноклем. Элиза, усадив Фредерику на диван, сказала:
— Дорогая, вы наверняка ошибаетесь. Не хотите же вы сказать, что они бежали в Шотландию, где такое возможно?
— Думаю, что именно так, — ответила Фредерика. — Куда же еще?
— Это исключено! — вмешался Алверсток, вчитываясь в письмо. — Куда делась ваша сообразительность, Фредерика? Когда ты будешь читать это письмо, я уже буду замужем и за много миль отсюда. Дитя мое, даже такая недалекая женщина, как Черис понимала, что за час или два ее не успеют довезти до Шотландии! Хорошо, что хоть начало письма она не залила слезами.
— Тогда куда же они могли уехать? — спросила Фредерика.
— Этого я еще не понял, возможно, и не пойму. Может быть, еще что-нибудь прояснится.
— Ничего, кроме того, что она уже написала, — со вздохом сказала Фредерика.
Он молчал несколько минут и, нахмурившись, изучал письмо, пока Элиза, сидя подле Фредерики, гладила ее руку, стараясь успокоить. Воцарилась тишина, которую прервал маркиз:
— Ах, вот! — сказал он. — Не развлечение, а разрешение! Ключ к разгадке в наших руках, Фредерика! Жаль, что перо забрызгало предыдущее слово, но, без сомнения, это было особое. Ваша сестра, дорогая моя, вышла замуж за моего придурковатого кузена по особому разрешению. Означает ли это побег или нет, точно пока не в состоянии сказать вам, но это, ей-богу, не имеет значения. Дело не такое уж отчаянное, да и мне не надо будет преследовать их по дороге в Шотландию, к чему, признаться, я был абсолютно не расположен. Все, что нам остается делать, это постараться пустить пыль в глаза насмешникам и сплетникам. А вот этим как раз я займусь с удовольствием! Интересно, кто надоумил Эндимиона, что он может жениться по особому разрешению?
