Вирджиния Хенли - Страстная женщина
— А бедняга Шрусбери еще ничего не знает — он во дворце. Все произошло так внезапно! Для него смерть жены станет тяжким ударом.
— Пожалуй, — вымолвила Бесс, чуть не лишившись дара речи.
Всю дорогу до Чатсворта она молчала. Управляющий и секретарь скакали впереди, а Бесс двигалась неспешной рысью, впав в глубокую задумчивость. Едва переступив порог Чатсворта, она разыскала мать и тетку:
— Гертруда Толбот умерла!
— Когда? — ахнула Элизабет.
— Похоже, вчера ночью. Шрусбери при дворе. Ему понадобится два или три дня, чтобы добраться до дому. А я не знаю, как мне быть. Нанести Шрусбери визит или нет.
Мать пожала плечами:
— Конечно, поезжай!
Марселла остановила на Бесс понимающий взгляд:
— Поскольку вы со Шрусбери — соседи и давние друзья, твой визит не вызовет никаких подозрений. Передай семье покойной наши соболезнования и помоги, чем сможешь, пока не вернется Шрусбери.
— Конечно. Я возьму с собой Фрэнси — она знакома с Энн Герберт с детства.
Глава 35
Леди Сент-Лоу и ее старшую дочь встретили безутешные фрейлины Гертруды Толбот, растерянные, с покрасневшими от слез глазами. Когда одна из них сказала: «Он ненавидит нас всей душой!» — Бесс поняла, что фрейлины боятся оказаться на улице.
— Хотите проститься с графиней, миледи? Ее перенесли в часовню.
— Нет-нет! — поспешно ответила Бесс. — Мы приехали проведать детей.
— Маленькие дьяволята совсем отбились от рук. Это они во всем виноваты!
Эти слова не понравились Бесс. Она оглядела слуг, которые занавешивали окна черными портьерами.
— И все-таки я хотела бы увидеть детей.
— У юных леди есть гувернантки, а у джентльменов — гувернеры. Мы не имеем никакого отношения к младшим Толботам.
— Тем лучше для них! — раздраженно отозвалась Бесс. — Предупредите о нашем приезде кого следует. Шрусбери будет недоволен, узнав, что нас заставили стоять в холле!
Прошло немало времени, прежде чем Бесс провели в верхнюю гостиную и позволили поговорить с тремя младшими дочерьми Толбота — Кэтрин, Мэри и Грейс.
Двенадцатилетняя Кэтрин громко рыдала. Бесс обняла ее.
— Поплачь, поплачь, детка, тебе станет легче.
— Я хочу, чтобы приехал папа! Но мне так страшно… Он накажет нас!
— Кэтрин, милая, этого не будет. Папа любит вас!
Девятилетняя Грейс объяснила;
— Мы убили маму и за это будем гореть в аду.
Бесс всей душой потянулась к малышке. Она взяла ее на руки и усадила к себе на колени.
— Грейс, кто-то наболтал тебе чепухи. Вы не убивали свою маму. Она долго болела, а потом Господь взял ее к себе на небеса.
Грейс смотрела на Бесс серьезными темными глазами, пытаясь осмыслить ее слова. В этот момент в комнату вошли Фрэнсис Толбот и его молодая жена Энн Герберт.
— О, как я рада вам, леди Сент-Лоу! — воскликнула Энн.
— Ты уже замужняя дама. Зови меня просто Бесс. Пока Энн и Фрэнси обнимались, Грейс объявила:
— Бесс говорит, что мы не убивали маму, — это сделал Бог.
Когда появился Гилберт Толбот, дети собрались с духом и рассказали Бесс о бурной ссоре Фрэнсиса с матерью и о том, что все молодое поколение Толботов поддержало старшего брата. Замахнувшись на сына тростью, графиня упала на пол, забилась в судорогах и умерла.
Несколько часов Бесс убеждала детей в том, что они ни в чем не виноваты и никто их не обвиняет.
Наконец Грейс робко спросила:
— А папа накажет нас?
— Нет, милая, — заверила ее Бесс. — Я напишу ему письмо и отправлю с вашим братом Фрэнсисом. Завтра ваш отец уже будет дома. Он очень любит всех вас и будет о вас заботиться.
Бесс написала Шрусбери, что дети считают себя виновными в смерти матери: «Я знаю, ты сумеешь успокоить их, как когда-то успокоил меня. У тебя неиссякаемый запас сил, сострадания и поразительное умение утешать. Я всем сердцем сочувствую детям тебе, Шру».
Этой ночью Бесс долго лежала без сна, думая о Толботе. Уезжая ко двору, он пообещал что они проведут вместе все лето. Теперь ему предстояло вернуться в унылый, осиротевший дом, похоронить жену и носить траур по ней. Смерть Гертруды изменила все.
Несмотря на холод и сырость, Бесс все же заснула. Постепенно у нее согрелись спина и нога. Она потянулась, чувствуя, как приятное тепло охватывает все тело, и вдруг поняла, что не одна в постели.
— Ты приехал! — радостно шепнула Бесс. Он коснулся ее губ.
— Конечно, приехал.
Бесс с наслаждением прижалась к Шрусбери и приоткрыла губы, постанывая от предвкушения. Более привлекательного мужчины она никогда еще не встречала. Ее тело изнывало от желания. Бесс хотелось упиваться ласками его рук и губ, она мечтала, чтобы длинное твердое копье заполнило ее лоно, но больше всего на свете ее прельщал титул графини Шрусбери.
— Ты спятила? — Он отстранился и сел на постели. — Ты всего-навсего служанка!
Бесс вскочила, позабыв про свою наготу.
— Я Бесс Хардвик, а это имя ничем не хуже любого другого!
— Оно тебе идет, — осклабился лорд Толбот. — Мой фитиль и вправду стоит торчком.
Метнувшись к нему, Бесс вцепилась ногтями в смуглое высокомерное лицо:
— Ублюдок! Сукин сын! Развратник! Он засмеялся:
— Ты же сама соблазнила меня, Плутовка.
— Я не стану спать с тобой, Шру. Не буду твоей любовницей. Без свадьбы — никакой постели!
— Ты слишком высоко ценишь себя! Нет, тебе никогда не стать графиней Шрусбери!
— Посмотрим!
Бесс проснулась, как от резкого толчка, и села в постели. Ее покрывал липкий пот. Поначалу она не могла понять, где находится. Она зажгла свечу и с облегчением увидела роскошную спальню Чатсворта. Картины сна, порожденные воспоминаниями о прошлом, все еше стояли перед глазами Бесс. Шрусбери давно желал ее, хотел, чтобы Бесс стала его любовницей. На большее она не могла рассчитывать. Бесс сознательно сдерживала чувства к нему, но теперь, когда Шрусбери стал свободен, призналась себе, что любит его. И вдруг в ее ушах ясно прозвучал голос Толбота: «Тебе никогда не стать графиней Шрусбери!»
Бесс подтянула колени к груди и обхватила их руками. В такой позе она просидела целый час, погрузившись в размышления. Наконец уголки ее рта приподнялись, и Бесс прошептала, глядя на колеблющееся пламя свечи:
— Я непременно стану графиней! Вот увидишь!
Прошло две недели после пышных похорон Гертруды Толбот, на которые собралась вся местная знать. Не приехала только Бесс. Вместо нее на церемонии присутствовала Фрэнсис со своим мужем Генри Пирпонтом. Бесс и Шрусбери не виделись после того, как вдвоем скакали по живописным холмам Дербишира.
Кончался последний день мая; на парк Чатсворта опустились сумерки. Услышав, что гонг созывает всех к ужину, Бесс велела дочерям идти в дом. Сама же задержалась в розарии, вдыхая сладкий аромат. После теплого дня вечер выдался прохладным. Оторвав взгляд от восхитительного розового бутона, Бесс увидела, что к ней приближается Шрусбери.
