Мэй Макголдрик - С тобой мои мечты
Плантатор тяжело дышал, глаза его были открыты, из раны в груди толчками вырывалась кровь.
— Он здесь. Он хочет забрать меня с собой!
Охинуа молчала.
— Я не могу больше терпеть, раскаленное железо жжет мне грудь. Ты слышишь этот звук? То звенят мои цепи. — По щеке Хайда скатилась слеза. — Ты прокляла меня, женщина.
— Это проклятие Тано.
— Освободи меня, — еле слышно прошептал Хайд. — Пожалуйста, позволь мне еще пожить, помоги мне.
Старая африканка поднесла руку к открытой ране плантатора.
— Слишком поздно.
— Тогда… прости меня. — Глаза Хайда закатились. — Пожалуйста, Тано… прости меня.
Слеза скатилась по щеке Охинуа и упала на грудь Хайда. Старуха подняла руку и простерла ее над головой умирающего.
— Он прощает тебя. Умри с миром.
Дыхание Хайда прервалось, глаза остекленели. Охинуа медленно закрыла ему веки и коснулась лба. Миллисент молча сидела рядом. Когда Охинуа повернулась к ней, она спросила:
— Кто такой Тано?
— Мой сын, — ответила африканка, глядя на мертвого Хайда. — Тано был моим сыном.
Эпилог
— Вы обязательно должны написать своим сыновьям.
Вдовствующая графиня внимательно посмотрела на свою собеседницу поверх очков.
— Кажется, вы говорили, что не собираетесь вмешиваться в мои дела.
— А я и не вмешиваюсь. — Охинуа поставила корзину со свежей зеленью на каменную скамью рядом с собой и повернулась к подруге. — Но хочу, чтобы вы знали: я считаю вас упрямой и своенравной.
— Это почему же?
— Вы можете положить конец всем распрям между тремя вашими мальчиками.
— Они уже не мальчики, а мужчины. Мои сыновья заварили эту кашу, так что пускай сами ее и расхлебывают.
— Вы никчемная, слепая и твердолобая старуха. И если вы не сделаете ничего, чтобы помочь своему сыну помириться с братьями…
— Вы нашлете на меня проклятие?
— Не знаю я никаких проклятий.
— Тогда покажите мне какие-нибудь другие колдовские штучки.
Темные глаза Охинуа насмешливо прищурились.
— Я не владею искусством черной магии, но даже если бы и умела колдовать, то ни за что не научила бы вас.
— Даже если бы я пообещала творить только добрые дела?
— Например?
Графиня задумчиво пожала плечами.
— Ну, я могла бы использовать свою силу, чтобы найти хороших жен для Пирса и Дейвида, как я нашла жену Лайону.
Зачем им какие-то глупые письма? Если что и вернет моих мальчиков обратно в семью, так это женитьба.
— Вы недооцениваете свою проницательность и трудолюбие сэра Ричарда. Женитьбу Лайона вы устроили сами, без всякого колдовства.
— Но ведь я старею и дни мои сочтены. К тому же я очень слаба.
— Лучше приберегите пустую болтовню для своей семьи, со мной это не пройдет. Уж я-то знаю, что вы совершенно здоровы.
— Готова биться об заклад, что вы знакомы с искусством магии. Вы просто старая злобная ведьма и нарочно скрываете от меня свои знания, чтобы сильнее мне досадить.
— А я скажу, что вам нужно меньше нюхать табак по утрам. Начните с малого. Напишите письмо Пирсу и пошлите его одновременно с письмом Лайона, а потом займитесь своим младшим сыном. Как его зовут?
— Дейвид. Ладно. Может, вы и правы. Я подумаю.
Старая графиня глубоко вдохнула свежий весенний воздух и с удовольствием обвела глазами сад, любуясь первыми пробивающимися из-под земли цветами. Неподалеку миссис Пейдж и Гиббз делали вид, что внимательно рассматривают розовый куст в дальнем конце сада, но этот маневр не обманул Беатрис Эйтон. Гиббз был все тем же неотесанным грубияном, что и всегда, но в последнее время в его облике появилось что-то мальчишеское. «Это любовь, — решила про себя графиня и весело усмехнулась. — Тут и сомневаться нечего».
Взгляд Беатрис задержался на двух молодых служанках, снимавших с веревок белье недалеко от дома.
— Есть какие-нибудь известия о Вайолет? — спросила Охинуа.
— Нет. Ее так и не нашли в Сент-Олбансе. Миллисент очень переживает.
— Хорошо, что она по крайней мере не сбежала с каменщиком.
— Это верно. Но какой ужасный конец ждал этого беднягу! Его убил какой-то пьянчуга в трактире.
— Он это заслужил, — ответила Охинуа.
Женщины снова замолчали, наблюдая за тем, как кипит жизнь вокруг усадьбы. Лайон и Миллисент прогуливались вдоль садовой дорожки. Граф Эйтон все еще опирался на трость, но с каждым днем его ноги становились все крепче. Миллисент держала на руках ребенка.
— Может быть, они принесут малышку сюда, и мы сможем тоже покачать ее на коленях, — мечтательно сказала Охинуа.
— Эта девочка — настоящая леди. Мне даже нравится имя Джозефина.
— Джозеф — это Иосиф, тот самый пророк, которого продали в рабство, верно?
— Ну да.
Охинуа удовлетворенно кивнула.
— Им придется нелегко, ведь осенью появится на свет их собственный ребенок. Шутка ли, двое детей в одном доме.
— Вот тут-то мы и пригодимся, будем им помогать.
— И надолго вы собираетесь здесь остаться? — с подозрением спросила африканка.
— Я останусь, если здесь будете вы.
Охинуа недовольно нахмурила брови, и графиня лукаво рассмеялась.
Услышав смех, Миллисент обернулась и заметила графиню в обществе негритянки. Как обычно, старухи о чем-то спорили.
— Они обе скорее умрут, чем уступят друг другу, но старые ворчуньи стали настоящими подругами, — сказал Лайон, проследив глазами за взглядом Миллисент. Он отложил трость и присел на ближайшую каменную скамью. — Могу я теперь подержать малышку?
Миллисент улыбнулась и передала ребенка мужу, присев рядом с ним. Низко над крышей носились ласточки. Леди Эйтон окинула взглядом тропинку, ведущую в Гроув, где когда-то жили рабы. Уцелевшие от огня хижины пришлось снести. Выше на берегу реки уже начали строить новые домики. Конюшня почти не пострадала от пожара, а сгоревшие денники быстро удалось отстроить.
«Как меняется жизнь», — подумала Миллисент.
На ветвях деревьев набухли почки, показались крохотные цветочные бутоны, поля зазеленели, а вдоль стены и садовых дорожек расцвели бледно-желтые нарциссы. Кругом царили веселье и радость. Мелбери-Холл снова ожил.
Миллисент оглянулась на мужа. Маленькая головка Джозефины уютно покоилась у него на груди. Лайон нежно погладил малышку по спине и посмотрел на жену. Его голубые глаза светились любовью.
— Через год в это же время я буду держать на руках двоих малышей.
— Кто бы мог себе представить такое? — с улыбкой прошептала Миллисент. — Вот ведь как бывает, когда сбываются мечты…
Примечания
1
Берч — береза (англ.).
