Татьяна Романова - Кассандра
А предмет его мечтаний сидела в столовой своей маленькой квартиры и пила утренний кофе, стараясь не замечать укоризненных взглядов Полли и дона Эстебана. Она вернулась к себе рано утром, открыв дверь своим ключом, но это не помогло. Бледная Полли со слезами на глазах стояла рядом с ее суровым опекуном. Тот строго посмотрел на Кассандру и спросил:
— Ваше сиятельство, когда граф сделает вам предложение?
Вопрос был настолько неожиданным, что Кассандра не нашлась, что ответить. Сказать единственным близким людям, что это — ее личное дело, которое их не касается, язык не поворачивался. Лгать тоже не хотелось. Наконец, она выдавила из себя что-то похожее на то, что граф придет и сам все скажет, и жалобно посмотрела на Полли, сказав, что голодна и хочет переодеться.
Бедная тетушка утерла слезы и поспешила на кухню, а Кассандра юркнула в свою спальню. Она плотно притворила дверь, и пока Полли возилась с завтраком, разделась донага и протерла все тело мягкой салфеткой.
«Все равно я ни о чем не жалею, — подумала девушка, вспомнив ласки графа. — Мне вообще не важно, женится он или нет. Я люблю его, а он сегодня ночью тоже признался мне в любви. Нам необязательно жениться».
Мысли, конечно, были трусоватые. Немного поразмыслив, Кассандра признала это. Конечно, она хотела услышать предложение руки и сердца. И какая женщина не хочет этого? Она сама дала себе слово, что сделает так, что получит графа. А предложение руки и сердца от этого красавца было бы исполнением ее мечты. Но, все-таки, девушке хотелось, чтобы это решение для графа было естественным, и единственно верным. Чтобы его любовь была такой сильной, чтобы он захотел провести с Кассандрой всю жизнь.
«Я подожду, не буду давить на него, — решительно подумала девушка. — Пусть дон Эстебан говорит, что хочет, я не позволю заставлять Мишеля жениться. Мне это не нужно».
Она натянула светло-розовое платье из тончайшего шелка с белым пояском, на котором была вышита гирлянда из розовых бутонов в тон платья. Других украшений на нем не было, и эта простота была необыкновенно изысканной и в тоже время нарядной. Платье очень шло к золотисто-карим глазам и розовым губам Кассандры, а ее иссиня-черные волосы с тонкими светлыми прядями казались на его фоне еще контрастнее. Посмотрев на свое отражение, Кассандра решила, что выглядит прекрасно. Она расчесала свои отросшие до плеч волосы щеткой, и они заблестели, завившись в крупные локоны.
«Ну вот, теперь я готова к бою, — решила Кассандра и улыбнулась своему отражению, — пойдем получать взбучку от дона Эстебана и тетушки».
Девушка вышла в столовую, где сидел ее мрачный опекун, а Полли, закончившая сервировать стол, выносила с кухни блюда, накрытые серебряными крышками.
— Ты что будешь, дорогая? — заботливо спросила она. — Есть овсянка, бекон, гренки и омлет.
— Мне, наверное, немного овсянки, — льстиво ответила Кассандра, знавшая, что Полли, как настоящая английская мать, считает, что ребенок должен есть по утрам овсянку. — Только немного, тетушка.
— Конечно, как скажешь, — просияла Полли, накладывая в тарелку Кассандры две большие ложки каши.
Дон Эстебан, мрачно молчавший, отводя от Кассандры глаза, попросил бекона и омлет. Полли выполнила его просьбу, потом положила себе на тарелку овсянки и замерла, не зная, что делать дальше.
— Вы — единственные близкие мне люди, поэтому я сразу говорю вам правду, — взяла на себя инициативу в разговоре Кассандра. — Я провела эту ночь с графом Печерским. Я люблю его, мне никто больше не нужен, но принуждать его к браку я не хочу. Если он добровольно примет это решение, я приму его предложение, а если промолчит — я оставлю все как есть.
— Девочка моя, — всхлипнула Полли, — а вдруг будет ребенок?..
— Значит, мы его вырастим, — спокойно ответила Кассандра, — и будем любить его очень сильно, не разбираясь, родился он браке, или нет.
— Дон Эстебан, что же вы молчите! — совсем расстроилась Полли. — Может ли Кассандра родить ребенка вне брака?
— По завещанию его светлости, сеньорита владеет своим имуществом без всяких условий, — спокойно сообщил старый воин. — Поэтому она может иметь внебрачных детей, если не хочет выходить замуж, и оставить им наследство тоже по завещанию. Дело не в этом. Наш герцог хотел видеть свою дочь счастливой женой. Я имею полномочия от него устроить брак графини по ее сердечной склонности, но сохранив за ней ее состояние.
— Отец и об этом подумал? — удивилась Кассандра. — Какие же он дал вам полномочия?
— Я должен настоять на подписании брачного договора до свадьбы, по которому все ваше имущество остается за вами. Жених должен получит только приданое в размере пятисот тысяч франков. Если жених не соглашается на эти условия, свадьбы не будет.
— Но вы говорили, что я могу свободно распоряжаться своим имуществом. А если я хочу отдать все своему мужу? — спросила девушка.
— После того, как вам исполнится двадцать пять лет — а пока вы можете выйти замуж только на условиях вашего отца, — твердо ответил дон Эстебан.
— Мне уже исполнилось восемнадцать! — рассердилась Кассандра, — матушка давно уже была замужем в моем возрасте. Почему со мной все должно быть иначе?
— Сеньорита, такое приданое дают за принцессами из владетельных домов, никакому жениху оно не покажется маленьким, но поверьте старому солдату: лучше самой владеть имуществом, оставленным вам отцом, чем попадать в зависимость от другого человека, пусть даже очень хорошего.
— Ну, хорошо, если отец так хотел, пусть его желание исполнится. Может быть, и гадать не о чем, возможно, никакого предложения руки и сердца не будет, — примирительно сказала Кассандра, и попросила кофе.
Дон Эстебан, так же, как и она, по утрам пил этот бодрящий напиток солнечного юга, а Полли, верная традициям Англии, пила чай. Она как раз отпила первый глоток, когда раздался стук в дверь.
— Я думаю, что это граф, — обрадовалась Полли и побежала открывать дверь.
Она оказалась права — через мгновение в дверях гостиной появился граф Печерский.
Михаил смотрел на прекрасную девушку в нежно-розовом платье, и не узнавал ее. Она была изумительно хороша, ее лицо с правильными тонкими чертами и точеным подбородком с продолговатой ямочкой говорило о силе характера и уверенности в себе. В этой красавице не было ничего от трогательной юной девушки, так доверчиво отдавшей ему свою невинность. Та была совсем хрупкой, очень нежной и беззащитной, а Кассандра была настоящей примадонной: великолепной и роскошной. Девушка из его прошлого была похожа на маленький подснежник, а Кассандра была распустившейся розой. Этого удара Михаил не ожидал. Он пришел делать предложение одной женщине — а перед ним сидела другая. Он откашлялся, не зная, что сказать, и увидел, как счастливое лицо Кассандры, обращенное к нему, побледнело, а улыбка исчезла с чуть припухших от его ночных поцелуев губ.
