Кэтрин Харт - Огонь желания (Ласковая дикарка)
Слушая идущие от самого сердца ответы Тани и такие же слова любви и обожания Адама, она, наконец, поняла, что, когда вовлечено сердце, нет ничего постыдного в половом акте. Там, где существует нежность, нет места боли. Без любви акт совокупления похож на спаривание животных, где нет места человеческим эмоциям. Но, если есть любовь, он представляет собой безграничное слияние души и сердца.
По щекам Мелиссы потекли непрошеные слезы. Она никогда не понимала, что Таня пыталась сказать ей раньше, потому что тогда она не знала Джастина или еще не любила его. Теперь она четко видела, что любовь, которую она и Джастин испытывают друг к другу, не будет запятнана, если их тела сольются. Джастин был добрым и нежным, а любовь, которую они разделят, только подтвердит его чувства.
Мелисса тихонько закрыла дверь и на цыпочках подошла к кровати. Она глубоко вздохнула, освобождаясь, наконец, от тяжести, гнетущей ее душу все последнее время. Она погрузилась в спокойный сон. Хоть она и стыдилась того, что подслушивала, как Таня с Адамом занимаются любовью, она была благодарна своему любопытству, которое помогло решить ее проблемы. Наконец она была свободна и могла любить Джастина так, как он того заслуживает.
– Мне нравится, когда ты касаешься моей груди, – прошептала Таня, едва Адам обхватил губами ее сосок. Его зубы нежно покусывали его, а язык обволакивал. – От этого я чувствую, как внутри у меня собирается раскаленная лава, а потом извергает наружу свой жар; и я ощущаю напряжение и боль между ног.
От ее слов он переполнился любовью и гордостью и с удвоенным старанием продолжил свое служение, решив доставить ей как можно больше удовольствия.
Испытывая благодарность, Таня с желанием ласкала его тело. Ее пальцы скользили по каждой косточке, по каждому мускулу, которые могли достать, по каждой мышце груди, спины и рук. Ее ладони ласкали, ее пальцы массировали. Ее губы и язык искали чувствительные зоны его уха, ее зубы слегка покусывали мочку его уха и вызывали в нем дрожь страсти.
Длинные ногти скользили вдоль ребер и дразнили каждый позвонок, вызывая стоны возбуждения. Ее руки вяло вычерчивали рисунки на его обнаженной плоти, и Таня упивалась ощущением его кожи под своими пальцами. Она чувствовала солоноватый привкус, когда проводила крошечные круги языком по его плечу, а потом успокаивала его поцелуями.
– Своими волшебными губами ты разрушаешь мое самообладание, дорогая, – предупредил Адам.
Он начал отплачивать ей тем же. Таня чувствовала, что задыхается. Он прильнул губами к ее губам, а одна рука продолжала ласкать ей грудь. Другая рука продолжила свой путь вдоль плоского живота, остановилась, чтобы исследовать ее пупок, и продолжила свое путешествие по изгибу ее бедра. Когда его пальцы маленькими круговыми движениями продвигались во внутреннюю часть бедра, Таня напряглась в ожидании, ее тело изогнулось в поисках его прикосновений.
А когда его пальцы, наконец, нашли и начали исследовать самую секретную, самую чувствительную и самую желанную область, Таня испытывала сущее блаженство. Она уже не могла ясно соображать, когда его пальцы доставляли ей сладкое мучение.
Теперь свои руки он заменил губами. Она чувствовала, как тает каждая клеточка ее тела.
– Ты – дьявол, Адам Сэведж, – дрожа застонала она. – Ты прекрасный, сладкий дьявол!
Он коснулся языком внутренней части ее бедра и усмехнулся:
– Ты сама не ангел, моя дорогая. Твое тело доставляет райское блаженство, но твои ответы на ласки горячи, как смола в аду.
Теперь не пальцы, а язык принялся мучить ее. Ее охватила дрожь восторга от его прикосновений.
– Адам! Адам! – задыхаясь, шептала она. – Пожалуйста, Адам!
– Пока нет, моя жадная Дикая Кошка, – зарычал он, покусывая и лаская ее разгоряченное тело.
Ее руки скользнули вниз по его спине и обхватили ягодицы, молча требуя удовлетворить ее потребность в нем. А когда он не обратил внимания на ее просьбу и продолжил игру с ее телом, лаская его языком, покусывая, ее руки скользнули вниз и обхватили его пульсирующий ствол. Шелковистыми ласками она дразнила и мучила его так же, как это делал он, зная, что приближает его к последней фазе.
– Ты – прекрасная ведьма! Колдунья! – громко стонал он, наполненный страстью.
– Возьми меня, – шептала она. – Я сгораю от желания!
Забросив ее ноги себе на плечи, он обхватил руками ее ягодицы, приподнял ее. Ее тело, влажное и ждущее, радушно встретило его толчкообразные движения. Она вся содрогнулась, вздохнув, почувствовав его глубокое проникновение в себя.
– Ты похожа на теплый мед, гладкая, как атлас, – шептал он, наслаждаясь.
Вскоре его уверенные предварительные ласки сменились лаской нарастающего ликования. С каждым толчком росла жажда, перерастающая в адский огонь, что поглощал их обоих в бурном экстазе.
Таня извивалась под ним, с силой напрягалась, стремясь соединить их тела и души. Их союз был диким и прекрасным; их тела были горячими и блестящими, они работали в унисон в поисках сладкого, чистого наслаждения. Потом они погружались в кружащуюся бездну ярких красок и искрящегося света, вращаясь в вихре, чувствуя себя свободно парящими в невесомости.
Прошло немало времени, пока Таня пришла в себя и могла говорить. Ее голос дрожал от волнения… она прошептала:
– Мой дорогой, волшебство твоей любви заставляет меня терять сознание. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю?
Адам поцеловал слезы, что выступили в уголках ее светящихся глаз:
– Достаточно, чтобы выкрасть из моего тела сердце, а потом снова его возвращать, но уже более сильным и мощным, чем раньше. Силой своей любви ты делаешь меня непобедимым.
Через два дня Таня вернулась в Пуэбло и тут же с головой окунулась в приготовления к свадьбе. Ей пришлось много разговаривать с матерью, пока, наконец, та не доказала, что было бы смешно праздновать помолвку и саму свадьбу почти в одно и то же время.
– Я отказываюсь понимать, к чему такая спешка, – сетовала Сара. – Ты выходить замуж только один раз в жизни, поэтому все нужно организовать как можно лучше. А для этого потребуются целые недели, чтобы все спланировать и сделать таким образом, чтобы этот день остался в памяти на всю жизнь.
– Мама, первое июля, – снова и снова повторяла Таня.
Она вышла из комнаты, думая про себя: «Замужем только один раз? Но не в этом случае! Интересно, какую годовщину свадьбы мы будем отмечать с Адамом?»
Не обижая протестантского прошлого матери Тани и католической веры матери Адама, они решили, что их должен поженить судья Керр. Мелиссе отводилась роль дружки на свадьбе, а Джулия была единственной подругой невесты. Джастин, будучи самым лучшим другом Адама, был приглашен свидетелем, а Роберт должен был ему помогать. Судья Керр предложил провести церемонию в своем доме, а Эмили согласилась играть на органе. Уладив таким образом все детали, Таня не могла понять, почему в доме Мартинов царит такая суматоха.
