Джил Грегори - К дальним берегам
Проворными пальцами девушка вынула кляп, и Элизабет наконец глубоко вздохнула полной грудью, облизывая пересохшие кровоточащие губы. Она лежала без движения, пока мисс Кэсс развязывала руки, а затем осторожно и медленно, так, чтобы не вызвать тревоги у своей тюремщицы, подняла руки вверх и начала ими шевелить, чтобы восстановить кровообращение.
Кэсс кивнула и отступила на несколько шагов, чтобы сесть на круглое кресло. При этом не выпускала из рук ножа и не спускала глаз с Элизабет.
— Можно мне… — Элизабет почувствовала, что ее голос дрогнул. Она сглотнула и попыталась начать снова, разозлившись на себя за то, что показала свой испуг. — Можно я развяжу ноги? — спросила Элизабет более твердо.
Девушка пожала плечами, однако подозрительность ее усилилась.
— Хорошо, но не вставай с постели. Только посмей, и я искрошу тебя в маленькие кусочки.
Элизабет кивнула, пытаясь успокоить громкое биение своего сердца. Какое облегчение освободить колени от этих веревок и размять затекшие мускулы. Она посмотрела на поднос с едой, стоящий у постели: тарелка с жареной бараниной, краюха хлеба и стакан с элем.
— Я не голодна. — Один вид еды заставил ее болезненно сморщиться.
— На твоем месте я бы поела, — посоветовала ей Кэсс весьма прямолинейно. — Ведь это все, что ты получишь сегодня ночью, и кроме того, — тут в ее глазах появились понимающие искорки, — тебе понадобятся силы, когда сюда придет его превосходительство. Он жаждет затащить тебя в постель уже много месяцев и наверняка будет заниматься этим всю ночь. Уж он такой, я-то знаю. — При этом на ее лице отразилось удовольствие.
Элизабет не смогла подавить дрожи. Она безнадежно пыталась представить себе, что это за «его превосходительство», но была не уверена, насколько хорошо будет воспринят ее вопрос. Наконец набралась храбрости и спросила голосом, который, как ей казалось, прозвучал твердо.
— Не будете ли вы столь любезны сказать мне, что это за человек, о котором вы все время толкуете?
И снова девушка запрокинула назад голову в приступе смеха.
— «Не будете ли вы столь любезны», кажется, так? Ах, Боже мой, какие мы настоящие леди, не так ли? — Ее грубые черты еще резче обозначились при этих словах, голос зазвучал с новым злорадством: — Мне приказано тебе не говорить, и я собираюсь точно следовать приказу. Они хотят, чтобы это был сюрприз. Так что ешь лучше свой ужин, моя прекрасная леди, и не пытайся обойти то, что тебе не изменить. Скоро сюда придут. И знай, что раз уж он хочет тебя поиметь, то он тебя поимеет. Тебе лучше расслабиться и получить удовольствие.
Не говоря ни слова, Элизабет взяла в руки поднос и поставила его рядом с собой. Она не чувствовала голода, однако все же решила поесть — ради ребенка, если уж не ради себя. Покончив с едой и отставив поднос в сторону, Элизабет поинтересовалась у Кэсс, сколько сейчас времени, стараясь, чтобы ее вопрос прозвучал вполне банально.
— Около полуночи, — ответила девушка. — Надо полагать, ты понимаешь, что это значит. Мистер Александр Бурк сейчас, наверное, уже при последнем издыхании.
Однако, вместо того чтобы деморализовать ее, эти слова неожиданно возымели обратный эффект. Глубоко внутри нее зажглась искра гнева, пламя разгоралось и набирало силу. Может быть, тому причиной наглая бессердечность Кэсс, а может быть, это действие выпитого эля, который поднял ее дух, принуждая действовать. Она знала, что никогда не была человеком, покорно принимающим поражение, сейчас происходило то же самое. Элизабет сжала губы. Наверняка слишком поздно спасать Алекса, но она не позволит ему умереть одному. Нужно отомстить, даже если ей для этого придется убить себя. Гнев растекался по крови. Да, если нужно, она убьет себя.
— А ты что, знаешь Александра Бурка? — спросила Элизабет мягко.
— Да уж, можешь быть уверена! — прошипела девушка, и, весьма удивленная, Элизабет заметила ненависть в ее голосе. — Меня зовут Кэсс Морган — он никогда не упоминал обо мне?
Элизабет покачала головой.
— Я для него ничего не значу, — заметила Кэсс горько. — Когда я только начала здесь работать, он приходил сюда иногда и брал у меня выпивку. Был очень мил со мной, ты понимаешь, что я имею в виду. К тому же он красив. Ну, в общем, я втюрилась в него, попалась, как белка в медвежий капкан! — Тут ее голос задрожал от нескрываемой ярости. — Он не был у меня первым мужчиной, ты пойми, и к тому же недолго со мной оставался. Ну, уж точно, был самым лучшим. — Ее глаза блестели. — Никогда не встречала таких, как он, прежде. И была такой дурой, что приняла это всерьез. — Она начала энергично ерзать на стуле, сердито хмурясь.
— И что же случилось? — напомнила ей Элизабет.
— Я тебе скажу, что случилось! — раздраженно выкрикнула Кэсс. — Я ничего такого о нем не думала! Чертов ублюдок! Он прекратил сюда ходить. Я узнала, что он взял себе новую шлюху из другой таверны. А потом у него была «настоящая леди», как говорили. А потом другая. — Она весело засмеялась, — И всех их он бросил, точно так же, как и меня. Никто из них ничего не значил для мистера Бурка. — Кэсс перестала раскачиваться и наклонилась вперед, удовлетворенно улыбаясь. — А теперь, ты видишь, я собираюсь отомстить. Он дорого заплатит за то, что так поступил со мной. Он должен умереть!
— Понимаю. — Элизабет действительно начала что-то понимать. Беззастенчивое использование женщин даже через много лет давало плоды. Алекс сумел сделать себе из этой девочки опасного врага, который все эти годы вынашивал свою боль. Теперь эта боль переросла в ненависть. Элизабет чувствовала жалость к девушке, понимая, что она должна испытывать. Но факт оставался фактом: Кэсс была среди заговорщиков, одним из тех, кто замыслил убийство Алекса. И она заплатит точно так же, как и все другие.
Элизабет начала шарить глазами по комнате, пытаясь отыскать какое-нибудь оружие. Но комната была полупустой, в ней почти не было мебели. Она взглянула на нож в руках Кэсс. Трудно будет им завладеть — и рискованно. Элизабет взвесила свои шансы, пытаясь придумать какой-нибудь план.
В это время за дверью раздались шаги, и прежде чем она успела взглянуть в ту сторону, дверь с грохотом распахнулась. В проходе возникла фигура мужчины, лицо которого просто расплывалось от удовольствия. Несмотря на холодную решимость, которая завладела ею, Элизабет вздрогнула. Она была готова ко всему: к увечьям, к преступлению, к любой неудаче, но только не к этому. Увиденное ею лицо напомнило о прошлом, вытеснило решимость защищаться и парализовало волю. Вместо этого она инстинктивно почувствовала страх.
Лорд Ричард Мильбурн стоял в дверном проеме, одетый в замшевый жакет и штаны, на боку у него висела шпага, за поясом заткнут пистолет. Он выглядел одновременно нагло и учтиво — именно так, как она его запомнила на том проклятом балу в доме Кэррингтонов. И вот теперь, увидев Мильбурна, Элизабет почувствовала, что теряет сознание, ее охватило нечто вроде столбняка. Она вспомнила о его силе и жестокости.
