Сьюзен Грейс - Невеста из Калькутты
Рэнди улыбнулась, обняла мужа за шею, приблизила губы к его губам.
– Твоя мама считает, что такой пылкой женщине, как я, просто необходимо заниматься любовью как минимум еще несколько месяцев. А знаешь, что она ещё сказала? Что беременные женщины в любви становятся просто ненасытными. Тебя это не пугает?
Джеймс радостно рассмеялся и, не откладывая, скользнул рукой в вырез халата Рэнди. Пальцы его мгновенно нашли и нежно обхватили пополневшую, но по-прежнему тугую грудь жены.
– Я готов стараться, любимая. Готов даже умереть на своем посту.
– Думаешь, я могу залюбить тебя до смерти?
Джеймс, уже приготовившийся припасть губами к обнаженной груди Рэнди, поднял глаза и ответил:
– Конечно, мне хочется пожить еще, но если умирать, так только от любви.
* * *Позже, той же ночью, Джеймс вытянулся рядом с Рэнди – счастливый, опустошенный и легкий, словно после бокала хорошего вина. С этого дня он стал другим человеком, и женщина, благодаря которой произошло это превращение, лежала сейчас в его объятиях.
– Кто бы мог подумать, что мое путешествие в Индию обернется для меня такой удачей? – негромко сказал он, глядя в потолок.
– О чем ты сейчас думаешь, Джеймс?
– А я думал, что ты спишь, любимая, – улыбнулся он в темноту.
– Разве могу я уснуть, когда меня переполняют твои чувства? Я же ощущаю их. Скажи, ты чем-то озабочен?
– Только тем, чтобы стать хорошим мужем и отцом, любимая. Хочу, чтобы ты никогда не пожалела о том, что уехала из Индии и стала моей женой.
Рэнди поцеловала Джеймса в грудь, провела ладонью по его плечам.
– В таком случае тебе не о чем беспокоиться, мой Милый. Я очень счастливая женщина, у которой странный дар, странные звери, странные слуги и прекрасный муж. Ты – моя душа, моя половинка. У меня есть все, о чем только можно мечтать. А теперь давай спать, Джеймс, уже поздно.
– Погоди, Рэнди. Время пролетит быстро, а мы до сих пор не выбрали имя для нашего первенца.
– Не выбрали, – согласилась Рэнди. – Знаешь, сначала я хотела назвать его в честь своего отца, но затем передумала.
– Почему? Джонатан Коллинз Грейсон – великолепное имя, по-моему. Что тебе в нем не понравилось?
– Джонатан Коллинз действительно прекрасное имя, – ответила Рэнди, – но оно не должно принадлежать нашему мальчику. Пусть у него будет другое, свое собственное.
– Ну, хорошо, тогда какие имена приходят тебе на ум?
– Что-нибудь мужественное. Балин, например, или Хайдар.
– Это же индийские имена, – хмыкнул Джеймс. – А наш сын со временем станет английским графом. Граф Хайдар!
– А мне нравятся эти имена, – откликнулась Рэнди. – Балин означает «храбрый воин», а Хайдар – «повелитель львов». Кроме того, эти имена напоминают мне о Калькутте и о тех людях, которых я любила в далекой Индии.
– Это все, конечно, замечательно, дорогая, но я предпочел бы что-нибудь не такое вычурное. Например, Эдвард Майкл или Уильям Брайен. Хорошие, настоящие имена, как раз для мальчика из старинной английской семьи.
– Ты упрям, Джеймс, но и я упряма. Будем искать компромисс.
И они нашли его.
Девочка, родившаяся у них в декабре, получила имя Индиа Эрин.
ЭПИЛОГ
Поместье Райленд, 2 апреля 1833 года
Солнечный свет лился сквозь окно детской. Зидра лежала в углу на своей подстилке и внимательно наблюдала за маленьким, спящим в колыбели человечком.
«До чего он маленький и лысый, этот новый котенок, – текли в голове тигрицы неспешные мысли. – Но кричит громко. И совсем беспомощный. А моей хозяйке этот котенок нравится, она очень любит его. Значит, буду любить его и я».
Тигрица расправила затекшие мускулы и растянулась поудобнее в своем углу, наблюдая за тем, как переливаются на ее густой шерсти золотые солнечные искры. Годы и старые раны начинали давать о себе знать, и Зидра стала не такой стремительной, как прежде, однако всегда оставалась на своем посту.
Из колыбели донесся тонкий писк. Крошечная девочка, укрытая розовым одеяльцем, проснулась и теперь тянула вверх свои маленькие пальчики, пытаясь схватить ими солнечный луч. Индиа Эрин улыбалась своим беззубым ротиком и смотрела на мир, широко раскрыв золотые, совсем как у матери, глаза.
«Ну, здравствуй, – подумала Зидра. – Что, рада видеть меня? Я тебя тоже. Надеюсь, мы будем смотреть друг на друга еще много-много лет. Да, котенок, много-много лет…»
