Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца
— Да, нелегкий он человек, — заметил Малкольм, бросая холодный взгляд на того, о ком шла речь.
— У вас ведь вроде с ним какие-то нелады? — Получив в ответ согласный кивок, Марелда весело рассмеялась и пожала плечами. — Впрочем, у кого их нет. — Она кисло улыбнулась Леноре. — Разве что за исключением вашей жены. Эти двое как будто вполне находят общий язык. Остается удивляться, как это вы с Эштоном еще не вызвали друг друга на дуэль.
Взглянув на жену, Малкольм удивленно поднял брови.
— Боюсь, мистер Уингейт воспользовался пребыванием моей жены в своем доме, но сейчас, она, разумеется, и в мыслях не имеет, что может быть его женой. — Темные глаза встретились с неуверенным взглядом зеленых. — Я был счастлив, когда она вернулась домой.
— Но я слышала, будто Эштон не смирился. — Марелда искоса взглянула на Хорэса, который был рад любому знаку внимания с ее стороны. Взгляд его тусклых водянистых глаз разом оживился. Марелда продолжала: — Надо, чтобы кто-нибудь сказал, что здесь ему нечего делать.
Хорэс открыл было рот, чтобы заранее отказаться от такой миссии. Меньше всего он хотел открытого столкновения с Эштоном, но, видя, как в глазах Марелды появилась жестокость, он почувствовал, что весь покрывается потом, и застонал про себя. Неужели он еще мало для нее сделал?
— Я пытался, — сказал Малкольм голосом почти жалобным. — Но этот человек упрям и отказывается слушать, даже если это отец Леноры.
— М-да, мне кажется, прислушиваться к другим он не горазд, — нервно вставил Хорэс.
— Ну так надо его проучить, — сказала Марелда. — Слепым нужны поводыри.
— Он не очень любит, когда его водят, — сухо заметил Малкольм.
— Да ну, оставьте, — небрежно бросила Марелда и, видя, как краска сбегает со щек Леноры, презрительно улыбнулась. Она не могла поверить, что этой девчонке так дорог Эштон, что их разговор может по-настоящему расстроить ее. — Что-то всегда можно придумать.
— Я… гм… пожалуй, выйду, глотну свежего воздуха, — сказал Хорэс и быстро ретировался. Вытирая обильно струящийся по щекам пот, он пошел через холл. Разумеется, он, Хорэс, будет только счастлив, если Эштон Уингейт получит свое. Он надеялся, что скоро это произойдет… но только без его участия.
Пройдя мимо немногочисленной группы людей и очутившись в относительно безлюдном месте, Хорэс неожиданно столкнулся с Эштоном. Тот остановил на нем несколько удивленный и одновременно насмешливый взгляд.
— Добрый вечер, мистер Тич, — в знак приветствия Эштон поднял бокал.
Хорэс почувствовал внутри неприятный холодок и, бегло кивнув и весьма неловко извинившись, проследовал дальше.
— Мне тут надо поговорить с одним человеком по делу.
Он выскочил из комнаты, в которой вдруг сделалось душно, и, оказавшись в безопасности, прислонился к стене и глубоко вздохнул. Он никак не мог избавится от страха, что в один прекрасный день Эштон отомстит за все то, что он, Тич, ему сделал.
Тем временем Ленора всячески пыталась побороть брезгливость, которая возникала всякий раз, когда Малкольм прикасался к ее обнаженным плечам. Но тошнотворное чувство не проходило, а наоборот, усиливалось. Марелда перевела разговор на погоду и, наблюдая за тем, как заигрывает Малкольм со своей женой, с увлечением толковала о знаменитых штормах, которые налетали некогда на это побережье. Почти равный по силе шторм бушевал сейчас в ее душе. Она не могла вынести любовного спектакля, который разыгрывался на ее глазах. Эштон тоже без ума от этой потаскушки, а когда она, Марелда, предложила ему бесценный дар — себя самое, он холодно отверг ее, словно она ничего не стоит в его глазах. Она не находила себе места от ревности. Иное дело, что, пытаясь разговорить Малкольма, она в какой-то момент заметила некий оттенок сладострастия в его улыбке — он явно начал проявлять к ней интерес. Мысль, что неплохо бы пококетничать с этим мужчиной, показалась ей привлекательной. Пусть эта гордячка почувствует, каково это, когда тобою пренебрегают ради другой женщины.
— Скажите-ка, мистер Синклер…
— О, к чему эти формальности, — перебил он ее с улыбкой. — Меня зовут Малкольм.
— Ну хорошо, Малкольм, — согласно кивнула Марелда.
— Вот так лучше. Так что вы собирались сказать?
— Я хотела спросить, приходилось ли вам раньше бывать на «Русалке»? — На лице ее появилось зазывное выражение. — Тут есть что посмотреть. Много симпатичных уголков… милых… укромных. Я могла бы, если хотите, показать их вам. И разумеется, миссис Синклер тоже. Я уверена, что Эштон не будет против.
Малкольм вопросительно посмотрел на жену, но Ленора на протяжении всего разговора стояла, вся напрягшись, в надежде, хоть и слабой, что тошнота пройдет. Марелда физически вызывала у нее позывы к рвоте.
— Прошу прощения, Малкольм, но я что-то неважно себя чувствую, — медленно произнесла она. Воздух в комнате был душный и спертый, и ей трудно было делать вид, что все в порядке, когда желудок ее каждую минуту готов был взбунтоваться, особенно после рюмки крепкого вина. Даже Малкольму должно быть понятно, чем вызвана ее бледность. — Но почему бы вам не пойти вдвоем?
Малкольм с охотой согласился. Он ясно видел, что Ленора нездорова, и сомневался, что даже такой человек, как Эштон Уингейт, будет оказывать знаки внимания женщине, которую вот-вот вырвет. Ну а он тем временем хорошо проведет время и, не исключено, заведет новый роман.
Когда Марелда с Малкольмом удалились, Ленора медленно начала прокладывать себе путь в толпе. Она направлялась к ближайшей двери, ей было неважно, куда та вела. Ленора даже голову не осмеливалась повернуть, чтобы найти глазами Эштона, ибо малейшее движение могло вызвать приступ тошноты. Ночной воздух немного освежил ее. Откуда-то издалека донесся смех Марелды, прерываемый громким токованием Малкольма. Ленора пошла в другую сторону.
Эштон смочил носовой платок и медленно пересек зал. Он вышел через ту же дверь, остановился на палубе и прислушался. Ему показалось, что неподалеку мелькнул Хорэс Тич, который явно избегал встречи с ним. Но той, которую он искал, не было видно. Он пошел по палубе, до боли в глазах вглядываясь в места, куда не достигал свет бортовых огней, и в конце концов в самом отдаленном уголке парохода заметил бледное пятно. Это была Ленора. Она стояла, прислонившись к перилам. Он подошел к ней и положил руку на плечо. Она вздрогнула от неожиданности и посмотрела на Эштона широко раскрытыми глазами.
— Не волнуйся, все в порядке, — прошептал он.
Совершенно обессилев, Ленора приникла к его сильной груди. Он гладил ее лицо, а она наслаждалась исходящим от него теплом, чувствуя, как неприятные волны, подкатывающие из желудка, постепенно утихают.
