Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца
— Не волнуйся, все в порядке, — прошептал он.
Совершенно обессилев, Ленора приникла к его сильной груди. Он гладил ее лицо, а она наслаждалась исходящим от него теплом, чувствуя, как неприятные волны, подкатывающие из желудка, постепенно утихают.
— Ну как, лучше? — спросил он спустя несколько минут.
— По-моему, да, — робко кивнула она.
— Хочешь полежать у меня в каюте?
— Нет, нет, Малкольм наверняка разозлится. — Она засмеялась было, но тут же резко оборвала смех, чувствуя, как снова к горлу подступила тошнота. — Он вроде боится, что ты захочешь показать мне убранство своей каюты.
Эштон мягко приподнял ее подбородок и заглянул прямо в глаза. В них отражался лунный свет. Эштона захлестнула волна нежности.
— Ты пил, — сказала Ленора. Запах коньяка был настолько ощутим, что она сама могла почувствовать опьянение. — И больше своей обычной пары рюмок.
— Когда происходит такое, еще и не так запьешь, — криво усмехнулся Эштон.
— А что такое происходит? — Ленора вопросительно посмотрела на него.
— Малкольм, — прерывисто заговорил Эштон, — его руки у тебя на плечах... ваша жизнь с ним в одном доме... а я должен стоять в стороне и наблюдать.
Послышались шаги, они обернулись и увидели Малкольма, который стремительно приближался к ним. Галстук куда-то исчез, жилет и рубашка были расстегнуты, широкая грудь обнажена. Он явно не терял времени даром.
— Что-то подсказало мне, что я вас тут найду. — Шагнув вперед, Малкольм вцепился Эштону в плечо и толкнул его к перилам. — К черту! Оставьте наконец мою жену в покое!
— Это вы оставьте мою жену в покое! — взорвался Эштон, отталкивая руку противника. Сегодня ему изменило обычное хладнокровие.
Малкольм угрожающе помахал кулаком перед носом Эштона.
— Она моя!
— А я говорю — нет, — усмехнулся Эштон, — и, если угодно, мы можем решить спор сегодня же ночью.
Малкольм проворно сунул руку в карман пиджака и вытащил небольшой «дерринджер». Не обращая внимания на испуганный возглас Леноры, Малкольм сунул его Эштону прямо под подбородок.
— Не надо думать, что вы можете так быстро сделать ее вдовой, мой друг.
Он надеялся, что хотя бы в такой же мере, как тогда, на берегу, Эштон испугается, но тот только улыбался. Может, у него, неопределенно подумал Малкольм, в жилах не кровь, а вода из северных рек? Такое безмятежное спокойствие было ему не менее ненавистно, чем сам этот человек.
— Попробуйте только пошевелиться, и я снесу вам голову. Я бы не прочь отправить вас на корм рыбам.
— У вас есть свидетель, — спокойно напомнил Эштон. — Разве только вы и с ней собираетесь разделаться тем же способом.
— Я уверен, что она будет счастлива избавиться от вас, — злобно оскалился Малкольм.
— Малкольм, немедленно прекрати! Прошу тебя! И спрячь эту штуку, пока ты никого не задел! — Видя, что он не обращает на нее никакого внимания, Ленора не на шутку перепугалась, и это заставило ее перейти в наступление. — Убери эту штуку, Малкольм, или, клянусь тебе, я немедленно иду в каюту к Эштону и нашим с тобой отношениям конец.
Эштон высоко поднял брови и насмешливо улыбнулся:
— Итак, что прикажете этой даме делать?
— Эштон! — воскликнула Ленора, напуганная его равнодушием к угрозе. — Он же убьет тебя!
Малкольм судорожно обхватил перламутровую ручку пистолета и уперся дулом в горло Эштону. Чего бы он только ни дал, чтобы избавиться от этого врага, но Малкольму было что терять, а когда дело доходило до вещей серьезных, дураком он отнюдь не был. И тем не менее он весь дрожал от искушения покончить с этим делом... как вдруг раздалось громкое «клак» и в живот ему уперлось что-то маленькое и жесткое. Малкольм быстро посмотрел вниз, и глаза у него расширились от страха: в руке у Эштона он увидел пистолет.
— Мне надоели ваши угрозы. Теперь моя очередь.
Слова Эштона впечатывались в Малкольма, как мощные удары. Или, может, это сердце так громко стучало в груди?
— Я начинаю считать, — сказал Эштон, — и, если до счета «три» вы меня не убьете, другого шанса у вас не будет. — Свободной рукой он мягко оттолкнул Ленору, не обращая внимания на ее мольбы и призывы к разуму. — Раз... — Пистолет Малкольма еще теснее вдавился Эштону в горло, и глаза у Малкольма заблестели. — Два...
Громко выругавшись, Малкольм рывком убрал пистолет и, встретив насмешливый взгляд соперника, заскрежетал зубами. Отступив, Эштон сунул свой пистолет обратно в карман, а взамен вытащил длинную сигару и с наслаждением закурил.
— На вашем месте я был бы поаккуратнее с угрозами, Малкольм, — сказал он. — Я ведь ненароком могу оскорбиться и расколотить вашу пустую башку.
Малкольм не воспользовался советом.
— Посмотрим, чем все это кончится, мистер Уингейт. — Взяв Ленору под руку, он быстро зашагал по палубе. Эштон остался стоять на месте.
Некоторое время спустя он медленно тронулся вслед за ними. Вот если бы Лирин позволила избавить ее от Малкольма. Без такого согласия ему ничего не остается, как издали наблюдать за ним, а это неблагодарное и трудное занятие.
У входа в игорный зал Малкольм остановился и, приводя в порядок одежду, взглянул на жену.
— Ваш галстук куда-то делся, — спокойно сказала она вдруг и резко спросила: — Ну как, Марелде понравилась лепка на потолке? Или за такое короткое время она успела не слишком много увидеть? Похоже, вы установили рекорд по части быстроты соблазнения.
— Ха-ха-ха! — громко засмеялся Малкольм. — Как раз в тот самый момент... — Он поискал подходящее слово, но так и не нашел ничего, что можно было бы произнести в присутствии жены. — И тут меня как обухом по голове ударило, и я увидел тебя с ним... и ничего больше... вы хорошо проводили время...
— Марелда, наверное, была разочарована, что вы не смогли кончить того, что начали. — Ленора презрительно подняла брови. — Право, мне жаль, Малкольм, что я не дала вам насладиться мигом победы. Насколько я понимаю, все дело в том, что вы не могли примириться с тем, что я занимаюсь тем же, чем и вы? Я нахожу это довольно забавным. — Малкольм довольно грубо подхватил ее под руку и, кисло улыбаясь, вошел в танцевальный зал. Они закружились в вальсе, двигаясь, впрочем, довольно скованно, раздраженные друг другом. Малкольма выводило из себя то, что не было в их танце той легкой грации, которую он наблюдал, когда Ленора в тот памятный день танцевала с Уингейтом в павильоне. Не слышно было и восхищенного шепота, хотя незамеченным их появление не осталось.
— По-моему, я не говорил еще, как божественно вы сегодня выглядите, мадам, — начал Малкольм, стараясь разбить лед. — Вы здесь первая красавица.
Боковым зрением Ленора заметила, что в зал вошла Марелда, и по ее раскрасневшемуся лицу и взгляду, который она бросила на Малкольма, поняла, что происходящее доставляет ей мало удовольствия.
