Виктория Холт - Сердце льва

С этими словами старик исчез так же внезапно, как появился.

Ричард молча смотрел ему вслед и думал:

«Верно говорит старик… Надо же, какой храбрец! Я, конечно, мог бы с ним расправиться, но не возьму еще один грех на душу. Мне нельзя сейчас умирать! Я должен перемениться, должен встать на путь истинный. Господи Всемилостивый, дай мне возможность исправиться!»

Он жарко молился, и через несколько дней здоровье короля настолько улучшилось, что он смог подняться с постели.

Едва оправившись, Ричард спешно поскакал в замок Пуату.

Беренгария сидела за вышиванием: с тех пор как Джоанна и юная принцесса с Кипра уехали, это было ее единственным утешением.

«Неужели я теперь всегда буду так жить?» — уныло думала Беренгария.

Замок почти никто не посещал; дни были настолько похожи друг на друга, что она потеряла счет времени. Роман Джоанны, отвлекавший Беренгарию от печальных мыслей, завершился счастливым браком. Малютки принцессы — и той уже не было рядом, так что Беренгарии не с кем было даже словом перемолвиться. Ей все чаще приходила в голову дерзкая мысль попроситься обратно к брату. Отец Беренгарии умер, и Санчо, конечно же, будет ей рад. Но вернуться в Наварру значит открыто признать, что Ричард ее бросил…

И вдруг, заслышав непривычный шум, Беренгария с радостью осознала, что в замок пожаловали визитеры!

Беренгария поспешно выбежала им навстречу и столкнулась… с Ричардом. Прекрасным, благородным рыцарем — таким, каким она его впервые увидела на турнире в Пампелуне.

Беренгария хотела склониться перед ним, но он обнял ее и сказал:

— Пойдем в замок. Мне не терпится с тобой о многом поговорить.

Сердце королевы гулко застучало, она растерянно посмотрела на мужа.

А Ричард взял ее за руки и заявил без обиняков:

— Беренгария, мы с тобой слишком долго жили порознь. С этим пора покончить.

Королева, разумеется, не понимала, почему муж так внезапно к ней переменился, но… разве это имело значение? Главное, что он приехал и пообещал с ней больше не расставаться!

НЕПРИСТУПНАЯ ТВЕРДЫНЯ

Наконец они зажили вместе, и лишь война теперь разлучала их. Ричард часто принимал участие в военных действиях, так как за годы отсутствия английского короля Филипп, вступив в сговор с Джоном, завладел большей частью Нормандии. И Ричард намеревался вернуть себе эти земли.

Он не сожалел, что так получилось. Война была его стихией, смыслом его жизни. А раздоры с Филиппом приносили ему куда больше удовлетворения, чем ласки Беренгарии или даже таланты горячо любимого Блонделя. В этом отношении ничто не изменилось — Филипп по-прежнему властвовал над думами Ричарда. И Ричард был уверен, что его чувства взаимны. Их поступками двигала застарелая ненависть, от которой, как известно, до любви один шаг. И застарелое соперничество: каждый хотел одержать в этой борьбе верх.

Ричард приказал выстроить на берегу Сены замок. Ему хотелось, чтобы это был самый изящный, самый изысканный замок в Европе. Само его существование бросало вызов Франции: и своей красотой, и тем, что он должен был стать главным оплотом Нормандии, символом непобедимости Ричарда Львиное Сердце.

Пусть Филипп знает: ему не прорваться в эту крепость. И, следовательно, не завоевать Нормандию, усмехался Ричард.

И, улучив свободную минуту, ехал посмотреть, как продвигается строительство.

Не дожидаясь, пока замок будет достроен, Ричард назвал его Шато-Гайяр — Неприступная твердыня. И замок действительно был неприступен. Он дерзко смотрел в сторону Франции с высоты большого холма и словно призывал французов: «Ну-ка попробуйте захватить Нормандию! Попробуйте победить Ричарда Львиное Сердце!»

Ричард ужасно гордился толстенными стенами крепости, которые кое-где достигали двенадцати футов. Говорили, будто бы замок построен на французской крови. И чтобы придать достоверности этим зловещим слухам, Ричард однажды сбросил французских пленников со скалы на камни, лежавшие в основании замка.

Король обожал свое детище. Равного ему не было во всей Франции. Это было настоящее чудо света — неприступная твердыня, воздвигнутая вблизи нормандской границы. За время войны в Палестине Ричард успел набраться опыта по части строительства оборонительных сооружений и теперь воспользовался приобретенными знаниями.

Во Франции даже появилась новая поговорка: «Мощный, как Шато-Гайяр».

— В один прекрасный день я его захвачу! — грозился Филипп.

— Не захватишь, — усмехался Ричард. — Я его удержу, даже если он будет сделан из масла.

Через год после завершения строительства Ричард устроил грандиозный пир, на который позвал всех рыцарей и баронов.

— Полюбуйтесь на мое детище! Каков годовалый ребенок! — с великой гордостью хвастался король.

Его просто распирало от нахлынувших чувств. Он даже примирился с тем, что ему не удалось захватить Иерусалим! Зато он построил Шато-Гайяр!

Война с Филиппом не прекращалась и шла так успешно, что в конце концов Филипп вынужден был завести речь о мире.

Естественно, оба знали, что перемирие будет недолговечным, однако Ричард торжествовал победу, представляя себе унижение французского короля.

В письме, которое Филипп прислал Ричарду, говорилось: «Король Французский считает, что надежный мир может быть заключен только в случае его личной встречи с королем Ричардом».

Встречи! Господи, да они не виделись с тех самых пор, как корабль Филиппа отплыл от берегов Аккры. До чего же болезненный был у Филиппа вид! Тамошний климат явно не шел ему на пользу. Ричард вспоминал поредевшие волосы, бледное, осунувшееся лицо, выпадающие ногти Филиппа, сравнивал его с дерзким, самоуверенным юношей, каким тот был раньше, и тяжело вздыхал.

Интересно, а как сейчас он выглядит? Что с ним сделали годы? Пока он, Ричард, томился в заточении, Филипп вел роскошную жизнь во Франции.

Ричард был вынужден признать, что ему все же хочется увидеть Филиппа. Хочется, несмотря ни на что, вспомнить молодые годы, когда они столько друг для друга значили…

Решено! Они встретятся! И место встречи будет выбирать он, поскольку он теперь хозяин положения.

«Переговоры будут вестись на берегу Сены, — решил Ричард. — Пусть на заднем плане маячит Шато-Гайяр. Близко я французов к моему замку не подпущу, а издали пусть любуются. Пусть увидят мощные башни и бастионы! Пусть убедятся в непобедимости Ричарда Английского!» Сам же Ричард намеревался подплыть к условленному месту на лодке и переговариваться с Филиппом, не ступая на берег. Он не хотел подходить к французскому королю слишком близко. Нельзя, чтобы любовь снова перевесила ненависть. Они враги. Заклятые враги. Хотя когда-то их связывали узы любви, позабыть которую они, наверное, будут не в силах до конца своих дней…